Цивилизация

Забавно было наблюдать в трубу, когда и "спасатели" подплыли поближе, как пловцы спецназера обуваются в кожаные ласты и проверяют трубки, а главное — готовят муляж спины акулы со спинным плавником — кошачьей, кажется, которая тоже не опасна, но покрупнее катрана. Ещё забавнее было, когда Хития затыкала мундштуки-загубники трёх дыхательных трубок леденцами — ныряешь "как есть", под водой принимаешь эту трубку, загубник в рот, леденец глотаешь, а через трубку дышишь.

Дальше, собственно, всё шло по плану. Архелай в гавани принял на борт двух расфуфыренных без пяти минут "утопленников" и доставил их на место — пришло время "топить" их. Двое "амфибий", обмотав верхние колпаки своих трубок водорослями для маскировки, нырнули с муляжом, и вскоре между посудиной Архелая и мелью показался акулий спинной плавник. Разве ж можно упустить такую добычу? Ганнибалёныш на носу с трезубцем — что твой Посейдон, только без бороды, гребцов поторапливает, те тужатся, аж вспенивая воду, да поглядывают на поплавок, которым место "катастрофы" заранее помечено. Акулий плавник идёт в аккурат к нему, преследователи за ним, спартанка, уже переодевшаяся и в ластах, сбрасывает плащ — ага, оставаясь в одних только ластах, берёт у Лисимаха три трубки и тоже ныряет. Пацан мечет трезубец, но попал в цель или нет, мне не видно, да и не столь это важно — шаланда налетает наконец на мель. Хорошо налетает, со всего маху, Гамилькар с матерью и доброй половиной архелаевых рыбаков, включая и его самого, летят за борт вверх тормашками, и даже я — в трубу и зная, куда там смотреть — едва замечаю исчезновение в этой неразберихе расфуфыренных бабы с пацаном…

Рыбаки побултыхались немножко в волнах, сколько требовалось для приличия, доплыли до своей шаланды, Архелай "внезапно обнаружил" отсутствие среди спасшихся пассажиров, поднял крик, команда засуетилась, имитируя старательные поиски, тут к ним "подоспели" наконец и "спасатели", принявшись осматривать море и даже нырять вместе с ними, и в этой сумятице никто не заметил удаляющихся от них и направляющихся к нам комков невзрачных буроватых водорослей, маскирующих колпаки трубок. Скрывшись за нашим бортом, пловцы вынырнули.

Первой помогли подняться на борт Имильке, мокрой до нитки, потому как для бабы приличий никто не отменял, и ей пришлось "неожиданно искупаться" одетой. Видок у неё был, конечно, непритязательный, и едва ли это её радовало, но она держала себя в руках и даже посмеивалась. Естественно, её тут же направили в трюм — переодеваться в сухое и приводить себя в порядок. Ганнибалёныш влез сам, смеясь, хоть с фингалом на скуле, и у меня тут же возникло подозрение — ага, так и есть, следом Хития взобралась и ещё ему подзатыльник добавила. Раздосадовало пацана, впрочем, не это, а расставание с трезубцем — влезшие на борт последними володины "амфибии" выдернули его из муляжа и выбросили за борт.

— Наплюй и забудь, — сказал я ему, — На новом месте у тебя будет новый не хуже этого, а в пути тебе будет всё равно не до рыбалки.

— Но выбрасывать-то зачем, дядя Максим? Я привык к нему — жалко же!

— Именно поэтому. Вас будут искать, найдут его и решат, что по своей воле ты бы с ним не расстался. Это будет ещё одно "доказательство" того, что вы "утонули".

Пловцы тем временем уничтожили муляж, отодрав акулью кожу с плавником от деревяшки, и всё это полетело за борт по отдельности. Кожа, естественно, пошла на дно, а деревяшка, не похожая ни на что узнаваемое, закачалась на волнах. Кто обратит на неё внимание, когда её прибьёт к берегу?

Спартанка, спустившаяся в трюм вслед за Имилькой, успела уже переодеться, выглянула и сообщила об этом, я послал туда же и ганнибалёныша, чтоб не отсвечивал на палубе, пловцы сняли ласты и приныкали их вместе с трубками, посудина приблизилась к "спасателям", и Володя с Лисимахом тоже незаметно пересели к нам. Затем их навигатор обругал нашего — типа, нехрен тут путаться под ногами всякой шелупони, когда солидные люди серьёзным делом заняты, наш "обиделся" за шелупонь и отвалил восвояси, что нам и требовалось. За кормой Архелай громогласно вопрошал богов, за что они послали ему такое несчастье, и как ему теперь быть, когда его наверняка обвинят в гибели жены и сына самого Ганнибала, хотя весь божественный Олимп свидетели, что он ни в чём не виноват. Смех "погибших" доносился из нашего трюма отчётливо, и мне пришлось прикрикнуть на них, чтоб соблюдали приличия, когда у людей такое горе — ага, сквозь собственный едва сдерживаемый смех.

Момент, когда рыбак "отчаялся" в поисках мнимых утопленников, "спасатели" помогли ему снять его шаланду с мели, и он пустился наутёк на ту сторону залива, мы со спецназером наблюдали уже издали в трубы. На берегу Архелай бросит свою посудину, получит расчёт и подастся со своими людьми в бега, как ему и сказано, потому как мёдом ему теперь в Вифинии не намазано, и в ближайшие пару-тройку месяцев риск обвинения в гибели семьи Циклопа, ареста и судилища для него вполне реален, за что ему и заплачено гораздо больше, чем стоит его лоханка. Вот позже, когда "смерть" уже самого Ганнибала затмит все страсти по его теперь уже никому не нужному семейству, а затем утихнут все страсти и по нему самому — рыбаки смогут и вернуться, если захотят, но это будет уже не наше дело, а ихнее. Что мы обещали — мы им дали.

Уже вечерело, когда у южного берега залива в условленном месте мы встретили наконец крупного высокобортного "купца", принадлежавшего одному из тарквиниевских компаньонов. В сумерках мы пересадили на него Имильку с Гамилькаром и Лисимаха с Хитией, которым нечего было больше делать в Вифинии, а в их сопровождении семейству Циклопа будет не так боязно пускаться в путь через всё Средиземноморье. Можно было бы, конечно, приныкать их где-нибудь в Греции, потом доставить к ним же и остальных, "похищенных" пиратами, а затем уж и самого главу семейства, и для них самих это было бы, конечно, гораздо приятнее, но это — и лишние хлопоты, и лишний риск спалиться. И если лишние хлопоты мы бы ещё потерпели, то лишнего риска нам на хрен не надо, так что придётся уж потерпеть им. Как и вполне физические неудобства, впрочем. Корабли вроде этого возят, конечно, и пассажиров, да только ведь далеко даже такому большому античному транспортнику по комфортабельности до современного круизного лайнера. О каютах, например, античные мореманы не имеют ни малейшего представления — ну, если это не специальное прогулочное судно представительского класса вроде "Сиракузии", о которой я уже упоминал. Есть и будут ещё и другие роскошные монарховозы, где всё во имя человека и всё для блага человека, если этот человек — вполне конкретный правящий венценосец. На обычных же транспортниках пассажирам предоставляется обычно общее помещение в верхнем трюме, и как они в нём устроятся — их проблемы. Нет, ну ширмами матерчатыми для ВИП-персон закутки разгораживают, естественно, преобразуя таким манером трюмный кубрик в некое подобие палаточного лагеря, но хрен ли это за каюты? Надо будет, кстати, поразмыслить над этим на будущее, потому как это в Средиземном море непрерывное плавание редко длится больше недели, а через Атлантику — не меньше месяца, и это в лучшем случае, и если пересекать её постоянно, то нормальные по нашим меркам удобства — не такая уж и роскошь…

Сбагрив наконец с рук ганнибалову супружницу с ганнибалёнышем, о которых теперь уже не наша забота, мы вернулись немного вглубь залива — вдоль южного берега, конечно. В небольшой бухточке нам подали условный сигнал светильником, мы подошли и причалили, я высадился, присоединившись к нашим людям, отряженным на операцию "Хулиган", а Володя со своими бойцами отправился на посудине обратно, и откровенно говоря, хрен знает, кто из нас сейчас в лучшем положении. Уже ведь смеркается, и если я, перекусив всухомятку, где-нибудь, да прибомблюсь на ночлег — ага, с сознанием хорошо выполненного долга, то спецназеру ещё плыть, и когда он доберётся до постоялого двора, будет уже темно, как у негра в жопе. Поужинает-то он, ясный хрен, получше меня, и хвала богам, что в обед я налопался впрок, но когда я буду спокойно дрыхнуть, им с Хренио ещё выдёргивать из койки Мауру, выслушивать от неё немало нового и интересного о себе и о своих предках, отвлекать её телесами прусиевских топтунов и встречаться с Одноглазым, передавая ему долгожданные сведения об успешном завершении операции "Головастик". Будут ещё, конечно, немалые проблемы с операцией "Хулиган", которую я, не имея ещё информации от наших пиратов, не очень-то пока себе и представляю, но всё это будет уже завтра, а на сегодня я благополучно отстрелялся.