Закон Хроноса

- Есть у нас и еще одна проблема,- поднял руку четвертый брат и снял маску. Лицо его Оскару известно не было, но Шарлотта, похоже, его знала.

- Это Фердинанд фон Кронштедт, начальник полиции,- прошептала она.- То еще животное.- Девушка покачала головой: - Похоже, здесь собрались все самые близкие советники императора. Я бы сказала, что здесь не один Иуда.

- При осмотре места происшествия,- продолжил начальник полиции,- был найден пистолет, прототип маузера. Не хочу ни в чем тебя обвинять, досточтимый Мастер, но как твое оружие оказалось у жандармов?

- Потерял,- ответил Гумбольдт.- Выпал у меня из рук, когда пришлось бежать. Слишком поздно заметил я потерю. Конница уже перекрыла площадь.- Он пожал плечами.- Знаю, это промах, но он ничего не изменит в нашей ситуации.

- Промах? - зло рассмеялся Кронштедт.- Это не промах, это катастрофа. Как вы можете сидеть и утверждать, что это ничего не изменит? У оружия нет номера, но оно уникально. Имеются документы изготовления, накладные, свидетельские показания.

- Человеку твоего чина не сложно было бы сделать так, чтобы пистолет канул в лету, дорогой начальник полиции.

- Не так это просто,- ответил Кронштедт.- Делом занимается комиссар Обендорфер, а он один из тех немногих, которые мне не подчиняются. Он как свинья, натасканная на трюфели: если взял след, не остановится, пока не доберется до цели. Тем более с таким пистолетом. Такое дилетантство будет всем нам стоить головы, досточтимый Мастер.

Слова прозвучали как оскорбление.

В зале повисла испуганная тишина.

- Как ты разговариваешь с уважаемым Мастером? - набросился на начальника полиции Натаниэль Штрекер.

- Я имею право так говорить,- возразил Кронштедт.- В нашем кругу я имею свободу слова. Мы все имеем свободу слова, не забыли?

- И все же. Нужно соблюдать определенную вежливость. Оскорбления могут привести к исключению из ложи.

- Я никого не оскорблял. Эта встреча только подтверждает то, что я уже знал раньше: ложа совершила ошибку, и наш план по захвату управления империей потерпел неудачу. Я не вижу смысла искать виновных. Даже если мы их найдем, какая от этого польза?

- Ты что-то скрываешь? - натянуто улыбнулся Штрекер.- В этом причина того, что ты хочешь так быстро от всего отказаться?

- Именно,- согласился Кронштедт.- Не хочу больше иметь дела с тобой и с твоим слабоумным сыном. Это не для меня. Я выхожу из ложи и считаю, что каждый, сохранивший хоть каплю рассудка, должен поступить так же!

Все разом заговорили. Некоторые вскочили, начали толкать друг друга. То и дело слышались возмущенные крики. В любую минуту в ход могли пойти кулаки.

И вдруг раздался глубокий гортанный смех. Гораздо громче обычного, спорщики замолчали. Досточтимые члены ложи завертели головами в поисках источника. Долго искать не пришлось.

Великий Мастер встал и снял маску.

Раздался испуганный возглас. Один из братьев застонал. Многие попятились. Это был не Эрих фон Фалькенштейн. И даже не член ложи.

44

Штенгельмайер указал на исследователя своим костлявым пальцем:

- Я знаю этого человека. Это Гумбольдт. Карл Фридрих Гумбольдт.

- Гумбольдт? - пробормотал брат Исмаил.- Как вы сюда попали? Почему на вас одежда Великого Мастера?

Отец Оскара слегка наклонил голову.

- Где… Фалькенштейн?..- запинаясь спросил Штрекер.

- Жив ваш председатель, не переживайте,- фамильярно ответил Гумбольдт.- По крайней мере, физически. В духовном плане я бы за него не поручился. Там дела обстоят похуже.- Он встал и сделал несколько шагов. Масоны расступились перед ним, словно увидели привидение. Гумбольдт упер руки в бока: - Что же вы смотрите на меня с таким ужасом? Думаете, государственные перевороты можно планировать совершенно безнаказанно? К сожалению, это не так. Я заставлю вас ответить, подождите.

Первым стряхнул с себя оцепенение Кронштедт.

- Как получилось, что вы говорили голосом Фалькенштейна? Вы пародист? Умеете имитировать голоса?

- Вынужден вас огорчить, такого таланта у меня нет,- ухмыльнулся Гумбольдт.- Зато есть кое-какие технические навыки. Они-то и позволили мне сконструировать модулятор голоса,- он приподнял воротник и продемонстрировал провода, уходящие в записывающее устройство в сумке.- За основу взят прибор-переводчик, технология усовершенствована. Сердце устройства - языковой процессор, воспринимающий мои слова и воспроизводящий их голосом господина Фалькенштейна. Хоть на словах это звучит и просто, потребовалась огромная работа по калибровке. К счастью, господин Фалькенштейн несколько дней был моим гостем, так что с проблемой я справился.- Он вынул из потайного кармана маленькую серую коробочку, к которой тоже тянулись проводки: - Надеюсь, вы не в обиде, что я взял на себя смелость записать нашу беседу. Небольшая страховка на случай, если вы решите отказаться от того, что только что сказали. Судьи довольно щепетильны, когда речь идет о свидетельских показаниях. В этом случае вы сами будете свидетелями.- Он загадочно улыбнулся: - Но можно обойтись и без этого. Уверен, мы сможем договориться и без суда. При условии, что вы уступите моим требованиям. По каждому пункту.- Исследователь положил устройство назад в сумку.- Что скажете? Хотите выслушать мои условия?

Вместо ответа в руке одного из масонов сверкнул металл. Двуствольный дерринджер! И был направлен точно в сердце Гумбольдта.

Оскар узнал оружие. Такое же было у Макса Пеппера. Идеально для выстрелов на близкие расстояния.

- Руки вверх, Гумбольдт! - прохрипел Штангельмайер.- Вы же не думали, что выберетесь отсюда живым?

Исследователь поднял руки.

- А вы не подумали, что я подготовился к неожиданностям, господин главный правительственный советник? - снова эта загадочная улыбка.

По собственному опыту Оскар знал, что ничего хорошего она не предвещает.

- Я знаю, что оружие в ложе запрещено. Но знаю и то, что вы не так уж и щепетильны. Например, вы, господин Штангельмайер: внешне преданный и заботливый воспитатель императора, а на самом деле - предмет зависти и недовольства участников переворота, которым доставило бы огромную радость увидеть ваше падение.

Оскар понял, что слова попали в цель. Ствол пистолета начал дрожать.

- Откуда вы знаете?..

- О, мне кое-что о вас известно. Обо всех,- он обвел взглядом всех присутствующих.- Возьмем, например, господина Штрекера. У него хорошие связи с преступным миром. В частности, с особой по имени Хайнц Берингер. В моем распоряжении фотографии, на которых ваш сын находится рядом с этим преступником. Навел я справки и о господине Фалькенштейне. У меня документы, по которым можно определить, как к нему попал маузер и скольких людей нужно было для этого подкупить. Это касается и вас, господин Карренбауэр, ведь именно вы отвечаете за финансы. А вы, господин фон Кронштедт, хотели незаметно стащить пистолет и подкупить нужных людей, чтобы те держали рот на замке. Только, к сожалению, не учли комиссара Обендорфера, который и займется выяснением этих обстоятельств. Видите, вы все в моих руках.

- Вот и самая главная причина пристрелить вас,- прошипел Штангельмайер и снова прицелился.- Вы глупее, чем я думал, раз рассказали нам все это. Приготовьтесь предстать перед создателем.

Гумбольдт пожал плечами.

- Что ж, чему бывать, того не миновать. Можно ли узнать, который час?

- Который час? - удивился Штангельмайер.

Кронштедт достал карманные часы и сообщил:

- Без пяти десять.

- Зачем вам это? - глаза Штангельмайера превратились в щелочки.

- Сегодня ровно в одиннадцать утра несколько курьеров принесут конверты по определенным адресам. Полицейские участки, издательства, редакции газеты. Поверьте, такого скандала в империи еще не было. Сразу семеро самых важных и самых высокопоставленных членов правительства обвиняются в государственной измене и приговариваются к расстрелу. Вся ваша собственность и недвижимость конфискуются в пользу государства, а имена навеки сотрут из документов и учебников истории. Вашим семьям повезет, если им удастся скрыться за границей от гнева правосудия. Я единственный, кто знает, где находятся конверты с компрометирующим материалом и куда они должны попасть. Даже если бы вы сейчас же бросились искать документы, все равно бы не нашли - слишком хорошо они спрятаны.