Крылья безумия

- Боюсь, вы обознались, - сказал он.

Он видел ее лицо при слабом свете поднимающейся луны. Слезы бежали по ее щекам, но это были слезы радости. Ее кожа была гладкой и очень бледной, ее глаза - широко раскрытыми и такими блестящими, что это вызывало испуг.

- Мой милый, неужели ты не видишь? - прошептала она. - Это Эйприл, твоя Эйприл! - и она прильнула к нему, дрожа, прижимаясь своей щекой к его щеке.

Он осознал, что его не просто приняли за другого человека. Эта пылкая девушка жила в той драме, которую они только что видели и слышали, сыгранной на фоне Дома Круглого стола. Эта девушка представляла себя Эйприл Поттер, о которой они только что слышали, а его - потерянным возлюбленным.

- Это всего лишь пьеса, - проговорил он очень мягко, не зная, что сказать.

Она рассмеялась смехом, преисполненным радости.

- Я прихожу каждую ночь, и все жду, жду, - сказала она. - Мне говорили, что это бесполезно, но я знала... я знала, что однажды ночью найду тебя здесь. Ах, милый, милый! - И снова ее рот стал охотиться за его ртом.

Он очень твердо отстранил ее от себя. Он надеялся, что, если она посмотрит на него достаточно долго, фантазии рассеются. Легкая тень страха мелькнула в широко раскрытых глазах.

- Ты переменился? Скажи мне, что ты не переменился, - потребовала она.

- Вы замечтались, - сказал он. - Посмотрите. Дом по-прежнему там.

- Это новый дом, - нетерпеливо сказала она. - Тот, который мама отстроила заново в память о старом. Я хотела, чтобы она построила его, потому что была уверена, что он побудит тебя вернуться. Неужели ты не понимаешь?

- Ваша мама - Эмма Поттер Уидмарк?

- Ну конечно, глупенький. Почему ты спрашиваешь меня о вещах, которые знаешь? Неужели мы станем тратить время на разговоры? Уведи меня. Возьми меня в любом месте, где хочешь. Разве ты не знаешь, что я - твоя? Что я всегда была твоя и всегда буду твоя?

- Да, - сказал Питер пересохшим ртом. - Говорить - только понапрасну тратить время. Ты права. Давай уйдем отсюда.

Где-нибудь у входа в эти угодья, там, где он припарковал "ягуар", должен быть кто-то - ночной сторож или кто-нибудь из обслуживающего персонала.

Она просунула свою руку под его руку, ее пальцы переплелись с его пальцами, ее светловолосая голова покоилась у него на плече. Он ощутил прилив жалости к ней. Она была не от мира сего, совсем не от мира сего. Она шла настолько близко от него, что он чувствовал, как кровь пульсирует во всем ее теле.

Где-то впереди них, на вымощенной красным кирпичом дорожке розария луч фонаря обратился в их сторону.

- Эйприл! - раздался резкий мужской голос.

Девушка остановилась, вцепившись в Питера.

- Пожалуйста, не дай им меня увести! - прошептала она. - Пожалуйста, ради всего святого, не позволяй им.

Фонарь быстро надвигался на них. Тяжелые каблуки застучали по кирпичной дорожке. Свет сфокусировался сначала на девушке, а потом на Питере.

- Пэт! Сюда! - выкрикнул резкий голос.

Второй фонарь показался неподалеку от дома и тут же стал приближаться к ним. Ноготки девушки вонзились Питеру в руку сквозь твид его пиджака.

- Пожалуйста! Пожалуйста! - прошептала она.

Теперь Питер разглядел при свете луны первого человека. Он был ростом с Питера, фунтов на пятьдесят тяжелее, со смуглым, скуластым лицом. Он стоял очень прямо, с фонарем в левой руке, с тяжелой терновой тростью в правой. Питер узнал генерала Хэмптона Уидмарка по журнальным фотографиям.

Второй человек, подбежав, присоединился к ним. Он был молодой, с непокрытой головой, с широкой белозубой улыбкой, ослепительной при свете луны.

- Опять она принялась за свое, - сказал он.

- Уведите ее домой, Пэт, - распорядился генерал.

Девушка вскрикнула и вцепилась в Питера.

- Пожалуйста! Пожалуйста, не позволяй им. Неужели ты не видишь, что они собираются нас разлучить?

- Эйприл! - Голос у генерала был гневный.

Человек, которого он называл Пэт, потянулся к девушке. Питер не снял руки с ее дрожащих плеч.

- Мне бы хотелось разобраться, в чем тут дело, - сказал он.

- Ну, давай, спрашивай, что хочешь, приятель, - повернулся к нему человек, которого называли Пэтом.

- Я - генерал Хэмптон Уидмарк, - сказал генерал. - Это Патрик Уолш, мой помощник. Эйприл - моя приемная дочь. Теперь вам ясно положение дел, сэр? Кто вы такой?

- Меня зовут Питер Стайлс.

Уолш хмыкнул.

- Да, вот такие пироги!

- Уведите ее домой, Пэт, - сказал Уидмарк. - Наверняка вы поняли, мистер Стайлс, что оказались действующим лицом неуместных фантазий.

Питер взглянул на перекошенное лицо девушки.

- Боюсь, у меня нет другого выбора, кроме как позволить им вас увести, Эйприл, - сказал он.

- Но ты вернешься? Обещай, что ты вернешься?

- Я обещаю, - сказал Питер. - Что еще?

Она не сопротивлялась, когда Уолш взял ее за руку и увел в направлении автомобильной стоянки. Ни Питер, ни Уидмарк ничего не говорили. Они наблюдали до тех пор, пока не включились фары автомобиля и не загудел, приходя в действие, мощный мотор.

- Мы живем вон там, на дальнем холме, - рассеянно сказал генерал. Он явно размышлял, какое объяснение ему следует дать. В конце концов он сказал: - Вы не первый, мистер Стайлс.

- Не первый в чем?

- Не первый молодой человек, которого она приняла за британского офицера, погибшего в 1776 году, - с горечью проговорил Уидмарк. - Каким ветром вас сюда занесло?

- Я смотрел представление "Звук и свет", - сказал Питер. - Наверное, оно в некотором роде меня заворожило, поэтому я не ушел вместе с остальными зрителями. А она вдруг оказалась там.

- Представляю, какой это был шок, - сказал Уидмарк. Он постучал наконечником терновой трости по каблуку своего ботинка. - Долгое время все шло нормально, - сказал он. - Мы думали, что у нее это прошло. То, что случилось здесь вчера, опять совершенно выбило ее из колеи.

Питер ничего не сказал.

- Я знаю, кто вы такой, мистер Стайлс, и почему вы здесь. Вы были другом Минафи.

- Очень близким другом.

- Скверная история, - сказал Уидмарк.

- Это еще мягко сказано, генерал.

- Полагаю, вы планируете написать об этом материал, - сказал Уидмарк. Как это там называется? Всесторонний?