Страница 1 из 13
Ольга Фикс
Улыбка химеры
© Фикс О. В., 2018
© «Время», 2018
Огромные окна распахнуты настежь. Со всех сторон в класс врываются запахи весны – клейких листьев, прелой травы, пережившей под снегом зиму, медвяный аромат первых огоньков мать-и-мачехи…
Сергей наломал вербы у ручья и сейчас щекочет пушистым барашком Леркину шею. Девушка дергает плечами, втягивает голову в воротник, сжимает губы, силясь не рассмеяться. Наконец не выдерживает и фыркает громко, на весь класс, как лошадь.
– Соломина, Снегирев! Что вы там нашли смешного? И это вместо того, чтобы всерьез задуматься о своем будущем! Последний раз повторяю: анкеты должны быть сданы до конца урока! Ребята! Ну вы как маленькие, ей-богу! У вас и так всего сорок пять минут! Вот понапишете сейчас чепухи, потом всю жизнь придется расхлебывать!
Лоб Евдокии Геннадьевны прорезает смешная треугольная морщинка. Вот-вот заплачет, закроет лицо руками и выбежит вон из класса. Такое, кстати, уже бывало.
– Да ланно, Евдокия Геннадьевна! – немедленно сочувственно откликается класс.
– Не надо за нас так волноваться!
– Вы что ж думаете, мы не понимаем?
– Небось не идиоты какие-нибудь!
Постепенно общими усилиями складка на лбу разглаживается. Евдокия Геннадьевна улыбается, поправляет на переносице очки. Она будто не учительница их, а сестренка. Причем даже не факт, что старшая. Худенькая, невысокая, явно ниже большинства из них, и к тому же страшно сутулится – сказывается вторичный сколиоз. Говорят, от него так и нельзя избавиться до конца.
– Евдокия Геннадьевна, но потом ведь можно будет исправить?
– Что-то можно. Что-то нельзя. Лучше сразу написать как следует. И не стесняйтесь! Помните: вам дан уникальный шанс самим выбрать себе судьбу. Общество не хочет стричь всех под одну гребенку. Общество понимает, что вы уже взрослые шестнадцатилетние люди. У вас вполне могут быть свои желания, предпочтения. Кто-то хочет математику учить, кто-то физику. Кто-то хочет врачом стать, кто-то учителем. Кто-то шахтером, кто-то класть кирпичи на стройке, а еще кто-то родить много детей и воспитать их достойными членами общества. Карасиков, я сейчас сказала что-то смешное? Знаешь что, выйди за дверь и посмейся там. Придешь, когда успокоишься. И вот, ребята, наше общество по мере возможности старается пойти навстречу желаниям каждого… Горенков и Нехлюдов, вы чем там заняты?
Горенков и Нехлюдов на задней парте режутся в морской бой. Момент острый – Нехлюдов уже потопил два Горенковских трехпалубника и подбирается к четырехпалубному. Планшеты у обоих раскалены.
– Заполняйте анкету внимательно, вдумчиво. Впишите все свои желания в соответствующие графы. Помните, кто не заполнит анкету и не отправит ее до конца урока, тот пусть пеняет на себя. Администрация школы сама решит, что с ним делать. Не сетуйте потом, если вам ее решение не понравится.
– А можно вопрос? – вскинулась над партой длинная рука. Ерофееву, как всегда, больше всех надо. – Евдокия Геннадьевна, скажите честно, зачем весь этот балаган? Все равно ведь все решает администрация. Все равно ведь нам пять лет еще торчать в интернате. Почему, раз уж мы все взрослые да к тому же все из себя уникально ценные, не дать нам не свалить отсюда и жить дальше по своему усмотрению?
С задней парты кто-то громко присвистнул. Учительница болезненно поморщилась.
– Саша, ну зачем ты так? Как будто вы тут в тюрьме. Для вас же все делается! Пожалуйста! Выходи за ограду, ставь свою палатку где хочешь! У тебя же есть своя палатка, я правильно помню? Ты ее выиграл в прошлом году на соревновании по ориентированию. Счастливый! У многих ведь и палатки нет. Но, насколько я помню, планы у тебя были другие. Скажи мне, ты так и не определился? Физика или математика?
Ерофеев слегка смутился:
– Нет, я еще не окончательно решил, но…
– Вот видишь! – перебила его учительница. – Ты даже один простой вопрос до сих пор не можешь решить! А представь, сколько их у тебя будет, окажись ты вне школы? Что есть, что надеть на себя, как согреться, когда зима придет? Поверь мне, тебе станет не до физики. Можно подумать, ты первый.
– А зачем ему думать?
– Можно ведь у других отобрать!
– Взять в пункте помощи неопределившимся!
– Самому вырастить и соткать!
– Приучить себя обходиться малым!
– Точно! Минимум миниморум! И никакой физики!
– Тихо! – Учительница властно взмахнула рукой. – С чего это вы так разошлись? Представляю себе, что будет, если вы все в одночасье вырветесь отсюда на волю. Вы ж, как стадо молодых слонов, все вокруг перетопчете.
Они засмеялись, соглашаясь: а что, мы могём!
– Поймите, ребята, общество хочет сделать для вас как лучше. Сейчас у вас такой возраст, когда важнее всего сосредоточиться на учебе, приобретении профессиональных навыков. Поверьте мне, нельзя хорошо учиться, думая одновременно о куске хлеба. Вам надо радоваться, что общество еще на какое-то время берет эти заботы на себя. Раньше только дети очень обеспеченных родителей могли себе такое позволить. Большинству молодых людей приходилось самим пробиваться в жизни. В итоге общество лишалось многих талантов, которым просто не удавалось развиться. Разумеется, всегда есть исключения. Любой, кому не терпится поскорей выйти в самостоятельное плавание, может написать о своем желании в анкете. Пожалуйста! Разумеется, приведя объективные обоснования. Общество всегда идет навстречу человеку с особыми талантами или потребностями. Ты, Саша Ерофеев, к какой из этих групп себя причисляешь?
– К последней. У меня, Евдокия Геннадьевна, особая потребность – раз в жизни заснуть в комнате, где никто, кроме меня, не храпит.
– Только-то? Не понимаю, из-за чего сыр-бор. Просто укажи в соответствующей графе – хочу отдельную комнату. Я уверена, администрация школы найдет способ тебе помочь.
– Да ну? А я слыхал, на такие комнаты уже очередь в километр из тех, кто хочет в маму-папу поиграть.
– Сань, а ты поори погромче, повозмущайся – глядишь, тебе каморку под лестницей выделят.
– Во-во, как Гарри Поттеру!
– Да что за детский сад?! – Учительница, наконец, всерьез возмутилась. – Ребята, я вас не узнаю! А может, вы просто боитесь принимать решения? Да ладно уж, выдохните. Расслабьтесь. Открою вам маленький секрет: ваши анкеты сперва попадут ко мне. Я их все просмотрю, прежде чем отправить. И если увижу, что кто-то написал совсем самоубийственную чушь, вызову его к себе, и мы вместе подумаем, как это можно исправить. Всё, сосредоточьтесь и не тяните время за хвост! До конца урока осталось…
Стоя на декоративном мостике Лерка и Сергей наблюдали, как сторожиха специальной палкой с крючком подтягивает к берегу очередную мертвую золотую рыбку. Даже не рыбку, а рыбищу – килограмма на три, не меньше.
Конечно, пруд-то большой, так чего им в нем не расти!
Золотистые чешуйки сверкают на закатном солнце. Белое раздутое брюхо устремлено к небу.
– Такой пруд большой! И с подогревом, и с воздухом. Жить бы да жить! А они почему-то дохнут.
– Может, это она от старости?
– Да ну, какая старость, ты что? Вон у нее чешуя-то – огнем горит! У старых чешуйки блеклые, тусклые. Наверняка опять из мелких кто-то гадости какой-то в пруд нашвырял. И чего им неймется! Игрушек других нет, что ли? Смотри, вон еще одна кверху брюхом плывет…
– Точно, траванулись. Все, Сереж, пошли! Не могу на это смотреть. Убить кого-нибудь хочется!
– Смотри, смотри, палочки плывут! Это они чупа-чупсов им своих накидали.
– Что ж за ними воспиталки не смотрят?
– Ну, воспиталка одна, а их много. Каждого за ручку водить не будешь. Они ж шустрые, как эти! Не помнишь, какими мы в их возрасте были? Дуська орет, надрывается: «Ребятки, ребятки! Строем, строем!» А мы кто по дрова, а кто в лес. А то и вообще за ограду. Ну, помнишь?