Джедаи в Хогвартсе

Оби-Ван первый заметил, что у здешнего Йоды пять пальцев, и некоторое время наслаждался лицом Энакина, наблюдающего за тем, как мнимый магистр и глава Совета метет пол и собирает раскиданные клочья пергамента.

- Убейся веником, - неосторожно сказал Энакин, когда до него наконец дошло, что это не Йода, и домашний эльф послушно врезал себе веником по голове.

Оби-Ван тем временем уже сканировал сознание эльфа, открывая для себя много нового о сословной структуре прогрессивного магического сообщества.

- Сволочи, - подытожил он, - они поработили Йоду!

Энакин тоже попытался разжиться в голове эльфа агентурными сведениями, но эльф внезапно оборвал контакт и исчез со хлопком.

- Он же форс-юзер! – сказал Энакин возмущенно, потому что рабовладельческий строй он ненавидел сильнее, чем коварство ситхов и святость джедаев вместе взятые. – Дядь Обик, это уже совсем …!

Энакин употребил несколько предосудительных слов татуинского диалекта, которые его учитель никогда не одобрял, но неизменно использовал во время пилотирования. В этот раз Кеноби был в отпуске, а потому согласился на всеобщем и могучем.

- Как ты думаешь, тут это никого не возмущает? – спросил Энакин, когда первые эмоции прошли.

- Думаю, что принадлежащих к магам с рождения вряд ли, - рассудительно ответил Кеноби. – Вот пришлых может и возмущать. Все-таки обучать с одиннадцати лет – это готовить пятую колонну, говорю тебе как краевед.

- Дядь Обик, ты гений! – восхищенно сказал Энакин, которому пришла блестящая идея.

После бессовестного вранья про Экспеллиармус, тигровых лилий и … ну, в общем, Энакина… Гермиона с ним не разговаривала уже почти неделю, и хотя пока все шло как по нотам, Энакину был срочно нужен оригинальный и сильный ход. Кеноби, который и сам был не святой, тут же понял, что он этот ход только что Энакину подарил и слегка на себя подосадовал.

Энакин сидел в библиотеке и разучивал трансфигурацию за четвертый курс. Результаты подчеркнуто вопияли о том, что хотя талант и не пропьешь, левая рука у Энакина все-таки не рабочая.

- Энакин! – возмущенно воскликнула Гермиона, когда к ней на стол прыгнуло очередное перо, наполовину превращенное в лягушку. – Вы же правша, перестаньте колдовать левой, наконец!

Энакин внутренне улыбнулся и снял с правой руки перчатку. Гермиона тихо вскрикнула, увидев вместо руки металлический протез, напомнивший ей блокбастер с будущим губернатором Калифорнии, который летом крутили в кинотеатрах.

- Последствия слишком категоричного неприятия черной магии, - заметил Энакин как будто невзначай.

- Ну-ка идемте, - решительно сказала Гермиона. – Мадам Помфри никогда не задает лишних вопросов.

Мадам Помфри действительно ничего не спросила, только ощупала место, где протез соединялся с рукой и озабоченно сообщила Энакину, что травма очень старая и восстанавливать руку будет невероятно больно. Энакин чуть было не ответил с обычной заносчивостью, что джедаи не чувствуют боли, но вовремя вспомнил об обеспокоенном лице Гермионы.

Через час оставленный на попечение Гермионы Энакин сидел в кресле, время от времени имитируя сдавленные стоны, и играл с Оби-Ваном в Силе в космический бой. За этот час Энакина уже много раз пожалели, погладили по голове и восхитились его мужеством. Энакин очень надеялся, что учитель не ведает, что сейчас творит его левая.

За атакой на флот Кеноби Энакин даже немного позабыл о своих страшных мученьях, но вовремя спохватился и выдал вздох, исполненный мировой скорби.

- Тебе очень больно, Энакин? – ласково спросила Гермиона.

- 3f5! – перешел в атаку Кеноби, который стараниями Энакина не мог оценить романтичность момента.

- Ранен! – ответил Энакин в Силе, а в реале прочувствованно сказал. – Отвратительней может быть разве что работорговля.

Дипломатии Энакин учился у самого канцлера Палпатина, а это что-нибудь да значило.

Одной из причин, по которой дипломатии Энакин так и не доучился, была его склонность к немедленным и решительным действиям. Едва рука Энакина восстановилась, он подбил Гермиону на вылазку на кухню с целью уничтожения рабовладения на корню.

Кавалерийская атака на рабовладение, разумеется, провалилась. Гермиона пыталась одарить эльфов шапочками. Вспыльчивый Энакин переловил всех неблагодарных и надел им шапочки силой. Результата не было никакого.

- Следствие зашло в тупик, - признал Энакин. – Сейчас запрошу командование.

- О-ёй! – отозвался в Силе Оби-Ван, который, судя по тону, предпринимал очередную этнографическую экспедицию в «Башку Борова».

- Дядь Обик, ты у нас самый начитанный, – с подначкой сказал Энакин. – Как эльфа освободить?

Оби-Ван задумался.

- Либероэльфус? – предположил он после минутного молчания.

- Откуда дровишки? – подозрительно спросил Энакин, припомнив, что последний раз, когда Оби-Ван применил заклятие собственного сочинения, ему пришлось ловить тросом профессора Флитвика, вылетевшего в окно.

- Да я тут учебничек старый в подземелье нашел, - скромно сказал Оби-Ван. – Че-т там было похожее.

- А Снейпа, злого, как ситх, ты там не встречал? – тут же спросил Энакин. – У него как раз на днях кто-то все его старые конспекты увел.

Оби-Ван ушел в радиомолчание. Энакин расценил это как одобрение любых своих действий, хотя Кеноби сто раз говорил ему, что такой вывод неправилен.

- Либероэльфус! – провозгласил Энакин, прицелившись в опасливо высунувшегося из-за шкафа эльфа. Эльф тут же рухнул на пол, потом поднял ушастую голову, выбросил свой черпак, сотворил себе из скатерти брючную пару и гордо удалился с кухни.

- Энакин! – воскликнула Гермиона, кидаясь ему на шею.

«Если засекут, выгонят из школы обоих», - подумал Энакин через минуту.

Целую неделю после освобождения эльфов Хогвартс питался макаронами по-джедайски.

- ЫЫЫЫАА! – зевнул Энакин, который после очередных факультативных занятий на Астрономической башне вставал с утра в наряд по кухне на одной армейской выучке. – Банту среднего размера порубить сейбером в однородную массу…

- Шутки у тебя, - недовольно отозвался Кеноби, который как раз размешивал в горячих макаронах тушенку.

- Я вчера творил груши, - поделился Энакин своими успехами в трансфигурации, - а Дамблдор требовал, чтобы я их ел. Я отказывался есть, и он заставлял меня творить снова. Пока получается как сливочное масло.

- Тоже ничего, - похвалил Кеноби. – Когда тушенка кончится, будем намазывать твои груши на хлеб. Хотя скорее бы уж Гермионка договорилась с профсоюзом эльфов. А то ведь придется начать агрессивные переговоры.

- Я предлагал ей уже, - отозвался Энакин, расставляя тарелки и разваливая по ним макароны по-джедайски. – Отказывается.

- Энакин, - сказал Кеноби с веселой строгостью, которая напомнила Энакину падаванские годы и магистра Квай-Гона, Сила ему пухом, - сейчас мы возьмем в руки палочки и без всяких происшествий отправим тарелки в Большой Зал. Ты должен представлять себе пустой гриффиндорский стол и пустой стол Равенкло. Потому что когда пара тарелок падают на голову Снейпу после того, как вы с ним поругались, это подозрительно. Между прочим, отправлять меня потом объяснять, что ты еще не совсем освоил телепортацию предметов, - это мальчишество.

- Я понял, учитель, - смиренно ответил Энакин, представляя себе кроме двух столов еще и голову Малфоя, которого Гермиона запретила вчера душить.

Договор с профсоюзом свободных эльфов стоил Дамблдору солидного куска эндаумента. Гермиона, взявшаяся посредничать, защищала их права так яростно и успешно, что если бы Дамблдор не знал ее уже пятый год, он бы подумал, что она у них на откате. На самом деле у эльфов, проявивших неожиданные политические таланты, на откате был Энакин, но об этом никто не догадался.

Дамблдор в первый раз за последние десять лет закурил трубку и задумался. Три недели назад в школе появились два лучших учителя защиты от сил зла за всю историю. Они не умели простейших вещей, и умели многое, чего не умел никто. Энакин на уроках шутил с девчонками и швырялся Авадой по мухам. О том, кто его после уроков за это ругал, Дамблдор старался не думать, потому что Кеноби ему рассказал, что могло быть только хуже. Сам Кеноби хрустел на уроках поп-корном и советовал, иногда язвительно, всем имярекам использовать Силу. Через две недели пятый курс освоил невербальные заклятия, а Невилль набил морды Краббе и Гойлу. Проклятие над должностью теперь Дамблдора почти не волновало, потому что автору проклятия давно пора было сушить сухари. Дамблдор даже подумывал передать ему на Рождество через Снейпа арестантский сидор, но пока ему было жаль терять полезного агента.