Потерянный в миру

– Андрюха, привет, – прокричал батюшка в трещащую от посторонних шумов трубку. – Это я, звоню из автомата, а телефон забыл дома. Ты меня слышишь?

– Слышу, не глухой. Не ори в трубку, – раздражённо ответил Андрей. – Уже знаю про твой телефон. Матушка мне всё рассказала и очень

переживает по этому поводу. Ты хоть не забыл, зачем в Киев приехал?

– Даже удочку взял и кашу свою фирменную сварил. Так что клёв обеспечен при любой погоде, Андрюха. Осталось только червячков с опарышами купить, и вперёд, – скороговоркой выпалил отец Олег, боясь потерять связь с другом и быстро обо всём договориться.

– Так где и когда тебя забрать?

– Думаю там же, возле рыбачьего рынка. Только я опоздаю минут на десять, – предложил батюшка. – И перезвони матушке. Скажи, что со мной всё в порядке, а то у меня две копейки на карточке…

– О’кей. Бери такси и мчись на рынок. Я оплачу. Минут через сорок я тоже буду на месте, – согласился Андрей, нажав кнопку «отбоя».

Про себя он добавил «если Бог даст», так учил его друг-священнослужитель, понимая это словосочетание не как пустой звук и не как заклинание, а просто как проявление искренней надежды на милость Божию. Андрей не считал себя глубоко верующим человеком, хотя раньше друга стал по праздникам заходить в храм. Но особенно его церковная жизнь не взволновала, а вот история друга по-настоящему впечатлила. Ещё бы: за несколько лет Олег из простого прихожанина стал клириком храма! Чудеса, да и только! Андрей очень уважал христианские убеждения своего друга и всем сердцем хотел стать по-настоящему верующим человеком. Но одновременно он был человеком рационального склада ума и понимал, что просто так верить в Бога, а тем более довериться Ему целиком и полностью он пока не может. Ему не нужны были материальные доказательства Бога. Да и слишком уж простодушное поведение отца Олега его частенько смущало. Он понимал, что можно быть «не от мира сего», но не до такой же степени!

Отец Олег никогда не говорил о деньгах, хотя всегда в них нуждался. И при этом у них с матушкой практически всегда всё было для нормальной жизни. Им хватало того, чем они фактически располагали. И каждый раз Андрей думал, что они просто скрывают свою нужду и не признаются в бедности. Но в этом случае Андрею было всегда жаль матушку, которую он знал ещё со школы и никогда не понимал, зачем она вышла замуж именно за романтика Олега, а не за другого, более практичного мужика. Так что многое ещё смущало Андрея в вопросе веры в Бога, но в целом он был на правильном пути.

Но сейчас он думал о более простых, но не менее важных вещах. Как, например, успокоить неожиданно нахлынувшее плохое настроение и даже раздражение по отношению к своему другу. Что-то было не так, а что именно, Андрей так и не мог понять. Но он точно знал, что надо срочно позвонить матушке:

– Матушка, ещё раз привет! Это Андрей. Всё нормально. Позвонил твой любимый из телефонной будки. Через часик, Бог даст, уже будем двигаться к месту отдыха.

– Андрей, я тебя очень прошу, смотри за батюшкой. Что-то мне уж очень неспокойно. Ты уж прости меня, – принялась извиняться матушка.

– А куда я от него денусь. Аннушка, да всё будет нормально, не переживай так сильно, – оптимистично ответил Андрей. – И молись за нас, бестолковых путешествующих и отдыхающих. Пока. Обнимаю. Не волнуйся…

Этот звонок немного успокоил матушку, но всё равно она не могла найти себе места. Такого странного волнения она ещё никогда не испытывала, поэтому и не знала, как себя вести. Ей очень хотелось прямо сейчас оказаться рядом с мужем, где бы он ни был, понимая, что это практически невозможно, а значит ей оставалось только молиться и ждать. А это уже для неё было вполне привычным делом.

Тем временем отец Олег решил всё-таки сэкономить деньги друга и вместо такси сесть в маршрутку.

Очень редко отец Олег сожалел, что у него нет машины. Такие минуты наступали, когда ему хотелось с матушкой поехать куда-нибудь в лес за грибами, или вот, как сегодня, когда он уже опаздывает и ему приходится зависеть от общественного транспорта. Всё остальное время он мог спокойно обходиться без личного транспорта, и с удовольствие перемещался по земле «на своих двоих». А вот сейчас ему машины точно не хватало.

Маршрутка была битком забита и ехала очень медленно, останавливаясь через каждые двести метров на радость одним и к раздражению других пассажиров. В этой тесноте отец Олег даже не видел любимого Днепра, а лишь мог догадываться, что он протекает слева от него по ходу движения. Раньше с друзьями они далеко на рыбалку не ездили, а ловили прямо на берегу Днепра в черте города. Но со временем река обмелела, а рыба стала другой даже по вкусу, поэтому они решили ездить подальше от Киева, на более чистые и тихие места, где если и не поймаешь много рыбы, то хоть нормально отдохнёшь с друзьями за шашлыком и ушицей на костре. Для них рыбалка на Днепре уже была в прошлом, хотя и сейчас берега не пустели, но это уже было не то, что раньше.

Эти мысли отвлекли отца Олега от давки в маршрутке. Наконец кто-то попросил остановить у рынка, и старая маршрутка, почему-то несущая громкое название «такси», резко затормозила у «рыбного рынка». Отца Олега вынесли вместе с ещё несколькими ругающимися пассажирами прямо на трамвайные пути, практически выплюнув к самой границе рынка.

Этот рынок, прозванный в народе «Бухарой», был настоящим «культурным рыбацким центром столицы». Здесь продавали всё, кроме живой рыбы, которую надо было ловить самим на то, что здесь покупали. Отец Олег всегда удивлялся обилию всяческих снастей, удочек, лесок и крючков, которые здесь предлагали сотнями и тысячами со всего мира. Их продавали килограммами, штуками и метрами. Тысячи покупателей тратили здесь свои кровные и немалые деньги, чтобы поймать рыбу, стоимость которой обычно была в несколько раз меньше стоимости снастей и наживки, находили здесь общие интересы, рассказывали те самые рыбацкие байки, которые стимулировали к рыбалке в первую очередь новичков, и, собственно, никуда не торопились, потому что в этом пространстве заключался целый рыболовный мир со своими неизменными правилами и законами. Здесь особенно хорошо чувствовали себя продавцы мастики, червяков, опарыша и многого другого, что любила кушать рыба. Говорят, что хозяева здешних лотков зарабатывали настоящие миллионы на корме для рыб. Как раз к ним и направился отец Олег, и только подошёл к первому «червячному» лотку, за которым торговал его хороший знакомый, как за спиной услышал неприятную ругань:

– Вот, жлобьё грёбанное. Ещё никто ни одного рубля не дал, – произнёс возмущённый и совсем не приятный молодой голос.

– Куркули драные, – поддержал его другой скрипучий бас. – Сами бабло мешками гребут, из дерьма делают, а бедным монахам жить не дают.

– Ничего, братан, пошли на второй круг. Сейчас кого-нибудь по любому раскрутим, – уверенно перебил своего друга первый неизвестный.

Сначала отец Олег не хотел даже поворачиваться на эти голоса, но жалость к людям, которые так рассуждают о других, взяла верх. Тем более, что прозвучало слово «монах». Он всё-таки оглянулся и к своему удивлению увидел двух молодых людей, одетых в подрясники, которые обычно носят православные священнослужители и даже церковники, помогающие в храмах. Он еле сдержался от замечания, решив не портить себе настроение, и молча повернулся к продавцу, который уже давно ждал его вопроса.

– Что будем брать, дружище? – доброжелательно спросил продавец батюшку. – Вот червячок свеженький, красненький. А вот смотрите, какой опарыш, шустрый, как карась на крючке! Про мастику я уже не говорю, сами знаете. Не в первый раз…

– Да, простите. Пожалуйста, две порции червя. Три опарыша и две мастики,– сбивчиво попросил отец Олег, поглядывая в сторону молодых людей в подрясниках.

– Сейчас всё сделаем, да ещё и прикормки добавим, – с радостью стал набирать наживку продавец в баночку, которую протянул ему отец Олег.

– Можно у вас спросить? – тихо произнёс батюшка, – А что это за молодые люди в священных одеждах?