Потерянный в миру

– А чего, действительно, мы так тормозили? Кто тебя клюнул, напарничек? – наконец пришёл в себя водитель, обращаясь к возбуждённому напарнику.

– А ты туда посмотри, – не поворачивая головы, второй показал рукой в сторону забора. – Лежит какой-то человек… Может пьяный, а может и того… мёртвый. Их что, проверять нам не положено?

Напарник с тестем одновременно посмотрели туда, куда показывал их родственник-напарник. На довольно значительном расстоянии было трудно что-либо рассмотреть, но там точно не было ничего подозрительного и тем более лежащего человека. Мусорный бак был, а человека – нет.

– Ну и что? Стена. Ворота кладбища. Кого ты собирался проверять? – сделал вывод напарник, обращаясь к товарищу.

– Зятёк, а может ты сегодня уже тяпнул граммов двести, и тебе привидения мерещатся? – с подозрением и ехидцей поддержал напарника тесть.

– Да сидел, точнее лежал… Я не мог ошибиться, пошли искать, – пытался оправдаться полицейский, понимая, в каком положении он оказался после всего, что произошло на дороге.

– Куда ты пойдёшь? – возмутился водитель. – Потом вернёмся, если захочешь. Поехали, и так получим за машину, а теперь ещё за тестя твоего…

– Вот именно. Ты лучше думай, что с моей машиной делать будешь? – не успокаивался тесть, показывая в сторону «Москвича».

– Да это не проблема, – отмахнулся зять, не отрывая взгляда от ворот кладбища. – А вот там что-то не так…

Но его слов никто не услышал. Тесть с водителем стали обходить два спаренных ударом автомобиля и каждый по-своему оценивал ситуацию. Первым паузу прервал тесть.

– ГАИ вызывать надо. Пускай фиксируют, – по-деловому рассудил тесть, доставая телефон.

– Ты чего, Иваныч, какое ГАИ? – возмутился водитель, отбирая телефон у тестя.

– Смотри, что вы натворили? – никак не успокаивался тесть, размахивая руками. – У меня только тормоза были слабые, да аккумулятор подсел, а теперь ещё и фар нет, и капот менять надо. Эх…зятёк, зятёк…

– Да ладно, Иваныч, всё сделаем. Будет, как новая. Не серчай…Поехали…Только давай теперь я за руль твоей машины сяду. А то в таком состоянии ты ещё куда-нибудь въедешь.

– Ну, ты и наглец, зятёк! Как с тобой моя Нинка живёт?

– Как сыр в масле. Только никто этого не ценит… Ладно, поехали, – закончил разговор тот, садясь за руль «Москвича».

Через минуту возле кладбища воцарилась тишина. Не было слышно даже дыхания Кольки, который внимательно следил за отъезжающей машиной. В это время ещё никогда не было так тихо, как сегодня. Колька только сейчас стал чувствовать, что ему холодно и, поежившись, и ещё раз осмотревшись по сторонам, всё равно в полусогнутом состоянии, как будто кого-то боялся, подбежал к Сане, который ждал его возле саркофага.

– Они уехали. Всё нормально, – перевел дыхание Колька, садясь рядом с отцом Олегом.

– Слава Богу. А то пришлось бы бросать нашего нового друга, чтобы самим спастись и место наше не засветить. Слушай, я так и не понял, а что, – «мусора» тащили на прицепе машину? – спросил удивлённо Саня своего друга. – Она же в них и въехала?

– Да я сам ничего не понял! – возбуждённо вступил в рассуждение Колька. – Я думал нам капец, а тут – бабах!

– А ты слышал, как они ругались? – начиная смеяться, спросил Саня, толкая друга в бок.

– Да это ваще капец, – заливаясь от смеха, поддержал друга Колька. – Они сами себя, свою же машину, как последние придурки…

Смех друзей, казалось, должен был разбудить всю округу. Но сторож кладбища спал крепким и полупьяным сном, а больше здесь тревожить было некого. Только один человек мог слышать истеричное веселье бомжей, но и он был без сознания.

А друзья-бомжи продолжали веселиться. Обычно они боялись практически всего, но особенно того, что их могли выгнать с насиженного места в любой момент. Это могла быть и полиция, и просто другие такие же бомжи, но помоложе и посильнее. А где им ещё можно было найти такие условия, как на этом кладбище? У них было небольшое жилище в виде домика из досок и всякого подручного утеплительного материала. Была печка, плита и даже действующая розетка, питающая множество приборов – новых и не очень. У каждого из них были мобильные телефоны и, конечно, кухонные приборы, позволяющие приготовить нормальную еду и выпить горячего чаю. Поэтому им совсем не хотелось лишаться всех этих благ, зная, как живут такие же люди, как и они, оказавшиеся на улице по разным обстоятельствам и не обязательно по тем причинам, за которые их осуждают большинство людей, не знающих, каково это – жить на улице. Но сегодня они себя сдерживать не могли, и это было слышно на всё кладбище.

– И я уже думаю, что нам делать. Куда бежать? А здесь …бац, – не мог сдерживать истерический смех Колька, толкая своего друга в плечо, чтобы поддержать общее веселье.

– В «мусоров» со всего маху. Я такого ещё не видел, – ещё громче смеялся Саня, стуча ногами по земле.

Тем временем отец Олег лежал без движения, не подавая признаков жизни.

Колька первый вспомнил, что они были не одни.

– Смотри, – показал Колька на дьякона. – Он, похоже, ещё жив.

– Вот и Слава Богу, – с хорошим настроением ответил Саня и вплотную подсел к отцу Олегу. – Живой всё же лучше дохляка. Согласись?

– Тогда давай тащить его в дом, а то выпить и спать охота, – поддержал друга Колька, пытаясь поднять отца Олега.

– А повод вмазать есть. Ты прав, Колян, – согласился Саня, помогая другу тащить тело отца Олега к их жилищу.

Если бы полицейский-зять не огрызался в машине так громко, то они наверняка услышали бы безудержное веселье на кладбище и могли бы что-нибудь предпринять. Как и его напарник, который решил отвлечься от неприятностей громкой музыкой в стареньком «Уазике» и поэтому тоже пропустил смех осмелевших бомжей.

– Ну как дела? – перекрикивая тестя, спросил напарник по рации, пытаясь отвлечься от разговора с родственником. – Надеюсь, пацан цел?

– Что ты спросил? – переспросил напарник, делая музыку тише.

– Да спрашиваю, как наш малолетний арестант? Ты меня слышишь?

– А что с ним может быть? – уверенно ответил напарник, совсем выключая музыку.

Он обернулся назад и вдруг понял, что пацана в машине нет! Он снова резко нажал на тормоза, да так сильно и неожиданно, что водитель «Москвича» ничего не успел сделать, чтобы так же резко затормозить, и на всей скорости повторно врезался в милицейский «бобик». Удар был не такой сильный, но достаточный, чтобы тесть ударился головой в приборную панель, а сам напарник только и успел, что некрасиво ругнуться, даже боясь посмотреть в сторону тестя. Но его ругательство по сравнению с тем, что он услышал в свой адрес от родственника, вытирающего кровь из-под носа, было просто литературное откровение удивлённого подростка.

– Ты что делаешь, гад? – возмутился напарник, с опаской посматривая на тестя.

– Да нет этого пацана, сбежал!

– Вот теперь нам точно «писец». Мы же о нём уже сообщили. Что теперь делать будем? – спросил напарник, удивляясь наступившей тишине и притихшему тестю.

– Да хрен с ним, с этим пацаном. Не такой уж большой улов. Да и ничего особенного он не сделал. Поехали побыстрее от этого чёртового кладбища…

– Ладно, трогай, а то меня тесть совсем сожрёт, – как можно тише сказал напарник, воспользовавшись моментом, пока тот вышел из машины посмотреть на результаты нового столкновения.

Через минуту тесть уже сидел в машине, и если бы у него был пистолет, то возможно, он бы им воспользовался и застрелил своего зятя, уверенный, что его поступок одобрили бы все родственники. В ответ на столь очевидные мысли тестя, тот лишь пожал плечами и с виноватой улыбкой завёл мотор старенького «Москвича», которому, видимо, уже было уготовано место на свалке.

Саня с Колькой наконец-то затащили отца Олега в своё жилище, положили в углу на гору старого тряпья, а сами решили выпить и закусить. Из своей сумки Саня достал кульки с едой. Колька же притащил припрятанную заранее бутылку водки.