Химик

Мансур пожимает плечами, говорит:

— Они хорошо постарались подчистить информацию о своих отношениях. Но не бери в голову, твой отец очень близок к разоблачению ее предка, и это будет скандал века. Так что надо подождать. О чем я тебе и говорил, а ты вцепился в Орлову не отодрать, поэтому Павел Кириллович не хотел тебе говорить, ты слишком бурно воспринимаешь и делаешь глупости. Удивляюсь, с таким темпераментом, как ты стал адвокатом? — последнее предложение говорит усмехаясь.

— Я без ума от Маши, и ни кому не дам ее в обиду! Готов за нее глотку перегрызть любому. Только с ней понял, как здорово заботиться о девушке, и как мне нравиться просто быть рядом. Готов потратить жизнь на замаливание своих грехов перед ней. У меня дрожат колени от мысли, что она не простит. — Уже спокойнее говорю. Мысли о моей шоколадке действуют на меня успокаивающе.

Мансур опять завел свою шарманку, друг очень серьезен:

— Как ты не можешь понять, сейчас ты ставишь ее под удар, они могут отомстить тебе навредив ей, и уже первые порывы есть. Знал, что в лаборатории реактивы местами подменили, и хорошо, что только обошлось ожогом у ее подруги. — Возмущаясь, тычет в меня пальцем, другому не позволил бы такой жест. Рука была бы сломана.

— Нефтяник, не капай на больное, я тебя услышал, но мне сейчас необходимо ее увидеть, и попросить прощения. А потом я весь твой, будем действовать по плану. Думаю, у меня тоже есть пару своих идей, как эту стерву проучить, поставить на место и отбить желание, когда-либо приблизиться к нам. — Вспомнив про ее пару судебных дел, которые она незаконно провернула, заулыбался хитро, душа расцвела предвкушением.

Но тут же боль в груди, которая обычно притуплялась, когда я брал бутылку чего-то спиртосодержащего, вернулась, стоило мне вспомнить, как я в суде безжалостно оклеветал бедную девочку, ее молящий о спасении взгляд перед глазами. В такие моменты мне было неважно, насколько элитно поило, выкачивал до пустого дна. Сделав глоток, почувствовал тошноту, решил, что видимо предел достигнут. Удалился в ванну освежиться, и привести себя в порядок. Когда почувствовал облегчение, твердо решил ехать к моей девочке, и хотя бы словами показать, что не безразлична мне, признаться в своих чувствах.

Мысли о том, что не простит, врезались в сердце тысячами игл. Я сделаю все, чтоб моя девочка меня приняла, дала шанс исправить, залюбить, до парящей в нежных облаках души.

Удивительно, но мои надсмотрщики не последовали за мной. Умывшись ледяной водой, я воспользовался моментом тишины, чтобы попытаться привести свои мысли в порядок, однако мое одиночество длилось недолго. Спустя пару минут Мансур и Андрюха заглянули, будто я психичка-истиричка собираюсь резать вены, стали в проеме двери и уставились на меня в четыре глаза. Мелькнула мысль, что эти двое не дадут уехать, но готов свернуть горы, чтоб добраться до любимой.

То, что произошло дома у шоколадки, было сравнимо с попаданием в рай отпетого грешника. Не смог бы поверить ни кому, скажи мне, что Маша меня простила. Я был на седьмом небе от счастья, когда она сказала что хочет меня, а что вытворяла опустившись на колени предо мной, умирал от желания заклеймить, готов был закинуть на плечо, и увезти в ЗАГС, привязав ее к себе навечно. Мне необходимо знать, что она моя, хочу просыпаться с ней в одной постели каждое утро, жажду видеть с моим малышом внутри нее.

Признание срывается с моих губ так легко, так само собой разумеющееся, и я получаю такое наслаждение, когда говорю, как люблю ее, и чувствую ответную реакцию, она дрожит, а слезы счастья катятся по румяным щекам, доказывая свои чувства. Мне нужно ее признание, я хочу слышать, как она мне в лицо произносит три заветных слова. Думаю, еще не достаточно верит мне, поэтому молчит. Но, я дождусь этот счастливый момент, и буду самым любящим мужчиной на земле. Уверен, когда доверится мне, скажет, как любит, а она любит, чувствую сердцем. Только недавно, даже не предполагал, что могу еще раз сказать «Я тебя люблю». Это признание чувств больше не имело для меня важного значения, после школы ни одна женщина не слышала моих откровений, ни одна не заслуживала быть любимой мной, а шоколадка растопила ледяную оболочку моей завьюженной души. Вспомнив слова отца, о том, что Маша солнышко, понял, каким болваном был раньше.

Позже, прощаясь, играя роль высокомерного любовника, сердце разрывалось от боли и тоски. Только выйдя за порог ее дома, готов был плюнуть на все, и увезти мою девочку туда где ни кто не найдет. Но это было необходимо, я должен был решить все, чтоб мы жили спокойно, а не в вечных бегах и страхе.

Услышать ее испуганный голос, на том конце бесконечно далекой связи, было сравнимо с введённой дозой превышающей норму для организма. В этом случае человек погибает, либо получает отравление, которое нарушает работу жизненно важных органов. Опаснее всего передозировка героином. Поверти моему опыту, он у меня был и достаточно продолжительным, в той жизни я был слабаком и нюней, раскис как кисейная баба, хотел облегчить жизнь, а итог усложнил еще больше. В состоянии отравления отказываются работать сердце и лёгкие, почки и печень, головной мозг. Вот как сейчас — сердце пропускает удары, чувствую, как болит в груди, мозг совсем не хочет соображать, что делать, легкие не принимают поступающий кислород. Я в панике, помню переживания за брата, но сейчас меня бьет намного сильнее.

В трубку громко прокричал, чтоб срочно выбиралась на улицу, если это еще возможно, если нет — намочить полотенце, и дышать в него уйдя подальше от очага возгорания, и ждать меня. Я так испугался за Машу, что загнал машину, как коня на бесконечных скачках. По дороге, благо раннее утро, машин встречалось мало, и обошлась поездка всего лишь помятым бампером, когда не успел притормозить въехал кому-то в зад, но тут же расплатившись с парнем, покрыв убыток в три раза превышающий стоимость, погнал к дому шоколадки, как Бетмен спасающий мир. Вцепившись в руль двумя руками, и сжимая до скрипа кожи обтяжки, заставил извилины шевелится не от ужаса, а для концентрации действий — что делать дальше. Звоню Андрюхе, он берет трубку после восьмого гудка, и сонным голосом говорит:

— Брат ты время видел? Я только лег.

А я начинаю орать в трубку:

— Ты в окно выгляни придурок, там Машин дом горит. Я еду так быстро как могу, прошу тебя, посмотри, как там ситуация. Маша покинула дом? Перезвони мне, как узнаешь обстановку, я буду минут через десять.

Договорил я коротким гудкам, раздающимся в динамике айфона. Тут же звоню 112, вызываю пожарных, указывая наизусть заученный адрес.

Когда подъехал, бросил заведенную машину и помчался к входу, задняя часть дома полыхала, но на улице ни кого не было. Набрав воздуха полные легкие, задерживаю дыхание, врываюсь в дом, в лицо мощным ударом бьёт едкий дым, нагретый от огня, вижу картину, на полу в прихожей лежит друг, прикрывая собой тело девушки. Стаскиваю его, пробую пульс, и моему счастью нет предела, слыша тихое пульсирование.

Поднимаю Машу на руки, выношу на улицу, отхожу, как можно дальше от дома, укладываю на траву, земля уже подмерзла, поэтому снимаю куртку, стелю, и на нее бережно укладываю мою девочку. Возвращаюсь, проделывая туже процедуру с Андреем, только на руки мне его не поднять, тащу за подмышки на выход, и уже на улице перекидываю через плечо, несу туда, где лежит девушка.

Когда очнулась мое солнышко, я зацеловал каждый миллиметр ее прекрасного личика, еще раз повторюсь — вот он кайф, от счастья видеть живым, и здоровым любимого человека. Она прохрипела, что в доме остался Шурик, не смогла его найти, а если он погибнет, то не простит себе этого.

— Малышка моя любимая, для тебя готов и в огонь, и в ледяную воду. Я его найду и верну тебе, обещаю! — Сказал так, чтоб у нее не было сомнений в моей решимости. Серьезный настрой Маша не оценила.

— Нет! Не позволю тебе туда вернуться, Кирилл ты же сам можешь погибнуть там! Пусть пожарные занимаются спасением. — Хватает меня за руку, и тянет на себя, заключает в кольцо объятий, кричит только одну фразу, повторяя раз за разом.