Песнь Шеша

Пройдя ещё несколько шагов, я очутилась в тоннеле, который уходил глубоко под землю. Вся эта система сформировалась много лет назад, путем затвердевания потоков расплавленной лавы, шедшей с Южных гор. Это видно было наличию извилистых бород на стенках. Дотронувшись до каменных сводов, я почти ощутила себя дома, среди самых родных и близких. Камни всегда дарили мне ощущения безмятежности и защищенности, это чувство покоя ни с чем не спутаешь.

Скоро, минут через десять я окажусь на подземном берегу всегда теплого озера с чистейшей водой. Там отец Мидхира устроил специальный молельный зал, где воздавал хвалу богине-прародительнице. И если сам зал мне был сейчас совершенно без надобности, то алтарный камень, находящийся практически у самой кромки воды будем мне как нельзя кстати.

Алтарь, простой кусок отполированного гранита, находился в точности в том месте, где я его запомнила. Встав рядом с ним, я трусливо медлила ложиться на него и настраиваться на родовой эгрегор. И не потому, что больше тридцати лет я не обнимала деда. А потому что соединяться с энергией дома, это пусть и необходимый шаг, но физически был очень болезненным. Перед тем как уйти, Его княжеская светлость Тифон Цуринген Ватлиала в прямом смысле отрезал энергетические связи с домом, чтобы я не черпала дополнительную силу. Но отрезать не так болезненно, чем сейчас ворошить старые раны и пытаться достучаться до семьи.

Дальше тянуть не было смысла, все равно от этого никуда не денешься, и я легла на алтарь. Поелозила, пытаясь устроиться как можно удобнее, потому что лежать мне здесь предстояло не один час, и закрыла глаза, сосредоточиваясь.

Очень долго темнота из сознания не хотела уходить, цепляясь и не давая мне отправить ни одного импульса. Потом неожиданно в черноте, в которой я растворялась без остатка, наметился проблеск, и я увидела крошечного золотого дракончика с алым гребнем на голове и такими же чешуйками на длинном, заостренном хвосте. Завороженная этим зрелищем, я чуть приглушила зов к эгрегору драконов и с теплотой наблюдала, как это маленькое чудо резвиться передом мной. Улыбаясь, я мыслями потянулась к нему.

— Кто ты?

— Дарион, — так же в моей голове ответил золотой малыш, — но ты не должна меня видеть. Я в будущем, ведь меня пока еще нет.

— Как это? Я ведь вижу тебя?

— Сейчас я только образ, — радостно кувыркаясь в черной пустоте, ответил малютка, — но мы обязательно увидимся.

Мне ничего не оставалось, как только улыбнуться на это, но в сердце предательски закололо. Ребенок. Если я найду Песнь Шеша, многие драконицы наконец узнают, что значит это самое главное в жизни слово. Для этого я готова терпеть муки образования связей с родом хоть каждый день, лишь бы значит, что это не напрасно. Тьма постепенно рассеивалась, я увидела впереди теплый, не слепящий свет и смело шагнула ему навстречу, теряя связь с собственным телом и уже не чувствуя его.

Высокий, сильно постаревший мужчина сорока лет на вид, сидел прямо на полу в окружении свитков, указами и донесениями, перекладывая их с места на место, будто искал что-то конкретное. Почувствовав около себя чье-то присутствие, он принялся озираться по сторонам и тут же, наткнулся взглядом на меня.

Не чувствуя ни тепла, ни холода, с трудом удерживая сознание в рабочем состоянии, я улыбалась смотря в его расширенные от страха глаза. Соскучилась? Это слишком простое слово. Мне всегда его не хватало, но я это тщательно скрывала и старалась не вспоминать об этом.

— Вивиана? — не веря своим собственным глазам, прошептал Тифон.

— Слава Шешу, я еще не настолько изменилась, чтобы ты меня не узнал, — с теплотой проговорила я.

Он немного успокоился, поняв, что перед ним не печальный призрак, а мое вполне себе живое сознание.

— Почему ты в таком виде? И сделай милость, вспомни о моей давней просьбе, не говори это имя вслух.

Я, конечно, виновато развела руками, мнение старших нужно учитывать всегда, но говорила уверенным, твердым голосом:

— Тебе придется немного потерпеть, потому что именно о нем я и пришла сейчас с тобой поговорить. У меня мало времени, очень сложно удерживать связь.

Дед о многом хотел спросить меня, я видела это по его внутренним метаниям. Только он бы очень дисциплинированным драконом, поэтому не стал спорить, зная, что по пустякам я бы не позвала его.

— Надеюсь, потом у нас будет возможность поговорить нормально. Я тебя слушаю.

Ему я рассказала все, даже не замолчав о Рогнаре, хотя эта тема ему была очень неприятна, поскольку он не переваривал оборотней даже в мертвом виде. Хотя все меняется, потому что раньше я разделяла его точку зрения в этом вопросе. Едва услышав о боге-прародителе, он явственно заскрипел зубами, с усилием сцепив удлинившимися клыками из-за напряженного эмоционального состояния. Я укоризненно пробормотала:

— Не стоит так относиться к нему. Не знаю, что произошло когда-то между вами, но не надо, все-таки он дважды возвращал меня к жизни.

— Не обольщайся, — скривился Тифон от моих слов, — это не потому, что у него на тебя какие-то планы. Просто ты очень похожа на меня, а он не хочет возиться с нашими душами, это хлопотно. Он не любит напрягаться.

Не понимая, о чем он говорит, я, тем не менее, проговорила:

— Он выдвинул мне условие, что я должна начать возрождение его храмов.

— Что? Старый шакал, все ему неймется!

— Дедушка-а… - осторожно позвала я его, — а ты мне ничего рассказать не хочешь?

— Времени мало, — тут же выкрутился Тифон, вернув мне мою фразу. Εму бы не драконом быть, а лисом-оборотнем.

— Ты встретилась с Атанейном, догадываюсь, что именно ты ему говорила, я тоже бы пытался заручиться поддержкой такого правителя, окажись на твоем месте. Это похвально, что ты вступилась за мальчишку. Что он тебе ответил?

Я ещё более кратко изложила всю суть наших переговоров, и Тифон надолго замолчал, впав в задумчивость. Было понятно, что ему больше хочется сесть со мной рядом и поговорить, а не обсуждать персону его величества Артанейна. Но есть вопросы, которые откладывать было нельзя, и он это знал.

— Ты решила вернуться обратно в семью? — вдруг спросил Тифон.

Я столько раз подробно прокручивала в голове этот разговор, что сейчас, когда он происходил наяву, немного растерялась.

— Если ты согласишься на союзнический договор с Павиром и дашь мне довести это дело до конца, то я больше не стану тебе перечить. Осяду в крепости и исполню все твои планы.

Это было очень серьезным шагом для меня. Я сознательно отказывалась от себя в угоду желаниям деда, лишь бы он позволил мне сейчас сделать самое важное дело в жизни. Он всегда хотел безграничного, абсолютного послушания с моей стороны. Конечно, Песнь Шеша для него вместе с Конуэем — это безусловный аргумент, но ему не хватало именно этих слов от меня.

— Серьезная клятва и я знаю, ты бы ее выполнила.

— Безусловно, — прошептала я.

Вот и все. Теперь, добившись всего, o чем он раньше мог только мечтать, поскольку покладистой я никогда не была, он согласится на мою просьбу. Только дед в этот раз решил быть дальновидней:

— Нет. Я не хочу тебя ломать, ты и так уже доказала право на собственное мнение.

— Значит — нет?

Не верю, все не может так закончиться. Сколько уже можно биться и ничего не получать в ответ? Нет уж, не в тот раз.

— Я разве сказал именно так? — с деланно-удивленным видом переспросил он.

Я сморгнула:

— Не понимаю.

— Вивиана, неужели ты тогда ушла, громко хлопнув дверью, чтобы теперь из-за обстоятельств отказаться от того, во что верила и хотела убедить в этом всех нас?

— Я не хочу этого, но жизни простых людей и самого Бриара, который неожиданно, стал для меня, ближе многих… Видимо придется жертвовать тем, что я ценила превыше всего, ради того, что стало дорого.

— И отказаться от мечты?

Я упрямо сжала губы, чувствуя, что уверенность потихоньку начинает таять. Но ему так просто не сбить меня, слишком много сил на все это было мной затрачено.