Проклятый дракон

— Не говори глупостей. Ты сам меня отведешь в свой замок, буду я еще голову ломать, как туда попасть. Вдвоем веселее!

Он попытался улыбнуться, будто я сидела рядом и рассказывала анекдоты. Через уголок рта потекла тоненькая струйка крови. Похоже, яд начал разъедать органы. Оглянувшись в отчаянии на собравшуюся вокруг нас толпу, я увидела стоящего в отдалении Мидхира. С озабоченным лицом он что-то втолковывал трем стражникам. Кинувшись к нему и схватив за плечи, я заорала:

— Ты решил?

Допускаю, что вид у меня сейчас был просто безумным и спорить с сумасшедшей бабой, когда она в таком состоянии себе дороже, даже если ты Его Светлейшество: чувство самосохранения еще никто не отменял. Видя, что Мидхир меня никак не осадил, его охрана тактично удалилась на приличное расстояние.

— Я еще раз спрашиваю, ты решил?

Черт бы побрал все эти кровные узы! Ну почему, почему их можно разорвать только обоюдно? Сколько ненужной мороки из-за этого. Рискуя я собой одна и только по собственному желанию, иначе ритуал не сработает, а как хочу прекратить подобную связь то все, решать мы должны вместе?

Мидхир упрямо блеснул серыми глазами:

— Я хочу видеть тебя в качестве жены. А после этого я сделаю то, о чем ты просила. Пусть это будет моим свадебным подарком тебе.

Ох, видят боги, я этого не хотела, но сдерживать эмоции уже просто не могла. Слишком долгое время они копились внутри меня и не получали разрядки. Хищная натура большой ящерицы рвалась на душу, раздирая все когтями в клочья и сметая робкие попытки остановить ее. Татуировки запульсировали с новой силой и как живые поползли по рукам, полностью закрыли шею. Кто-то испуганно взвизгнул, и я почувствовала, что зрителей вокруг сильно поубавилось. Если бы родовые знаки покрыли ещё и лицо, я смогла бы обернуться и тогда никому бы здесь не поздоровилось. Но, увы, этого ещё ни разу не случалось…

— Если ты сейчас не разорвешь эту связь и не дашь при всех обещание, что устроишь мне встречу с сиятельным Артанейном, я прокляну твой народ так же, как когда-то прокляли мой. Поверь, сил мне хватит.

По глазам вижу, что поверил и это правильно, потому что в таком состояние я действительно была способна на многое. А главное, мне никого не было бы жаль, потому что это только их выбор, а я предупредила о последствиях заранее. Он тихо проговорил:

— Я догадываюсь, зачем тебе это. Но Вивиана, ты же отдаешь себе отчет в том, что второй раз тебе не повезет, и ты умрешь?

— Значит, порадуешься, что встречу можно будет не организовывать и у тебя не будет никаких проблем, — тут же парировала я и подошла к нему вплотную, — начинай. И помни — ты мне должен.

— Говорил мне отец, не связывайся с рубиноокой дочерью Оливендера, а я не слушал. Ты же просто сумасшедшая…

Пробурчав это так тихо, что я едва различила слова и только уловила общий смысл, он отобрал у одного из стражников нож и, глядя мне в глаза, сделал глубокий порез на запястье. Кровь хлынула тут же, тяжелыми каплями оседая на булыжнике. Морщась от боли, он нехотя заговорил:

— Отпускаю эту кровь, ставшую ядом для двоих… Сними оковы, Всесущая мать Дану, разведи наши мосты, разрушь сотворённые насильно узы. Дай идти своей дорогой, отдельной силой, отдельным миром, отдельной Вселенной…

Как только эльф замолчал, из меня словно вышибли дух, на мгновение я даже потеряла связь с реальностью. Голова раскалывалась, а тело стало ватным и плохо слушалось. После этой процедуры меня слегка пошатывало, а от ощущения тоски, которая накрыла меня неожиданно резко, хотелось сесть и плакать. Но я сдержалась, не время раскисать. Забрав нож у не сопротивляющегося Мидхира, я под десятком взглядов легла рядом с раненым маркизом. Тут же возле меня сам по себе материализовался некогда обиженный Веснушка. Правда, сейчас он выглядел больше напуганным, чем злым.

— Вивиана, не смей. Я запрещаю тебе.

Еще один благожелатель выискался. Мне пора их коллекционировать и давать номера.

— У тебя есть другой вариант? Противоядие?

— Нет, но…

— Если нет предложений, то отойди и не мешай, от концентрации очень многое зависит. Меньше слов, Дилан. Посмотри, он уже без сознания.

— Если ты умрешь, — вдруг прошептал он, с непонятной болью глядя мне в глаза, — тогда уже ни в чем не будет смысла.

— Даже не надейся на это, — старясь скрыть страх за бравадой, весело проговорила я.

Только вот боялась я не за себя, что было бы логичней, а за Бриара. Только бы успеть, иначе и правда, все бессмысленно. Сейчас я нарушаю вообще все мыслимые и немыслимые правила ритуалов. Будь я той, к кому бы взывали за помощью, ни за что бы не откликнулась на зов, посчитав это оскорблением.

Мысленно взывая к богу-прародителю, я думала о том, что Шеш не может отказать в свидании внучке своего «любимого» Тифона. Достигнув нужной концентрации и повторив всплывающие в голове строчки сами собой, я сделала уже начинающий быть привычным жест с ножом, всадив его аккурат, между ребер. Но в этот раз что-то пошло не так и было нестерпимо больно, как будто внутрь меня загнали каленую кочергу. И странно, боль не проходила, а только усиливалась. Стыдно, но я закричала. А потом все повторилось: одинокий полет в темноте и небольшая, хорошо освещенная пещера. Только Шеш не стоял, он сидел в богато инкрустированном рубинами троне и терпеливо ждал меня. Лица по-прежнему было не видно, но я остро ощущала, что взгляд, направленный на меня сильно отличался от дружелюбного.

— И снова здравствуйте. Скажи мне, милое дитя, у тебя с головой все в порядке?

Я насторожилась, не совсем ожидая, что он перейдет к прямым оскорблениям:

— А что зависит от моего ответа?

Шеш проигнорировал мой вопрос:

— Что же у тебя за тяга-то такая к смерти, понравилось что ли? Или в гости захотелось зайти, соскучилась? Так зачем идти на такие крайние меры? Иди в мой храм, взывай и я услышу!

— Как это в храм? — не поверила я. — Как вы можете слышать, если ушли из этого мира?

— Позволь узнать, а что я сейчас делаю?

— Ну, это совсем другое, — я покачала головой, не давая ему сбить меня с толку, — при смерти высвобождается огромное количество энергии и моя кровь является хорошим катализатором. А в храме нет подобных усилителей…

— Каждый храм настраивается напрямую на меня, — нетерпеливо обрубил Шеш, — или ты думаешь, что когда я здесь был, то сидел возле вас неотлучно?

— Но я не понимаю…

— Я это уже понял, — я вдруг почувствовала, как он усмехается надо мной, — вы мои дети, такие глупые и никак не желающие идти по тому пути, куда я все время вас направлял, хотели самостоятельности… Я вас всегда слышу где бы не находился, даже просто подумай обо мне — я это уловлю. Людям в этом сложнее, у них нет своего личного бога, поэтому, когда мы ушли отсюда, они не могут до нас докричаться.

Это получается, что мы зря разрушили собственные храмы? А Шеш все время был рядом хотя бы мысленно и знал, что происходит с нами, а не предавал нашу веру, как самозабвенно твердил мой дед. Может, именно поэтому они не ладят друг с другом, у каждого своя правда?

— Скажи деду спасибо, — вдруг наябедничало божество, — это была его идея, рушить мои храмы. Я всегда говорил, что особым умом он никогда не отличался.

— Но мы не общаемся…

— Да брось ты причитать. Скоро увидитесь, он же прекрасно все чувствует, что с тобой происходит. А после такого выброса силы, когда у тебя почти все тело покрылось рунами рода, он сам постарается тебя найти.

— Вы и это знаете?

Шеш на это только развел руками, словно извинялся за свою вездесущность.

— Ты мне лучше скажи, с чем пришла, опять себя за молодого, да красивого предлагать?

Задержав на миг дыхание, я призналась:

— Вообще-то себя как раз я и не хотела предлагать, наоборот, очень жить хочется. Тем более я знаю, что можно обойтись и без жертвы, как в прошлый раз.

Бог подавился. Очень жаль, что я не могу рассмотреть его лица, я бы с удовольствием запечатлела в своей памяти этот момент.