Страница 76 из 92
И все же напряжение не отпускало. Ведь самое главное, самое волнующее еще впереди. Алеф улыбался, разговаривал, жал руки, а сам мысленно отсчитывал время до начала премьерного сеанса.
Огромный зал был набит под завязку. Критики, селебрити, «золотая молодежь», профессиональные тусовщики, блогеры и пресловутые журналисты рассаживались на самые лучшие места. Галерка и боковушки достались избранным счастливчикам: победителям рекламных конкурсов, первым ста, кто зарегистрировался на сайте, и прочим отобранным случайным образом жерновом маркетинговой кампании. А еще дети и родственники съемочной группы. Для тех, кто работал над фильмом, был зарезервирован самый центр.
— Идем, Мион вон там, — Дерек потянул его в самую середину.
И правда, увидев их, Мион приветственно им помахал и похлопал по креслу рядом с собой. Честно говоря, Алеф все еще чувствовал себя актером второго плана и думал, что ему придется сесть ближе к краю, в то время как место Дерека, конечно же, рядом с режиссером. Но, как ни странно, им оставили свободными два кресла, и не было никаких сомнений, что одно из них — специально для него. Более того, приглядевшись, он увидел именные таблички в этом секторе, и "А. Бордер" стояло сразу после "И. Маккентой".
Сеанс почти не отличался от просмотра фильма в кинотеатре. Даже поп-корном откуда-то сзади пахло, и пробирались опоздавшие. Но едва по экрану побежали первые кадры, все замерли, и в зале наступила оглушающая тишина.
Алеф инстинктивно протянул руку, пытаясь найти Маккентоевские пальцы. Он отчаянно хотел оказаться сейчас подальше отсюда, и в то же время ни за что на свете не отвел бы глаз от экрана, где прямо сейчас Джош сидел у постели мечущегося в бреду Центуриона.
Фильм ошеломил с первых кадров. Ракурсы, свет, детали — все, за что Мион по праву считался мастером своего дела, в "Странствующих" было подано особенно блестяще. Большой бюджет, аппаратура нового поколения и безграничная любовь к своему творению сделали чудо. Актеры же… Алеф смотрел на себя, на Дерека — и не узнавал. Каждый взгляд, каждый жест был настоящим, живым, полным смысла, и одновременно не принадлежал им самим — это были два совершенно других человека, Джош и Центурион, и их история. По крайней мере, до тех пор пока не началась любовная линия. Алеф вжался в кресло, когда первый раз посмотрел с экрана влюбленным взглядом на Маккентоя. И когда тот улыбнулся кривоватой чувственной улыбкой. Такую улыбку он видел сотню раз — едва ли не каждое утро. Значило ли это, что и взгляд у Алефа в эти моменты был точно таким же?..
Алеф откинулся на спинку кресла. Их с Дереком отношения уже давно вышли за рамки эксперимента. И друзьями у них не получилось быть. И просто, "для здоровья", трахаться — это тоже не про них. Дерек стал для Алефа ближе любого друга и роднее брата. А еще желаннее самой красивой девушки. Говорят, что любовь — она для каждого своя, и, может, не обязательны широко известные ее симптомы: ломота в груди, вселенская тоска и отморожение всего мозга напрочь? Вон у Джоша и Центуриона она совершенно не такая, но при этом самая настоящая…
Из задумчивости его выдернул чей-то вздох. Алеф моргнул и глянул на экран. Там Центурион резко прижал Джоша к стене, сжимая горло.
Мион ничего не вырезал. Единая сцена, разорванная лишь в паре мест крупными планами. Она была несомненно самой скандальной, самой рискованной и самой красивой сексуальной сценой, снятой за последние годы. И все же для Алефа в ней не оказалось ничего особенного. То, что он видел дома почти каждый день, когда Дерек никуда не уезжал, было в сто раз более волнующим, даже если тот просто лежал на диване с газетой. Чувства на экране — его собственные чувства — были сейчас интересны, только чтобы поглядеть на них со стороны. И хоть Маккентой и утверждал обратное, это было смешно — хоть на экране этого и не было видно, Алеф прекрасно помнил, каким испуганным и растерянным тогда себя ощущал.
— Дома перед зеркалом было лучше, — шепнул он Дереку, крепко сжав его ладонь.
— Перед зеркалом было порно, — отозвался Дерек горячим шепотом в ухо. — А это эротика.
— А что тогда было в трейлере? — так же шепотом спросил его Алеф.
Его слова утонули в едином дружном вздохе, когда камера "отъехала" от приоткрытой двери в спальню Джоша, оставляя героев наедине.
— Скажу, что ребенка своего я бы на такой фильм не пустил, — хмыкнул Дерек. — Мальчик сразу стал бы геем, а девочка на всю жизнь получила бы комплекс неполноценности.
Алеф заставил себя не сжимать руку Дерека слишком сильно. Вроде шуточные слова, призванные подчеркнуть, как круто все у них в постели, больно отдались в душе.
— А не хотел бы видеть сына геем? — спросил он. — Жалеешь, что гей?
— Что? — Дерек оторвался от экрана и поглядел на него. — Нет, конечно! — фыркнул насмешливо, снова низко наклонившись. — Но это был мой осознанный выбор, а тут получится детская психологическая травма. Нечестно, знаешь ли, — заключил он и вдруг быстро скользнул языком ему в ухо.
Оглушительный взрыв, сначала огненной вспышкой прокатившийся по экрану, а потом буквально сотрясший зал, кажется, был только в голове у Алефа. И только от неожиданности он замер и не издал ни звука.
— Сотворишь такое еще раз, и порно случится прямо тут, — отдышавшись, прошептал он Дереку и закинул ногу на ногу, пряча оформившийся стояк.
Дерек озорно сверкнул глазами в темноте и ничего не ответил, продолжив смотреть фильм. Алеф последовал его примеру, но сердце еще долго бушевало в груди — таким будоражащим, дерзким и возбуждающим был поступок Маккентоя. Ужасно хотелось отплатить ему той же монетой, но Алеф совершенно не представлял, как это сделать.
Когда, наконец, побежали титры, зал зашумел. И было от чего: картина и правда получилась что надо. Даже промучившийся все кино размышлениями Алеф это прекрасно понимал.
Мион сидел молча и неподвижно до самого последнего кадра и затем прошептал с благоговением:
— Это моя лучшая работа…
Алеф улыбнулся, обернувшись к нему. Мион понял его без произнесенных вслух благодарностей и глупых слов, что такой шанс, как выпал ему, раз в миллион жизней выпадает, и что работать с Ли было невероятно круто.
Еще ползли титры, а все оглушительно хлопали, свистели, что-то радостно кричали.
— Охренеть вышло! — оказывается, Стен сидел позади них, выше на несколько рядов. Они уже виделись с ним во время фуршета, но перекинуться удалось лишь парой слов. — Я хоть и приложил руку практически к каждому кадру, но не ожидал, что получится настолько сильно.
— Я просто не представляю, какую магию вы там у себя применяете, чтобы все эти спецэффекты нарисовать, — с искренним восхищением сказал Дерек. — Не иначе как на крови девственниц.
— Компьютерному богу девственницы не интересны, — хмыкнул Стен. — Все куда сложнее. Слезы замученных программистов — вот это точнее будет.
— Зато результат стоит каждой капли, — сказал Мион решительно. — Давайте-ка в зал. Речь скажу.
Первый бокал шампанского пошел с трудом. Алефу безумно хотелось пить, а на подносах курсировавших по залу официантов было только оно. Зато когда улеглась колючая волна в желудке, по крови мгновенно потекло тепло.
Мион говорил всего пару минут. Алеф его почти не слушал — все подобные речи, в общем-то, стандартны. Он неспешно потягивал уже третью порцию шампанского и был безумно — так, что хотелось прыгать и вопить во все горло — счастлив.
Дерек все время был рядом, мягко уклоняясь от любых попыток куда-то себя увести, и это радовало еще больше. Настолько, что Алеф даже позволил себе пару раз обнять его за талию — просто так, лишь только улыбаясь, но ничего не говоря.
Вечер тянулся медленно, но Алеф искренне наслаждался каждой минутой. Не тяготило ни всеобщее внимание, ни то, что все время приходилось стоять на ногах. Вот только с едой были проблемы: малюсенькие канапе да сыр на шпажках только распаляли аппетит, и через несколько часов есть хотелось уже нещадно. Еще больше подстегивало то, что он знал: Гидеон прямо сейчас готовил им праздничный ужин, категорически отказавшись озвучивать им меню.