Лабиринты алхимии

Мы не станем вслед за Г.А. Бутузовым утверждать, что «герметика не может быть экзотерической по определению»[122], и пойдем дальше, разбираясь в том, что же на самом деле скрыто в алхимических трактатах под завесой «эзотеризма». На наш взгляд, именно использование системы эйдетических образов включает у читателя то, что авторы алхимических трактатов называли Воображением (Imagination), и дает импульс для ориентации в нужном для понимания этих текстов направлении. К сожалению, в русском языке этому понятию нет аналога. Попытаемся в этом разобраться.

К.Г. Юнг писал в «Психологии и алхимии»: «Так как практическая химическая работа никогда не была свободна от бессознательных содержимых субъекта, находящих в ней свое выражение, она в то же время представляла собой психическую активность, которую лучше было бы сравнить с тем, что мы называем активным воображением. Этот метод позволяет нам овладеть тем же содержимым, которое проявляется и в снах. В обоих случаях процесс состоит в орошении сознательного разума бессознательным, и это так тесно связано с миром алхимических идей, что мы, возможно, убедимся, что алхимия имеет дело с теми же или очень подобными процессами, включенными в активное воображение и сны, т.е. в конечном счете, с процессом индивидуации»[123]. Против этих суждений можно выдвинуть несколько возражений. Во-первых, трудно себе представить сообщество людей, «бессознательное содержимое» которых было до такой степени общо и растянуто во времени, что в течение всей истории алхимии это сообщество выражало его одинаковым образом. То есть, говоря прямо: едва ли определенный круг не связанных друг с другом людей мог на протяжении веков воспроизводить один и тот же бред в одних и тех же образах. И, вероятно, прав Е.А. Беннет, считавший, что «алхимия, судя по всему, была естественным дополнением к большей части его (Юнга. – О.К.) собственной аналитической психологии»[124]. В большей степени Юнга занимала не сама алхимия как явление и традиция, а то, что в мистических традициях «божественный посредник оказывается чем-то внешним, в то время как человек становится фрагментарным и в своей сокровенной части незатронутым»[125], и он неустанно трудился над тем, чтобы доказать внутреннее происхождение истоков символического языка алхимии.

Однако уже ученики Юнга стали размывать понятие активного воображения, которым, по убеждению Юнга, пользовались алхимики. Так, И. Якоби, описывая подход Юнга к алхимическому Воображению, писал, что Юнг полагал, будто Воображение (Imagination) должно пониматься буквально: как реальная способность создать образы. Именно таково классическое употребление данного слова – в противоположность «фантазии», означающей лишь выдумку, внезапно промелькнувшую идею, причуду, то есть некую несущественную мысль. «Следовательно, активное воображение необходимо строго отличать от пассивного воображения, действующего в грезах. Imagination – это активное воспроизведение (внутренних) образов … это настоящий подвиг мысли и мышления; это не плетение бесцельных и беспочвенных фантазий, подобное строительству воздушных замков»[126].

Однако, следует иметь в виду то, что конкретно античная традиция понимала под словом «phantasia», по словам А.Ф. Лосева, «поражающим новоевропейского читателя своим пассивно-субъективистским характером. Если исключить некоторые редкие оттенки, то „фантазия“ почти всегда является у античных эстетиков обозначением вовсе не какого-нибудь творческого или построительного воображения. Почти всегда это есть только пассивное чувственное отображение (курсив мой. – О.К) такого же материально-чувственного предмета»[127]. Лосев объясняет это тем, что, например, неоплатоники полагали, что объективная действительность есть всеобщий ум. «Он-то и есть подлинное творческое начало»[128]. И поскольку он является создателем действительности, то его творческая активная сторона «является уже не столь активной, но содержит в себе также и элементы пассивности, страдательности»[129]. А вот цитата из Прокла, приводимая Лосевым ниже: «Фантазия, с одной стороны, является формообразующим мышлением, стремится быть знанием тех или иных умопостигаемых предметов. А чувственное восприятие, с другой стороны, при помощи мнения познает то же самое как становящееся. Кроме того, фантазия есть некоторого рода страдательный ум, внутренне стремящийся к энергии, а ослабевающий вследствие снижения до лишенности»[130]. При этом Лосев замечает, что в такой общей форме упоминание о фантазии как о некой середине между умом и чувственностью в позднем неоплатонизме встречается не раз. Запомним эти выкладки и пойдем дальше.

По мнению А.Г. Дугина, который уделяет в своих работах термину Imagination достаточно большое внимание, очень приблизительно его можно было бы перевести как «мир воображения», поэтому он использует французский вариант этого термина в русской транскрипции – «имажинэр» – и дает ему следующее определение. Имажинэр – некое первичное свойство, представляющее собой одновременно воображение как способность (инстанция); то, что воображается; того, кто воображается; сам процесс (воображение как функция); нечто, что является общим и предшествующим и тому, и другому, и третьему (собственно имажинэр)[131].

И далее он совершенно справедливо замечает, что «понять содержание мистических теорий исламской традиции, иудейской каббалы, китайского даосизма, алхимических учений и процедур … возможно только в том случае, если мы отойдем от жесткой дуальности „субъективное-объективное“ и признаем онтологическую самостоятельность за той инстанцией, которая находится между ними, то есть за воображением, имажинэром»[132].

В своем исследовании имажинэра А.Г. Дугин ссылается на работы Жильбера Дюрана, который ввел фундаментальный для теории антропологического проекта термин «траект» (traectum). Он «образован от латинского tras – „через“, „между“ – и jaecere – „бросать“, „кидать“, „метать“. От этого же глагола (от его причастной формы jectum, „брошенное“) образованы важнейшие философские и научные категории „субъект“ и „объект“. „Субъект“ – то, что „положено ('брошено') под“, то есть „подлежащее“. „Объект“ – то, что „положено ('брошено') перед“, то, что метнули перед, то есть „предмет“. Между ними находится „траект“, „брошенное между“»[133].

«Антропологический траект – придание самостоятельного онтологического статуса тому, что находится „между“ – между субъектом и объектом, между природой и культурой, между животным и рациональным, между духом и жизнью, между внутренним и внешним, между проектом (будущим) и историей (прошлым).

Траект – это „схема“, „маршрут“, „траектория“, которая предопределяет структуры и структурные ансамбли, режимы и группы форм, динамические взаимодействия и столкновения, оппозиции и сближения, но ничего не говорит об идентичности того, что в этом траекте участвует, так как сама идентичность есть не нечто постоянное, но следствие, результат самого траекта. Объект и субъект суть функциональные следствия антропологического траекта, они конституируются им как ролевые идентичности»[134].

Исходя из этих соображений, воображение есть визуальная карта, распростертая антропологическим траектом. Эта карта и есть образование внутреннего и внешнего мира[135]. Из этого можно сделать вывод, что без истинного Воображения невозможно создать индивидуальное восприятие окружающей действительности, а развитие его – дает шансы на повышение адаптации к ней. Вот какое определение воображению дает известный мистик Дж.У. Рассел (1867-1935): «Воображение – видение уже существующего, неизменного, в соответствии с актом видения; оно, скрытое или явное, раскрывается и придает форму мысли, и мы можем рассматривать с полным сознанием скрытое доселе или даже делать интуитивное предположение.

122

Бутузов Г.А. Некоторые особенности герметического языка // Алхимия и традиция. М., 2006. С. 78.

123

Юнг К.Г. Психология и алхимия. М., 2008. С. 351-352.

124

Беннет Е.А. Что на самом деле сказал Юнг. М., 2009. С. 142.

125

Юнг К.Г. Указ. соч. С. 27.

126

Якоби И. Психологическое учение К.Г. Юнга // Юнг К.Г. Дух и жизнь. М., 1996. С. 524.

127

Лосев А.Ф. История античной эстетики. Последние века. М., 1988. С. 262.

128

Там же.

129

Там же.

130

Там же. С. 262-263.

131

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 85.

132

Там же. С. 86.

133

Обратим также внимание на то, что этот термин близко связан по смыслу со словом «проекция», значение которого в алхимических текстах будет объяснено в пятой главе настоящей работы.

134

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 87.

135

Там же. С. 179.