Страница 8 из 9
Вот, именно, именно. В церковь-то, вспомни, часто ли ходил? То-то же. Понимаю, советское время. Поэтому и грехов, как шелухи от подсолнуха. Размечтался, к Богу захотел. Благодари его, что снова родиться не пришлось в какой-нибудь дыре. А туда, выше, где Бог, – ткнул Толя указательным пальцем в небо, – дорога еще ой как далека, покамест придется у нас дозревать и немало времени. А учитывая, что времени тут нет, то понимай, как хочешь. Зеленый овощ ты еще, брат, как три советских рубля. Неужели ты думаешь, что после земного того дерьма, ты чист, в белом фраке и готов идти прямо к Богу. Ха. Поживи-ка здесь, успокойся, разберись в себе и начни понемногу созревать. Впрочем, я и сам тут кантуюсь по тем же причинам уже непонятно сколько. У меня вообще в той жизни все было даже несколько хуже, чем у тебя. Да, было детство, светлое, чудное. Ну а потом… Долго рассказывать. Не в ту степь пошло, короче. Я, Сашок, с бандитами даже общался, шалил, бывало, и даже разбойничал в некотором смысле, но, к счастью, не по-крупному. А потом вовремя вместо бандитской карьеры на политическую перешел, поневоле, правда – в уборной газету с портретом Сталина на ржавый гвоздь нацепил, что б подтираться. Настучали соседи по коммуналке. Так вот… Но, слава богу, благодаря этому здесь вот нахожусь, а то мог бы там родиться заново и получить судьбу новую печальную на целую новую жизнь.
– А в каких годах ты того., коньки отбросил?
– В смысле ласты склеил? Так, как положено – в тридцать седьмом… Расстреляли.
– И тебя за одно дело пожурили, за другое пожалели и в результате ко мне в ангелы-хранители определили? Типа условное наказание.
Ну, вроде того. Повинность, как бы. Хотя не так все примитивно. Нам всех критериев не понять – что и как, кого и за что. Так что здесь вот в предбаннике пока обитаю, название которому рай. Но, я тебе скажу, туда, дальше и выше, даже монахи и священники прямиком не попадают. А потому, что все грешны, все убийцы и воры… Только одни это совершили в натуре, а другие ничего вроде такого не сделали в своей жизни, но все равно, и они убили бы или своровали бы что-нибудь, если бы… Женщина, к примеру, убьет любого поднявшего руку на ее дитя или украдет куриную ногу, ежели чадо от голода начнет пухнуть. А то, что такой ситуации в жизни удалось избежать, от греха не избавляет. Так что, все мы, обычные небезгрешные граждане – не самые законченные сволочи и садисты, сначала, к сожалению, сюда попадаем, на карантин.
– К сожалению… Ой, ой, как досадно. Какое ж тут, Толя, наказание за грехи? – удивляюсь я. – Томиться здесь, среди этой красоты, чистоты и в полном спокойствии, и при приятных ощущениях?
– А представь, там, – Толя снова направил указательный палец в сторону условного неба, – все неизмеримо прекрасней. Там всего этого и нафиг не нужно будет. Сплошной оргазм. А рай – это так, зал ожидания, приемный покой. Переходная ступень высшего существования. Все лучшее впереди. Надейся и жди, – как поется в песне вашего периода развитого социализма. Одним словом – ништяк.
– Минуточку, а как же ад? Где он? Кто туда попадает? Те самые законченные сволочи и садисты?
Неужели ты так и не понял, что земная твоя жизнь – она и есть ад. Ты что, думаешь, что грешников в котлах варят, как раков? Кстати, о раках… Ладно, раки, рыбалка – это потом. Так что – ад. Правда, кому больше, кому меньше. То есть, чистого ада, как его описывают, не бывает, ибо каждому грешнику найдется оправдание в той или иной степени за его проделки. Но ведь сам знаешь, как иные мучаются всю жизнь. А потому как предыдущую жизнь проворовали и всяко вдоволь напроказничали, и вместо того, чтобы, наконец, сюда перебраться на отдых, снова рождаются на земле, но уже в другом коленкоре – мучаются, расплачиваются по полной. А то ведь и опять могут дров наломать. Тогда, изволь, еще третий или десятый раз помучайся или проживи хотя бы одну обычную честную (в кавычках) жизнь с плюсами и минусами. И вот, думают, вроде как бы и ничего жистянка была, не хуже, чем у других. Однако это там так кажется. Потом, наконец, здесь оказываешься, понимаешь уже, что ничего хорошего и не было, мучение сплошное, за исключением кой каких вещей, в том числе любви, особенно первой, любви к ближним своим и друзьям, приятного общения, увлекательных путешествий, прочий культурный отдых, ну и кому-то радость от творческого процесса, кино, театры, музыка с поэзией – это что твоя любовь. Конечно духовный компонент праздников, застолья, хороший табачок и прочее – из этого тоже какой-то позитивный концентрат выделяется и попадает сюда. Даже какая-нибудь клевая работа, квартира, дача, телки, тачка новенькая в гараже – Ладочка ваша советская, к примеру – это все по логике хоть и должно потерять смысл, но, представь, некоторые из этого умудряются получать стройматериал для построения своего рая. Увидишь еще. Так-то вот оно. Схема эта такая непростая, я и сам иной раз задумываюсь и путаюсь.
– Слушай, насчет первой любви, – начал я несмело. – У меня тут это… Подружки должны быть.
Бабы-то? Вот, вот. Знаем, знаем. Две подружки у него здесь, одна там – жена, то есть. Ну там мелочь всякая – это не в счет, с кем не случалось. А супруга тоже, извини, может под автобус попасть, глядишь и она явится. Будет их три – Валя, Лида, Люба. А нам тут разбирайся, чеши репу, как ему на том., то есть, тьфу, теперь на этом свете сосуществовать с тремя телками? Вот и Пушкин, влюбчивый наш, когда попал сюда… Ой, что было… Ладно, об этом потом. Ну, неужели некоторым так трудно одну бабенку любить, и никаких тебе любовных треугольников, четырехугольников, пятиугольников на том свете? Впрочем, насчет тебя – претензий особых нет. Твои – они же не одновременно все трое в любовницах или женах у тебя ходили. Но некоторым товарищам здесь это головная боль. Хотя, не скрою, тут ведь не одни только бабы – проблема. Много чего. Возьми хоть спорт. Спортсмен, значит, того… Вот он прыгает или там молот метает, всю жизнь по стадионам. Любимое занятие. Рекорды ставит. Восторг, эйфория. А чем ему здесь заниматься, ежели каждый может прыгать хоть с одного облака на другое, а захочет – с планеты на другую перепрыгнет, а не то, чтобы несколько метров преодолеть? Скучища. Поэтому ему остается какой-то театр вместо рая себе придумывать с бутафорными соперниками и зрителями, болеющими за него. Или изволь кущи райские, вроде моих, разводи. Да и у врачей – та же проблема, и у прочих подобных. Кого докторам тут лечить, порошки и капли выписывать? Правда, у них хобби чуть ли не у каждого второго – то музицируют, то пишут – все эти ваши Булгаковы, Чеховы. Музыканты – действительно другое дело: играют, поют и там, и здесь, сами себя слушают, выступают. Зрители приходят их слушать – не бутафорные, настоящие души – хвалят, аплодируют, понимают их, что самое главное. Всем приятно. А тут вот один профессор-патологоанатом попал сюда и… Заскучал. Заскучал – это условно, сам понимаешь. Но и он, ничего, приспособился, книжки читает в своем садике, анатомические атласы рисует, плавает в бассейне. Так что особенно бывшие рабы творчества довольны – тут им кайф. Что касается твоих возлюбленных, учти, секса особого здесь не жди, ибо это штука по большей части физиологическая, необходимая для продления рода, и такие вещи сюда не передаются. Только то хорошее, что происходит на душевном уровне, попадает сюда. Ну, ты же знаешь, какое, например, земное счастье и удовольствие после четырех кружек пива, особенно если ты с девушкой прогуливаешься, оказаться, наконец, перед писсуаром или в кустах. Что ж, и это счастье что ли сюда в рай тащить? Подожди, мы о чем? Ах да, о твоих телках. Так вот.
– Ты сам-то чего отшельником живешь? Или есть баба? Чего-то я не заметил. Может доживает еще там? Так ведь старуха, наверно.
– Ну, баба была. Была… Только она после меня быстро нашла другого хахаля. А теперь и они где-то здесь в райских своих владениях, вдвоем. Голубки. Так что нет там у меня никаких старух. У нас, правда, прекрасные отношения, встречаемся иногда. Думаешь старуха? Жди. Тут они все как кинозвезды. Когда их больше, чем двое – ну, там, жены любовницы и прочие, конечно, можно раздвоение или растроение души организовать, что б как-то сбалансировать всю эту геометрию непростую – треугольники, четырехугольники. Чтобы всем было хорошо и приятно. Как говорится, без милого и рай не рай. Но я лично не захотел. Наверно, я не очень в этих делах, нет такой у меня надобности. А насчет тебя подумаем… Ладно, заболтались уж. Поехали, места покажу.