Страница 9 из 30
На континенте регулирование врачебной практики было введено еще в 1221 году императором Священной Римской империи Фридрихом II Штауфеном (1194–1250)23: он предоставил Медицинской школе в Салерно (см. далее) исключительное право выдавать лицензии на право врачевания в его владениях. Вскоре после этого обязанности регулятора взяли на себя Медицинские школы университетов Парижа, Падуи и Болоньи.
В Англии первые попытки ввести аналогичные меры относятся к 1421 году, когда врачи с университетским образованием обратились к парламенту с просьбой принять закон, запрещающий заниматься врачебной деятельностью людям, которые не имели надлежащей квалификации. Авторы петиции обращали внимание парламентариев на то, что невежественные лекари «наносят большой вред и убивают множество людей». Несмотря на то, что законодатели благосклонное отнеслись к этой инициативе, ничего, по существу не изменилось до 1511 года, когда парламент утвердил «Закон о врачах и хирургах» – первый из семи законодательных актах, принятых при правлении Генриха VIII и в той или иной мере связанных с медициной.
В соответствии с упомянутым законом человек, который не был выпускником Оксфорда или Кембриджа, имел право заниматься врачебной практикой только после получения разрешения (лицензии) от епископа Лондона; предварительно соискатель должен был заручиться одобрением не менее четырех, особо уважаемых профессионалов (напомню, что университеты также имели право выдавать лицензии). Вне Лондона право лицензирования передавалось епископу соответствующего диоцеза, занятия же врачебной практикой без наличия лицензии должны были наказываться крупным штрафом.
Здесь необходимо сделать отступление и пояснить, почему в названии упомянутого закона присутствуют и врачи, и хирурги, иначе говоря, почему медики как бы «разделены» на две, независимые друг от друга группы. Такое положение было общепринятым в Средневековье и раннем Новом времени, когда «врачами» (physicians)[23], называли обладателей университетских дипломов, занимавшимися лечением внутренних болезней, а «хирургами» – тех, кто высшего образования не получили (а иногда были просто безграмотными) и имели дело с вывихами, повреждениями костей, мышц и других органов, занимались ампутациями, камнесечением, удалением зубов, кровопусканием (универсальным средством излечения в те времена), и тому подобными операциями[24]. Ими, например, становились юноши, которые после грамматической школы в течение семи лет учились и практиковались у опытного хирурга, после чего начинали самостоятельную деятельность. Хирургам не разрешалось выписывать рецепты, они считались ремесленниками, в частности, потому, что использовали при работе инструменты, а их социальное положение врачей было значительно ниже статуса врачей. О презрительном отношении к ним «благородных» англичан пишет Генри Пичем24 в трактате «Совершенный джентльмен» (1622), в котором он отказывает хирургам в праве называться джентльменами и «объединяет» их в одну группу с «акушерками и шарлатанами». Конечно, встречались и «универсальными» медики (к их числу относился, по-видимому, и Борд), но это было не правилом, а довольно редким исключением.
Закон 1511-го года был, несомненно, «шагом в правильном направлении», однако, он имел крупный недостаток, поскольку из текста не следовало, какая организация должна осуществлять контроль за его исполнением. Через семь лет, в 1518 года, семь известных лондонских медиков во главе с выдающимся врачом и гуманистом Томасом Линакром (ок. 1460–1524)25 обратились к Генриху VIII, испрашивая грамоту, которая бы давала право учредить врачебную корпорацию – Королевскую коллегию врачей.
Время обращения Линакра «со товарищи» было выбрано удачно – в Лондоне свирепствовала эпидемия чумы, и число «докторов-шарлата-нов» многократно увеличилось. Будучи главным «королевским врачом», Линакр лично представил высокому патрону черновик Устава Коллегии и без особого труда убедил его в необходимости организации, которая бы лицензировала и контролировала врачебную деятельность в Лондоне и в семимильной зоне около города. Важно, что при этом окончательное решение должно было приниматься представителями той же профессии, а не сведущими в медицине священнослужителями. То обстоятельство, что членами Коллегии могли стать только выпускники университетов, несомненно, поднимало престиж Оксфорда и Кембриджа. Более того: чтобы подчеркнуть важность новой организации в 1523 году ее Устав утвердили в парламенте «Законом, касающимся врачей». В нем, кроме прочего, содержалась предложение распространить прерогативу Коллегии на всю страну, но поскольку оно носило рекомендательный характер, то юридической силы не имело.
«Сверхзадача» Коллегии, президентом которой вплоть до своей кончины, был Линакр, состояла в том, чтобы «обуздать наглость тех нечестивых (wicked) людей, которые занимаются медициной по большей мере для того, чтобы удовлетворить свою жадность, а не по велению совести, и это является причиной возникновения многочисленных бед простого и доверчивого населения».
У Борда не было необходимости обращаться в Коллегию за лицензией на право врачебной деятельности. Как мы увидим в дальнейшем, он успешно окончил университет во французском городе Монпелье, по возвращению в Англию был инкорпорирован в Оксфорд (около 1542/1543 года) и, очевидно, получил лицензию от своей alma mater на законных основаниях. Но поскольку членство в Коллегии значительно увеличивало его авторитет врача, некоторые биографы утверждают, что он был в нее принят (правда, при этом не приводят документального подтверждения).
Паломник поневоле
Чтобы продолжить обучение в Европе, Борду потребовалось продлить разрешение, выданное Бэтменсоном, поэтому он обратился к новому приору монастыря Джону Хоутону (ок. I486—1535)26 и, к большому своему удовольствию, в ноябре 1531 года его получил. Путь на континент был открыт, и в начале 1532 года Борд уезжает «за море», где в течение нескольких лет слушает лекции в «хорошо зарекомендовавших себя университетах и школах» во французских городах Орлеане, Пуатье, Тулузе, Монпелье и в саксонском Виттенберге, а в Риме «практикуется в хирургическом искусстве».
Правда, занятия в Орлеанском университете на некоторое время пришлось прервать: Борд добровольно вызвался сопровождать английских и шотландских паломников в длительном и опасном путешествии в город Сантьяго-де-Компостела, находящийся в провинции Галисия, на северо-западе Пиренейского полуострова. Цель паломничества заключалась в поклонении хранившимся в городском кафедральном соборе мощам св. Иакова – одного из двенадцати апостолов, который считался небесным покровителем Испании.
Иаков, его младший брат Иоанн Богослов, как и их отец Заведей, были рыбаками. По преданию Иаков видел, как распяли Христа, но эта ужасная казнь не остановила его, и он продолжал нести Христову веру людям. По наущению врагов Божьих в 44 году Иакова схватили и по приказу царя Иудеи Ирода Агриппы I казнили в Иерусалиме «отсечением головы». Предание гласит, что останки мученика положили в лодку, которую пустили в Средиземное моря. Она приплыла в Испанию, где якобы апостол проповедовал ранее, и была выброшена на берег в устье реки Улья. В 813 году живший в этой местности монах-отшельник Пелайо, следуя за явившейся ему путеводной звездой, обнаружил ковчег с останками Иакова: они оставались нетленными, причем голова апостола чудесным образом приросла к туловищу.
По велению короля Астурии Альфонсо III в конце IX века на месте, где был обнаружен ковчег, построили небольшую церковь, а впоследствии – кафедральный собор, в котором и поныне покоятся останки апостола. Саму местность назвали Компостелой (лат. Campus Stellae), что можно перевести как «Место, обозначенное звездой», а возникшее здесь небольшое поселение получило название Сантьяго-де-Компостела.
Первые паломники к мощам св. Иакова совершили путешествие в девятом веке по так называемому «Пути Святого Иакова»[25]. Легенда гласит, что этот путь является земным отражением Млечного Пути, по которому паломники ориентировались ночью. Увлеченный старинными преданиями своей страны великий поэт Федерико Гарсиа Лорка (1898–1936) писал в «Наивной балладе Сантьяго»:
«Путь Святого Иакова» начинался во Франции, затем шел через Пиренеи в северо-западную Испанию – от Памплоны (столица королевства Наварра на севере страны) до городка Санто-Доминго-де-ла-Кальсада, названного в честь св. Доминика де ла Кальсада (1019–1109). Крестьянский сын Доминго Гарсия (так его звали в миру) в юности был пастухом, впоследствии принял монашество и посвятил свою долгую жизнь заботам о «Пути Святого Иакова», намереваясь облегчить паломникам путь в Компастелу. Он расчистил леса, возвел мост на реке Охья, построил дорогу (Calzada), больницу и постоялый двор для пилигримов. Когда же Доминго умер, то спустя много лет на месте хижины, где он жил, построили великолепный готический собор.
Далее путь вел до столицы провинции Галисия города Сантьяго-де-Компостела, в кафедральном соборе которого покоились мощи св. Иакова. Впервые этот путь описан в одной из книг «Кодекс Каликста» – богато иллюстрированной испанской рукописи середины XII века, в которой, в основном, содержится описание деяний св. Иакова и совершённых им посмертных чудес[27]. Одна из пяти книг «Кодекса» содержит руководство для паломников, в котором приводится описание Peregrinatio Compostellana, сделанное французским монахом и школяром Эмериком Пико. Паломничество к святым мощам совершили известные в истории Европы лица: французский король Людовик VII (1137-80), св. Франциск Ассизский (1181/82-1226), английский король Эдуард I (1272–1307), фламандский художник Ян ван Эйк (1385/90-1441), король Шотландии Яков III (1460-88), папа Иоанн Павел II (1920–2005) и многие другие.
23
Слово physician, означающее «практикующего врача», происходит от древнегреческого слова (р13оц (physis), а его производная (physikos — переводится как «природу», «природный».
24
К этому «низшему» сословию врачевателей относились также повитухи, травники, аптекари и народные целители.
25
El Camino de Santiago (исп.), Peregrinatio Compostellana (лат.).
26
Перевод И. Ю. Тыняновой.
27
Первые исследователи рукописи ошибочно считали, что ее автором является папа Каликст II (лат. Calixtus, Callistus РР. //; ок. 1060–1124), отсюда название Кодекса.