Страница 19 из 30
В Страсбурге, где, по словам Понета, у него были «перо, чернила, бумага и тишина», он внимательно изучал книгу оппонента (или оппонентов?). Об этом свидетельствуют многочисленные комментарии изгнанника (около двухсот пятидесяти) на английском, латыни и греческом, сделанные им непосредственно на страницах принадлежащего ему экземпляра «Трактата…». Методично, абзац за абзацем, он «путешествует» по книге, лишь несколько страниц оставив свободными от конфронтационных замечаний.
Текст этих замечаний Понет активно использовал в своем новом сочинении, которое увидело свет в 1555 году в Страсбурге и было переиздано в следующем году:
«Защита, осуществленная в полным соответствием со Священным Писанием и [мнениям] старых докторов (теологии. – Ю.Я.), и опровергающая богохульную книгу, составленной д[октором] Стивеном Гардинером (покойным Лордом-канцлером), д[октором] Смитом из Оксфорда, Пигиусом54 и другими папистами, недавно появившуюся за авторством Томаса Мартина, доктора гражданского права (как он сам себя называет) и направленную против благочестивых браков священников: хотя другие вопросы, которые приукрашают и защищают паписты, уже полностью опровергнуты, утверждения Мартина позволят им убедиться в собственной наглости и путанице. Написано Джоном Понетом, доктором богословия и епископом Винчестера. В книге содержатся исправления и дополнения. Ее автор хотел бы, чтобы читатель ознакомился с содержанием первого издания книги до того, как у него появиться досуг для прочтения следующего…»
В самом начале «Защиты…» Понет категорично заявляет:
«Книга этого Мартина не годится для того, чтобы посвящать ее королеве».
Он пытается убедить читателя, что авторы сочинения, так и не доказали необходимость отмены целибата, и приводит свои аргументы с энергичным полемическим запалом. Понет постоянно прибегает к непарламентским выражениям, подчеркивая, что книга совершенно не подходит для чтения королевой, которая была женщиной строгих правил:
«Когда используется непристойное сквернословие, присущее как омерзительно развратным шлюхам-наложницам, так и заурядным проституткам, являющимися никем иным как грязными животными, а также наличиствуют недопустимо грубые рассуждения о воскрешении плоти, то никто из любящих Королеву не может не думать о том, как она будет читать эту книгу с краской стыда на щеках».
В другом месте текста он, по существу, повторяет уже сказанное, но адресуется непосредственно к Мартину:
«Ваши намерения, как это следует из названия книги, состоят в том, чтобы доказать что брак священников и верующих персон не является [фактическим] браком… Вы полагаете, что к столь глубокомысленному выводу пришли благодаря Вашей мудрости в канонических вопросах и уточенной хитрости… Возможно, Ваше единственное достижение будет состоять в том, что слух Ее милости не будет оскорблен Вашими непристойными словами о грязном распутстве, Вашей бесстыдной изворотливостью, Вашей недопустимо грубой речью и громогласной ложью…».
Не смог Понет удержаться от личного выпада, ставящего под сомнение умственные возможности оппонента:
«Хотя королева и удовольствуется всем, что бы Вы ни написали, однако найдутся ученые мужи, которые опровергнут Вас и определят то, что Вам надлежало сказать, ибо [Ваши писания] не являются тенетами, которые способны укрыть Вашу наготу, когда Вы ныне пускаетесь в пляс; ровно так было тогда, когда Вы, учась в Новом Колледже в Оксфорде во время Рождественских праздников по своему обыкновению играли роль любимого дурака Господа55. Вероятно, Вы так осмелели, что, потеряв разум, отбросили стыд и окончательно обнаглели…».
Впрочем, Гардинер впоследствии не остался в долгу, хотя и не прибегал при этом к откровенным оскорблениям: как утверждают некоторые историки, когда его спросили, думал ли он в тюремной камере, что когда-нибудь вновь станет епископом Винчестера, он не без язвительности ответил, что если мясник заставил Понета вернуть ему жену, то он, Гардинер, никогда не сомневался в том, что вторично займет епископскую кафедру (впрочем, этот не исключено, что рассказ является апокрифом).
В «идеологическом» плане, в «Защите…» не содержится ничего принципиально нового, и, возможно, поэтому Понет собирался написать вторую часть книги, но умер, не успев завершить свой труд. Его усилия продолжил Мэтью Паркер (1504–1575), один из крупных деятелей Реформации, архиепископ Кентерберийский. Он собрал рукописные заметки покойного, объединил и отредактировал их, выпустив в 1557 году в Лондоне книгу:
«Защита права священников на браки, упроченное государственными законами английского королевства, каковая защита направлена против гражданского лица, называющего себя Томасом Мартином, доктором гражданского права, который пытается опровергнуть право на упомянутые браки, узаконенное вечными словами Господа и нашим высоким парламентом и запрещенное лишь иностранными законами и папскими канонами, якобы освященными Церковью, но аннулированными упомянутым Парламентом…» (рис. 15).
Рис. 15. Страница из «Защиты…» Томаса Мартина с пометками Джона Попета
Но как бы ни старались «дуэлянты», было ясно, что после принятия закона о «39 статьях религии» победа осталась за сторонниками Реформации. Для наших же целей представляет особый интерес то место в «Защите…», в котором автор писал о суде над Бордом.
Горестный конец
А писал Понет следующее:
«В течение восьми лет (то есть в 1547 году или несколько позднее) человек с ужасным характером, которого звали доктор Борд, Врач, и который трижды в неделю пил только воду, как поступали прокторы папистов… Он прикидывался девственником[47], носил власяницу, а на ночь вешал саван и чулки или похоронную рубаху на спинку кровати; умерщвлял тело, пытаясь добиться праведной жизни, но при этом держал в своем доме в Винчестере сразу трех проституток (whores), которые оказывали услуги не только ему, но и, как было доказано, обслуживали других девственных священников графства. Это облегало им жизнь и не делало столь болезненной их blessed[48] девственность. Все сказанное – истинная правда, которая стала столь повсеместно и печально известна, что дело о его поведении рассматривалось мировыми судьями (justices of peace), некоторые из которых еще живы… Стоя перед ними, он признался во всем…, и был наказан церковью Винчестера56, а блудницы были выведены на улицу и показаны всему городу. Эту, широко известную историю, ни Мартин, ни паписты не могут опровергнуть».
Однако через сто сорок лет после этих событий Энтони Вуд, симпатизировавший католикам, осторожно высказывал сомнение в справедливости таких обвинений. Он писал в «Оксфордских Афинах…», что «упомянутые три проститутки, как называл их епископ, были всего лишь пациентками, которые время от времени возвращались в дом врача». Он, однако, не приведет источник своих сведений (ограничившись замечанием: «я где-то читал об этом»), что, конечно, обесценивает его замечание.
Вуд продолжает:
«Он (Борд. – Ю.П.) всегда исповедовал целибат и с горячим негодованием писал о священниках и монахах, которые нарушали данную ими клятву [придерживаться целибата]; многие из нарушителей сделали это после того, как были лишены своих домов королем Генрихом (имеется в виду уничтожение монастырей в процессе церковной реформы. – Ю.П.)… Но дело, которое в те дни досаждало многим людям, заключалось, как мне представляется, в том, что кальвинистский епископ Джон Понет из Винчестера (который, кажется, был женат) обливал его грязью, открыто утверждая в своей «Апологии…», что под покровом разговоров о необходимости сохранения девственности и строгости жизни, Борд около 1547 года поселил в своем доме в Винчестере одновременно трех блудниц, которые служили не только ему, но и оказывали услуги девственным священникам графства. Однако насколько это верно, я не могу сказать (курсив мой. – Ю.П.), хотя, как утверждал епископ [Понет], вопрос рассматривался несколькими мировыми судьями…».
47
vrider the color of uirginitie.
48
Blessed можно перевести как «блаженная», «счастливая», но можно и как «проклятая» (в ирон. смысле). Предлагаю читателю самостоятельно выбрать вариант перевода.