Страница 33 из 35
9.3. Государство и промышленность
Если первой особенностью мануфактурного производства в России была крепостная мануфактура, то второй – господство государства в промышленности и государственная регламентация, административные меры управления этой промышленностью. Как уже сказано, при Петре I мануфактурное производство создавалось по инициативе государства и в основном принудительными мерами. Петр объяснял это в одном из своих указов: «Наши люди ни во что сами не войдут, ежели не приневолены будут». Он считал, что государственная власть «управление должна иметь, как мать над дитятем, пока в совершенство придет» [12, с. 4540]. По выражению В.О. Ключевского, это было «казенно-парниковым воспитанием промышленности».
В Западной Европе прогрессивные преобразования происходили спонтанно, по мере экономического развития. Развитие производства требовало определенных правовых гарантий для предпринимателей, требовало инициативных, заинтересованных людей. Поэтому экономический прогресс сопровождался увеличением человеческой свободы, закрепленной законами.
У нас прогрессивные реформы проводились сверху, репрессивной машиной государства и укрепляли государство, сопровождались подавлением общества, подавлением свобод. Дело в том, что за основу этих реформ принимались интересы не общества, а государства в соперничестве с другими государствами. Реформы Петра проводились для того, чтобы укрепить величие Российского государства в соперничестве с Западом. То обстоятельство, что для этого надо было ликвидировать экономическое отставание страны, было уже следствием.
Но усиление деспотии вызывало экономический застой, замедляло развитие, и через некоторое время снова вставала задача новых реформ. Развитие шло импульсивно, циклами, и эта цикличность составляла тоже одну из особенностей экономического развития России.
Сталинский режим был логической ступенью этой особенности. После так называемой «социалистической реконструкции» наступил очередной застой с очередным ослаблением деспотизма, и потребовалось снова ликвидировать отставание России.
А что означали петровские преобразования для населения, показывает следующее соотношение: подати за царствование Петра выросли в три раза, а население уменьшилось на 20 %.
В сословной структуре России до XVIII в. не было сословия предпринимателей, которое соответствовало бы третьему сословию Западной Европы. Предприниматели не обособились от других сословий в отдельную группу. Морозов был боярином, Строгановы – крестьянами. И Петр I, содействуя развитию промышленности и торговли, не считал, что для этого нужно особое сословие, а тем более – не видел связи между политическими правами и свободами такого сословия и развитием торговли и промышленности.
Он пытался заставить стать предпринимателями представителей всех сословий. Например, когда потребовалось построить флот на Черном море, он заставил стать судостроителями всех достаточно богатых людей. Их объединили в «кумпанства», каждое из которых должно было построить один корабль. Помещики, имевшие более 100 крестьянских дворов, должны были составить «кумпанство» на каждые 10 тыс. дворов, духовенство – на каждые 8 тыс. дворов. Купцы и другие горожане тоже объединялись в «кумпанства» и должны были построить 12 кораблей.
Всего таким образом намечалось спустить на воду 52 корабля, а потом это число было увеличено до 64. Но результаты оказались плачевными. Правда, в указанные сроки флот был построен, но, когда через несколько лет потребовалось привести его в действие, оказалось, что Россия на Черном море смогла выставить только 4 фрегата, 5 мелких парусных судов и 2 галеры. Большинство построенных принудительно судов оказались непригодными.
Аналогичные принудительные меры применялись и при строительстве мануфактур. Промышленность у нас не вырастала, а «внедрялась» сверху, искусственно. Насколько это было необходимо? Не лучше ли было предоставить производству развиваться естественным путем, в соответствии с законами экономического развития?
Конечно, со временем на базе промыслов и ремесла у нас стали бы рождаться крупные предприятия мануфактурного типа. Но ждать, когда это произойдет, значило – закрепить отставание. В Западной Европе, где это шло естественно, не стояла задача «догнать». А перед Россией стояла именно эта задача.
Подлинная цель петровских реформ – не ликвидировать отставание, а тем более, не поднять благосостояние народа, а сделать Россию сильным государством. Текстильные мануфактуры учреждались, чтобы обеспечить флот парусами, чтобы «не покупать мундира заморского», горные заводы – чтобы обеспечить армию вооружением. А мануфактуры, которые вырастали бы из промыслов, как и сами промыслы, готовили бы продукцию для рынка, для народного потребления. Для казенных же потребностей требовался иностранный опыт, новая технология, т. е. искусственное «внедрение» мануфактур.
В России крепостничество препятствовало образованию третьего сословия, свободного и богатого, из которого выходили мануфактуристы на Западе. Вот та же крепостническая система обеспечивала условия для принудительного, административного «внедрения» мануфактур, тем более, что можно было использовать традиции государственного предпринимательства.
И результат был достигнут – Россия вступила в мануфактурный период, хотя и необычным путем: не сформировав третье сословие, сословие предпринимателей.
И все же Петр I формальные шаги по учреждению третьего сословия сделал. Он брал пример с Запада, а там были органы городского самоуправления – Городские магистраты. И Петр в 1699 г. тоже учредил в России выборные городские магистраты.
Городское население, т. е. посадские люди, для этого делилось на три категории: 1) «граждане», к которым относились крупные торговцы, лекари и золотых дел мастера; 2) «подлые граждане» – мелкие торговцы и ремесленники; 3) «подлые люди» – наемные работники и приказчики, т. е. люди, не имевшие своего дела.
В выборах городских магистратов участвовали две первые категории, т. е. предприниматели, но магистраты стали не органами самоуправления, а вспомогательными исполнительными органами при воеводах, так что участие в магистратах стало лишь дополнительной обузой для горожан. Никаких привилегий участие в магистратах не давало. Наоборот, именно они должны были отвечать за выполнение назначенных государством повинностей. Например, в Коломне офицер, который организовывал доставку подвод для казенных нужд, «велел драгунам, позвали его, бургомистра, держать за волосы и за руки и бил тростью».
Бесправие предпринимателей усиливается при преемниках Петра. Учрежденная Петром Мануфактур-коллегия в какой-то степени защищала интересы промышленников. Екатерина I заявила, что она «жалованье напрасно получает» и предписала ее ликвидировать. Потом, правда, она была восстановлена. Петербургскую биржу, построенную на деньги купцов, Екатерина приказала отдать под полковую швальню.
Даже когда государственные органы старались содействовать предпринимателям, их действия нередко имели обратный результат. Например, было велено на реках «старого манеру суда все рубить, а хозяевам чинить наказание». Но новые суда западного типа не годились для мелких речек, требовали больших команд, а, кроме того, обычно суда «старого манеру» были одноразовыми: по доставке груза они обычно продавались на дрова. Новые же суда были слишком дорогими, чтобы так с ними поступать.
Бесправие предпринимателей определялось тем, что они экономически зависели от государства и государственных заказов. Идеологом этого слоя населения считается Иван Посошков, написавший сочинение «Книга о скудости и богатстве».
Раздел «О купечестве» в этой книге он начинает словами: «Воинство воюет, а купечество помогает и всякие потребности им уготовляет»; «ни воинству без купечества, ни купечеству без воинства не жить». Никакого рынка! Купечество необходимо лишь для обслуживания армии. Это соответствовало представлениям и политике Петра I.