Страница 37 из 39
29 ноября, в 11 часов утра, «Варяг» снялся с якоря и покинул Маскат; «2 декабря, в воскресенье, около 12 часов пополудни пришел в Бушир». На рейде, телеграфировал В. О. Бэр, «застал английскую канонерку «Lapwing», которую сменил “Sphinx”» (96).
Вскоре крейсер посетил управляющий генеральным консульством в Бушире титулярный советник Гавриил Владимирович Овсеенко. Подъем его на борт «Варяга» проходил «под звуки музыки духового оркестра», а «при отбытии с корабля был произведен салют».
Крейсер «Варяг», пришедший из Маската, сообщал Г. В. Овсеенко (11.01. 1902), «бросил якорь на внешнем рейде, на расстоянии 6 миль от города; подойти ближе мешала большая осадка судна». В день постановки на рейд, «после полудня, с крейсера был произведен салют персидской нации в 21 пушечный выстрел». Персы ответили «равным количеством выстрелов из батарейных орудий с противоположной от моря стороны города, размещенных возле главной резиденции персидских властей» (97).
В тот же день В. О. Бэр с несколькими офицерами посетил российское генеральное консульство». Для встречи командира «Варяга», «прибывшего на паровом катере с тремя офицерами, в полной парадной форме, – говорится в донесении Г. Овсеенко, – мной были высланы к пристани две коляски с эскортом конных гулямов, сопровождавших гостей до самого консульства». У подъезда российской миссии «поставлен был, в два ряда, почетный караул из трех взводов персидских сербазов, встретивших русских моряков барабанным боем и взятием оружия на плечо». Почетный караул персидской армии (сербазы), замечает В. О. Бэр, нанимался в подобных случаях консулами «за плату» (98). Офицерам предложили «завтрак и загородную прогулку в экипажах».
4 декабря Г. В. Овсеенко представил командира «Варяга» с шестью офицерами городским властям. На дворе резиденции, где проходила встреча, «были расставлены почетные караулы от пехоты и артиллерии, с барабанщиками и музыкантами во главе. В предшествии 10 скороходов с серебряными булавами», на глазах у многочисленной толпы, русских моряков препроводили в приемный зал резиденции, «где их ожидали специально для этого собравшиеся персидские власти Бушира».
Во время встречи с главой Бушира, Мирзой Хамиль-ханом, «береговая артиллерия произвела салют в три выстрела» (99).
На следующий день, 5 декабря, крейсер «Варяг» посетил «управляющий буширским губернаторством (муиззуль-мемалик). Его сопровождал командующий местными военными силами (фатехус-салтане), исполнявший также должность местного каргузара [чиновника по иностранным делам]». Встречали генерал-губернатора по прибытии на корабль «музыкой и караулом», а провожали – салютом. Особый интерес у персов вызвали «разные военные приспособления». После осмотра крейсера гостям продемонстрировали учебную стрельбу из орудий палубной артиллерии.
В тот же день «Варяг» посетили французский и турецкий вице-консулы и голландский консул (100).
Визиты в Бушире, указывал в рапорте В. О. Бэр, он наносил «в коляске нашего консульства. При всех поездках коляску эту сопровождала, согласно местному обычаю, конная стража из 4 человек, находившаяся на службе у управляющего консульством» (101).
6 декабря, «в высокоторжественный день тезоименитства Государя Императора», докладывал Г. Овсеенко, «на убранном флагами крейсере “Варяг”, который специально остался в Бушире для участия в праздновании», совершены были в присутствии русского консула «обедница и молебствие, а в полдень произведен салют в 31 выстрел».
Вечером того же дня в российском генеральном консульстве «состоялся большой обед», на котором присутствовали персидские чиновники, русские моряки, «некоторые из иностранных консулов» и представители «зарождавшейся русской колонии в Бушире». Во время обеда на веранде консульства играл оркестр духовой музыки. Иллюминация здания консульства, оркестр и «ночное освещение города, устроенное прожекторами крейсера», собрали толпы народа (102).
«Влияние англичан в Бушире, – отмечал в рапорте В. О. Бэр, – весьма значительное, как вследствие давнишнего их здесь пребывания, так и распространенной системы подкупов, на что, видимо, денег ими не жалеется» (103).
Глубокая осадка крейсера, информировал Азиатский департамент МИД консул Г. Овсеенко, «не позволяла “Варягу” пройти Фаоский бар и посетить Мохаммеру и Бассору». И посему «решено было удовольствоваться» Кувейтом, Линге и Бендер-Аббасом (104).
Покинув Бушир, в ночь на 8 декабря (с пятницы на субботу), крейсер «Варяг» с Г. В. Овсеенко на борту «после 16-часового тихого хода» прибыл в Кувейтскую бухту. «Бросил якорь в пять часов пополудни, на расстоянии около мили от берега», близ стоявшего там английского крейсера «Помона», с командиром которого, а также с командиром посыльного судна 3-го класса «Сфинкс», пришедшего туда на другой день, В. О. Бэр «обменялся установленными визитами».
«Тотчас же по остановке судна» Г. В. Овсеенко «снарядил взятого им из Бушира старшего слугу консульства, Хаджи Махмуда, в город, к правителю Кувейта шейху Мубараку», с уведомлением о том, что на пришедшем в Кувейт русском крейсере прибыл российский консул.
Вернувшись из города, часов в 10 вечера, «слуга донес, что сам шейх Мубарак в Кувейте отсутствует. Находится в местности Джагара [Эль-Джахра], в арьергарде своего войска, собранного им и расположившегося в пяти пунктах под Кувейтом, для отражения, ожидавшегося, с часу на час, нападения арабов шейха джабаль шаммаров и эмира Неджда Абдуль Азиза [‘Абд ал-Азиза] ибн Рашида. Стояли они в местечке Сафван, в 12 часах умеренного хода от Кувейта».
8 начале декабря, как следует из рапорта В. О. Бэра, шейх Ибн Рашид уже предпринимал поход на Кувейт. Командир английской канонерки «Readbrest», находившейся в то время в Кувейтской бухте, предупредил Ибн Рашида, отправив к нему посланца-бедуина, что «в случае нападения на Мубарака по его войскам будет открыт огонь» из орудий палубной артиллерии, и шейх Ибн Рашид отступил (105).
«На время своего отсутствия, – сообщал Г. В. Овсеенко, – шейх Мубарак передал управление городом наследнику власти, старшему сыну Джабару [Джабиру]». Последний, узнав о прибытии на русском военном судне российского консула, просил Хаджи Махмуда передать, что «ввиду наступления ночи праздника Рамазана [Рамадана], он посетит крейсер с визитом утром следующего дня» (106).
9 декабря, в 10 часов утра, шейх Джабир «в сопровождении многочисленной свиты прибыл на огромной барже на крейсер “Варяг”. В цветастых, – по выражению Г. Овсеенко, – оборотах арабской речи» приветствовал русских моряков. Попросил «принять его дружеский подарок для экипажа судна, привезенный с собой…, и состоявший из нескольких баранов и прочей живности».
Шейха Джабира, встреченного на корабле музыкой, консул представил командиру крейсера и офицерам. «По просьбе наследника ему показали портреты Государя Императора и Государыни Императрицы», а также «пушки крупного калибра, хлебопекарню, роскошную каюту капитана и прочие … части судна».
«Пробыв на “Варяге” больше часа», шейх Джабир пригласил Г. Овсеенко к себе в гости, в городской дом. Отправился Г. Овсеенко к шейху Джабиру «на паровом катере, в два часа пополудни того же дня, вместе со старшим и шестью младшими офицерами крейсера». Принимал их шейх Джабир, вспоминал Г. Овсеенко, «в высшей степени любезно». Предложил, несмотря на Рамадан, «всевозможные арабские угощения» (107).
Желая «узреть войско» шейха Мубарака, располагавшееся в местности Джахра, что в пяти часах от города Эль-Кувейта, равно как и поговорить с шейхом Мубароком лично, дабы «ознакомиться с его образом мыслей», Г. Овсеенко известил шейха Джабира о «намерении проехать» в Эль-Джахру. По распоряжению шейха Джабира «тотчас же был составлен небольшой караван». Одновременно с этим шейх Джабир «послал гонца к отцу, шейху Мубараку, с уведомлением о приходе в Кувейт русского военного судна» и о готовящейся поездке к нему в лагерь русского консула.
9 декабря, «в три часа пополудни», Г. Овсеенко со старшим офицером, капитаном 2-го ранга Крафтом, и с шестью офицерами крейсера «отправились в военный лагерь шейха Мубарака», где, согласно рапорту В. О. Бэра, «было собрано 3000 человек войска». Прибыв в 8 часов вечера того же дня в Джахру, писал в донесении Г. Овсеенко, они «нашли в лагере шейха Мубарака самое полное арабское гостеприимство». Еще до приезда в лагерь, как только посланный сыном правителя гонец донес шейху Мубараку о приближении русских гостей, он выслал им навстречу «трех лучших коней в блестящих сереб ряных чепраках и покрытых бархатом седлах».