Дом Червя (ЛП)

Поэтому, когда продавец мирры исчез однажды вечером ровно за две недели до Вальпургиевой Ночи, казалось вполне естественным, что в этом замешан Йок, и никто не удивился.

Сколько лет требуется, чтобы камень превратился в пыль? Настолько далеко в прошлом Йок посетил Того, кто носит жёлтое одеяние, чья шёлковая вуаль дьявольски выпучивалась. Йок слушал безголосого оракула Бокруга, странно пищащего об ужасной гибели Сарната. Йок долго листал своими бледными, дрожащими руками плесневелые свитки по чёрной магии и другим безумным знаниям, выменивая их у собаколиких упырей, которые воровали книги из охраняемых тенью склепов Ленга. Он отправил свою душу посмотреть на долину Пнат и мрачные ониксовые стены Кадата в Холодной Пустыне, где не ступала нога человека. Там душа Йока произнесла отвратительные мантры и невыразимое имя Азатот, и она отчаянно искала что-то в вековых коридорах безумия, пока хищные Стражи не вынудили душу Йока сбежать. Ночью под прокажённым лицом Луны он смёл пыль, милосердно скрывающую то, что спит в некоторых нетронутых могилах.

И благодаря этим тайным раскопкам он снова нашёл заклинание, которое было утрачено вместе с первобытным Ибом. Это заклинание превращает людей в пауков с искалеченными и сломанными ногами. Также Йок узнал, как призывать мёртвых, что весьма опасно, и как одевать во плоть духов, которые никогда не жили, что бесконечно хуже. Он знал знаки, которые дают власть над штормами и превосходство над чёрными легионами Ада. Он узнал, как можно пересечь те скулящие зоны, которые лежат за пределами самых тёмных звезд. Семь тысяч имён демонов, с которыми Йок советовался, и пятьсот пятьдесят пять Песнопений Дхоулов, а также писания Дзиан и Клек, - но он так и не смог найти Слово снятия уз, Ключ, который не открывает никаких дверей, кроме Одной. Йок искал единственное в своём роде заклинание, которое сможет освободить Великих Древних. Ибо Йок хорошо знал о тех Древних Богах, которые лежали погребёнными и мёртвыми в тёмных уголках Мира, и также знал, что Они не всегда будут оставаться мёртвыми. Да, Йок знал! И поэтому он молился их Образам и искал одно единственное Слово, зная, что при произнесении оного его боги будут освобождены, чтобы вознаградить Своих избранных тёмными драгоценностями невероятного богатства и силы за пределами мечтаний о скупости, - так учили те, кто ожидал получить эти богатства и, следовательно, их слова должны быть истинными. Но Йок теперь был уверен, что заклинания, которое он искал, нет в нашем мире, и поэтому он должен искать его где-то за пределами. Он собирался открыть Путь, через который может пройти нечто, знающее то, что нужно Йоку, и оно расскажет это за соответствующую плату.

И, наконец, однажды вечером, вооружившись своим свитком и всеми подобающими приспособлениями, он выбрался окольными тропинками из города и отправился на лесистый холм, которого избегали батраки, знающие истории о том Старике, О Котором Никто Не Любит Говорить. Йок понимал, что эти истории правдивы. Когда он вышел в путь, ещё не стемнело. Но вскоре звезды выползли из-за горизонта на востоке, и ночь подкралась как хищник. Красная Бетельгейзе угрожающе смотрела сквозь зловещие облака, но толстый писарь не обращал на неё внимания; он продрался сквозь бдительные, злые деревья, колючки и шипы к тому самому подозрительному дому, где крысы богохульно веселились и хихикали, где пауки с сапфировыми глазами безумно вращались в темноте. Йок имел веские основания полагать, что его ужасающий бог находится в этом доме и спит. Он вошёл внутрь через заднюю дверь, очень осторожно пробираясь по фрагментам разбитых каменно-серых звезд, которые почти его не беспокоили. Йок направлялся в тот полутёмный пятиугольный зал, где было тихо и лежала пыль, не тронутая Временем, где когда-то пьяный старик говорил своим гостям о страшных вещах. И там, в пыли Йок начертил три колдовских концентрических круга, как это предписано в подобных ритуалах, зажёг чёрную свечу, сделанную из жира трупов, и трижды произнёс призыв к тем существам, которые ждут таких заклинаний, будучи где-то за пределами Мира. Но совсем ничего не произошло.

Итак, Йок-некромант злобно выругался, бросил все магические принадлежности и выскочил из Дома Червя, забыв, что не все существа, которые приходят, когда их вызывают, видимы человеческому глазу; факт, который непростительно забывать. И в ту ночь что-то последовало за Йоком до самого его дома.

Теперь, когда прошло две недели после этого случая, и несчастный продавец мирры последовал за десятью своими соседями, батраки были, по понятным причинам, взволнованны; но в их враждебном отношении к дряблому писарю было что-то не вполне логичное. Разумеется, никто не видел Йока, похищающего людей, только скопление теней и внезапно обрывающиеся крики, указывающие на то, что случилось нечто ужасное. А потом люди узнавали, что кто-то пропал без вести. Действительно, когда эти прискорбные события окончательно прекратились, Йок, казалось, исчез совершенно так же, как и другие. Больше он не шпионил за людьми, молча прохаживаясь по Пути Гробниц, как раньше, и не смотрел злобно на честных батраков из своего окна. В тайных храмах люди возжигали ладан и благодарили непостижимых богов. Но были и другие, которые шептали, что писарь всего лишь прячется от посторонних глаз и замышляет новое богохульство, подобного которому не видели многие годы, больше ста лет с тех пор, как этот печально известный старик поднял из ада Дом Червя. Действительно, эти люди указывали, что уже крылатый дьявол спустился с Луны, чтобы освещать порог дома колдуна. Никто, казалось, не помнил, чтобы дьявол улетел, когда на стуки людей в дверь колдуна никто не открыл.

Вскоре соседи Йока вовсю жаловались на ужасный запах и на упитанных крыс, которые ночью собирались на Улице Лягушек и нападали на прохожих. Наконец, мрачный мэр и пять его стражников, подстрекаемые теми жрецами с пустыми лицами, которых когда-то расстроил смех Йока, и которые надеялись вернуть свои души, что забрал колдун, пришли вооружённые свитками и священными амулетами, и воспевали имя богини Н'тсе-Каамбл, великолепие которой разрушило миры. Мэр, стражи и жрецы отправились прямо по ненавистной Улице Лягушек с площади Тринадцати Гранатов, распевая имя Н'тсе-Каамбл, и пухлые крысы поспешно бежали с их пути. Они подошли прямо к этому подозрительному порогу дома Йока, где им пришлось ждать, пока один жрец не взломает замысловатый чёрный замок и, ревностно бормоча молитвы каждый своему конкретному богу, мэр и жрецы вошли в дом закрыли за собой дверь.

Не прошло и нескольких минут, как все они лихорадочно выбежали, чтобы спрятаться в переулках и других невероятных углах, и неохотно рассказывали о том, что увидели.

Но они нашли только комнату с развешенным гобеленом, на котором были нарисованы старые, косоглазые лица и загадочные знаки, которые явно означали что-то невыразимое, и увидели ещё тёмно-синие ковры, усыпанные множеством маленьких драгоценностей, расположенных в форме созвездий. И никто не знал, в каком месте космической бездны имелись такие созвездия. Где-то тяжело дымился ладан, и четыре любопытных шара света безмятежно плавали чуть ниже высокого сводчатого потолка. На резном столе из чёрного дерева был разложен ветхий свиток; серебряное перо было брошено на каменные плиты, как будто выпало из забывчивой руки писца, который навалился на стол и был подозрительно неподвижен. Это был неортодоксальный писарь Йок, который потерял большую часть своей мягкотелости. Поэтому визитёры быстро ушли, не проявив должного уважения к мёртвому, и запечатали храм с писарем, всё ещё сидевшим там, потому что никто не хотел касаться его, когда люди увидели выражение его мёртвых глаз. Они даже не забрали одиннадцать тел, украшенных особыми знаками, которых нашли в подвале.

ГЛАВА III

КСИУРХН