Вивея

Арчи Хант

Сочтите меня странным, но меня не покидает мысль, что на освещение этого огромного зала уходит бюджет, способный обеспечить светом небольшую африканскую деревушку. С потолка свисала огромная люстра, которая, казалось, горела изнутри, заполняя пространство светом. Вокруг нее расположились еще четыре. А читать количество настенных и лаунж-ламп я не берусь. И да, как я заметил, все деревья в саду Преев, куда выходили главные двери зала, были также обтянуты белыми огнями. Очевидно, их включат ночью, чтобы поразить гостей еще чем-нибудь вроде фейерверка.

А еще цветы. Море цветов, лент, шаров, в которых утопало помещение, кричало нам о том, что мы пришли на День рождения к «принцессе Санта-Луи». 

Каждый из небольших столов, застеленных белоснежными скатертями, которые стояли чуть поодаль от основного скопления людей, тоже был украшен. По центру, в огромных стеклянных вазах, напоминающие фужеры на тонких ножках, стояли лиловые и розовые цветы. Вокруг них – свечи, плавающие в стаканах, наполовину наполненных водой такого же лилового оттенка. Гости пока что бродили по залу, иллюстрируя броуновское движение*, но явно были в предвкушении возможности занять свое место за этими столиками.

Мой взгляд постоянно цеплялся за все эти чудеса декора и не мог уложить в мыслях, неужели это нравится Вивее? Вряд ли, скорее, это дело рук ее мамы. А если я не прав, и изобилие, роскошь, шик – слова, к которым привыкла ее семья, это то, что ей нужно? Тогда, у меня для себя плохие новости. Хотя, почему для себя? Просто придется поставить девушку перед фактом, что поле из подсолнухов перед домом моей матери – лучше, чем сад с деревьями в искусственных фонариках. Будет против? Ну, неделю будет против, а потом есть захочет…

-Не желаете тарталетки с морепродуктами? – Бредовые мысли о том, что я похищаю девушку, увожу в Канзас и пытаю тарелкой кукурузной каши, рассеялись от приятного женского голоса.

Я опустил взгляд на миниатюрную брюнетку, улыбающуюся мне так вызывающе, будто «тарталетки с морепродуктами» было кодовым предложением, которое переводилось как «жду тебя в подсобке через пол часа». Это была уже третья официантка, пытающаяся скормить мне что-то с серебряного подноса. Но лишь она, похоже, попросила форму на размер меньше. И как только миссис Прей допустила ее к работе в столь обтягивающей форме? Казалось, один глубокий вдох и пуговица на белой рубашке девушки оторвется и убьет кого-нибудь прицельным выстрелом.

Заметив то, что я окинул ее взглядом и задержался на декольте, девушка еще очаровательнее улыбнулась. Ну, конечно, она сделала свои выводы. А я просто прикидывал как уйти с угла обстрела и выжить.

-Нет, благодарю. – Вежливо откликнулся я на ее просьбу и отвернулся, показывая, что разговор закончен.

В горло ничего не лезло весь день. Даже утренняя яичница, в кое-то веки заботливо приготовленная Лукасом, сейчас покоилась на дне мусорной корзины.

Я поправил ремень от фотоаппарата, который никак не мог поладить со стоячим воротом пиджака. Впрочем, я и сам не наслаждался комфортом: рубашка, брюки, галстук, пиджак и туфли, которые блестели так, будто я планировал использовать их вместо зеркала. Раздражало. Но, увы, слиться с толпой в этом местечке, обутым в кроссовки, вряд ли вышло бы.

Я снова огляделся, сканируя взглядом местность и не желая наткнуться на кого-то из старших Преев.

-Шампанское? – Раздалось за мой спиной.

Серьезно? У меня что, самый голодный вид в этой толпе? Я развернулся на каблуках и пересекся взглядом с голубоглазой блондинкой. Кажется, ее я уже видел, когда временную обслугу собирали для раздачи указаний и спича на тему «что будет, если вы налажаете». Каждый случай разбирался подробно, например, не заметить, что гость потянулся за закуской и испариться – проступок средней тяжести, а вот вылить на него поднос с шампанским – дело более критичное.

-Девушка, откройте мне секрет. – Начал я, и она подалась вперед. Ее губы обнажили белые зубки, а глаза прищурились, будто она ожидала шутку или порцию флирта с моей стороны. – У вас там конкурс среди персонала проводится? Кто первым заставит меня что-то съесть?

Губка, жирно блестящая от блеска, чуть поджалась. Впрочем, девушка не выглядела обиженной, что меня порадовало. Чего я завелся, в самом деле?

-Не понимаю, о чем вы…

Я поднял большой ламинированный бейджик, висящий на груди. На нем моя фотография и «левое» имя. Должность: фотограф. А что, вы решили, что мне выслали приглашения на День рождения Вивеи Прей? Ага, как же. Все сам, все сам…

-Я вроде как тоже на работе. – Я покрутил карточкой, отчего ее поверхность стала ловить на себя свет. - Вам же следует обслуживать гостей.

-А я считаю, что мы должны поддерживать друг друга в этой работе. – Неунывающе улыбнулась девушка и, кинув взгляд на мой бейдж, добавила: - Томас.

За плечом девушки я снова увидел брюнетку, с подноса которой какая-то пожилая чета сметала те самые многострадальные тарталетки. Девушка пыталась улыбаться им, но кидала непрозрачно раздраженные взгляды в спину блондинки. Кажется, что и ее я все же видел на сборе персонала. Мысль о том, что девушки поспорили на процент от гонорара не стала казаться такой бредовой.

Я усмехнулся и четко, с выверенными паузами, попытался донести до официантки свою мысль:

-Спасибо, конечно, но я буду более признателен, если ты запомнишь сама и передашь остальным, что я на все 100% уверен, что не хочу есть, пить или пользоваться иными вашими услугами.

Девушка кивнула. И снова она не выглядела рассерженной или обиженной моим тоном. Если честно, она бы мне могла понравиться, если бы не одно «но», ради которого я и пришел сюда.