Страница 64 из 79
Кас предложил пойти в постель, и я согласилась.
И мы продолжили наш сексуальный сеанс здесь. На самом деле у нас не было секса, потому что предполагалось, что у меня месячные. Но, Господи, я так этого хотела.
Я так сильно хотела его. И все еще хочу.
После того как мы кончили, он сгреб меня в объятия и держал так, словно не хотел отпускать.
И я не хотела его отпускать.
Но должна была.
Мне нужно знать правду.
Делая тихий короткий вдох, сползаю с кровати, мои обнаженные ступни касаются толстого ковра.
Я бросаю нервный взгляд назад на Каса. Задержав дыхание, смотрю на силуэт его крепкой спины. Его дыхание глубокое и ровное. Он крепко спит.
А я делаю это.
Глядя на приоткрытую дверь, я на цыпочках выхожу из его спальни.
Бесшумно спускаюсь по лестнице. Свет на открытой веранде отбрасывает свечение в коридор.
Чувствуя холод, я дрожу и обнимаю себя руками. На мне только футболка Каса и трусики. Чувство такое, будто мне стоит быть одетой в черный кошачий костюм или во что-то похоже уродливое, но не в старую футболку Каса, пахнущую им, с изображением группы. И это очень отвлекает, потому что мне нравится его запах. Это пробуждает теплоту и приносит в мое сознание горячие мысли, и это заставляет меня чувствовать себя полнейшей сукой, шныряющей по его дому.
Тогда я напоминаю себе, что не делала бы этого, если бы не он со своей ложью. Я бы лежала наверху в его объятиях, вероятно, прямо сейчас занимаясь сексом, если бы он выбрал откровенность.
Но он поступил иначе, и вот они мы.
Ладно, вот она я.
Я крадусь по коридору в его кабинет.
Тихо закрываю за собой дверь, а затем прохожу через комнату и включаю лампу на его столе.
Не теряя ни секунды, начинаю поиски ключа с ящиков стола.
Я нахожу один, но он маленький и больше подходит для чего-то вроде навесного замка. Но, кроме него, здесь нет другого ключа, который открыл бы ту дверь.
Положив руки на бедра, я осматриваю комнату.
Если бы я была Касом, то где бы держала ключ от тайной двери?
Я бы держала его при себе.
Я быстро вспоминаю, в чем он был наверху со мной. Джинсы и рубашка, которые он положил в корзину для грязного белья, так что в них однозначно нет ключа.
Мой взгляд зацепился за пиджак, висящий с внутренней стороны двери. Кас был одет в него, когда мы ездили за рецептом для лошади к ветеринару.
Я подхожу к пиджаку. Запускаю руки в оба кармана. Моя ладонь оборачивается вокруг связки с ключами в правом кармане.
Я вытягиваю их. Ключи от его машины. Я смотрю на них, лежащие на моей ладони. Здесь ключ от внедорожника, брелок от гаража, от Ренж Ровера... и другой ключ.
Ключ от похожего замка.
Твою мать.
Кровь начинает гонять по моим венам.
О, Боже мой! Тот самый ключ. Бьюсь об заклад, это тот самый ключ.
Я направляюсь к книжному стеллажу с ключом в руке.
Отодвигаю стеллаж, открывая дверь. Выуживаю подходящий ключ и трясущейся рукой вставляю ключ в замок. Поворачиваю и...
Щелчок.
Черт. Я внутри.
Я правда внутри.
Оставляя ключ в замке, я берусь за ручку и поворачиваю ее.
Но останавливаюсь прежде, чем открываю.
Уверена ли я, что хочу сделать это?
Больше я ни в чем не уверена. Но в чем точно убеждена, так это в том, что мне нужно знать, что он скрывает.
На глубоком вдохе я толкаю дверь.
Мигает свет, заставляя меня подпрыгнуть. Должно быть, это один из тех сенсорных светильников. Мои глаза привыкают к свету, и я вижу, что стою в дверном проеме гардеробной.
И в этой гардеробной... фотографии.
Мои.
— Какого... черта? — шепчу я.
Мое сердце начинает стучать быстрее, когда я ступаю глубже в комнату.
Здесь мои фотографии. Со дня, когда я покинула тюрьму. Я стою снаружи тюрьмы с сумкой в руке.
Почему у Каса моя фотография?
Мой взгляд начинает осматривать остальные висящие на стене снимки.
Я и Сиси обнимаемся в тот же день.
Я на пробежке.
Я и Сиси вечером в клубе.
Я в поместье Мэтис общаюсь с Купером.
Я в поезде.
Я с Джессом в день, когда мы поехали на пляж.
И...
Господи.
Моя рука скользит по фото.
На нем я с Джейсоном, но оно не с того дня. Этот снимок старый, снятый, когда мы были вместе незадолго до ареста.
Фотография однозначно была сделана издалека и без нашего ведома.
Джейсон и я обнимаемся. Я улыбаюсь ему, а он – мне.
— О, Боже. — Шепчу я.
Я поворачиваюсь, глаза сканируют комнату. Каждая стена покрыта чем-нибудь: фотографиями, новостными вырезками о моем аресте, суде и заключение.
Иисус, у него даже есть мои фото заключения.
Подойдя ближе, я пробегаюсь пальцами по снимку.
Я продвигаюсь дальше и вижу карту с отмеченными пунктами.
Один маркер стоит на моей квартире.
Какого черта?
Не понимаю. Зачем Касу это все?
Я прохожу дальше и ударяюсь бедром о стол.
Нет, это стол и...
— Ох, блядь. — Выдыхаю я, прижимая к груди руку, пока мое сердце выскакивает из горла, заставляя меня задыхаться.
На столе лежит пистолет. За пистолетом рядком лежат четыре ножа разных размеров. Каждый выглядит так же смертоносно, как и остальные.
О, Боже. О, Боже. О, Боже.
Пальцами я хватаюсь за край стола, пялясь на оружие так, словно оно собирается ожить и атаковать меня.
Как только оказываюсь за столом, я поворачиваюсь к последней стене. Здесь фотографии Хейли.
Я фокусируюсь на одной из них. На ней Хейли и Кас. Он выглядит намного моложе.
Выглядит счастливым.
Мою грудь разрывает от боли.
Я отступаю, просматривая фотографии Хейли с новостными статьями о ее убийстве.
Я не понимаю, что все это такое. Что это означает?
Почему наши с Джейсоном снимки соседствуют здесь с фотографиями Хейли?
Стоя в центре комнаты, я медленно поворачиваюсь, пытаясь воспринять это, и, мои глаза задерживаются на фото. Я не видела его прежде, потому что мой взгляд был прикован к оружию, лежащему на столе.
Но сейчас я смотрю, и взгляд мой тяжелый.
Потому что это фотография Дэмьена Дойла.
С другой стороны от этого снимка висят фотографии двух мужчин, которых я не узнаю.
Я подхожу ближе, и в желудке холодеет.
Лица неузнанных мною мужчин на фотографии перечеркнуты красным крестом.
Только лицо Дэмьена не перечеркнуто.
Почему...
О, Боже.
Ох, мать твою, нет.
Словно молния, осознание ударяет меня.
В моем желудке начинает формироваться болезненное чувство пустоты.
Три мужчины.
Хейли. Кас.
Изнасилование. Убийство.
Означают ли красные линии то... что они... умерли?
Ох, блядь.
Дэмьен жив.
Иисус. Гребаный. Христос.
Господи. Нет.
Я поворачиваюсь более, чем готовая покинуть эту комнату, и мое сердце практически выпрыгивает из груди.
Кас стоит в дверном проеме.
Его грудь обнажена, одет он в черные пижамные штаны, в которых отправлялся спать.
— Здесь есть комната, от которой я могу держать тебя подальше? — он не улыбается.
И я близка к тому, чтобы описаться.
Он пробегает глазами по комнате и вздыхает. Складывает руки на груди и прислоняется к дверному косяку.
Его непроницаемый взгляд встречается с моим. Затем он приоткрывает рот и спокойно произносит:
— Итак, полагаю, у тебя есть вопросы.
Глава 37
Вопросы?
Есть ли у меня вопросы?
Конечно, у меня есть долбаные вопросы!
Но прямо сейчас я пытаюсь не описаться и нуждаюсь в том, чтобы перезапустить свое сердце и вернуть его к нормальному ритму, потому что оно решило прекратить работать слаженно.
Я приоткрываю рот. Во рту сухо, как будто я провела несколько дней в пустыне.
Я... Я даже не знаю, с чего начать.
Кас смотрит на меня своими красивыми черными глазами непроницаемым взглядом, не дающим мне никакой информации.