Страница 29 из 79
Его взгляд пронзает меня насквозь.
— Здравствуйте, — говорю я, пытаясь подавить нервозность.
— Привет. — Он отвечает без интонации, так что я не могу понять, о чём он думает.
Медленно я приближаюсь к нему. Всё это время он не спускает с меня глаз.
Я сажусь на стул напротив него, ставлю пустой стакан на стол, туфли на пол рядом с собой, а футболку кладу на колени.
Я даже не знаю, с чего начать, что сказать. Мой взгляд блуждает по комнате и вдруг цепляется за мою сумку, лежащую на рабочей поверхности кухонного гарнитура.
Мне кровь из носу надо позвонить Сиси, но сначала нужно поговорить с ним.
Но в этом он меня опережает:
— Твой телефон не переставал звонить. Я не хотел тебя будить. Подумал, что, кто бы это не названивал, это что-то важное, так что я ответил за тебя. Звонила твоя подруга, Сиси. Она была обеспокоена тем, что от тебя не было никаких вестей. Я сказал ей, что ты здесь, что ты в безопасности и вернёшься завтра утром.
Он говорил с Сиси. Боже мой.
Ну, по крайней мере, ей не пришлось волноваться за меня всю ночь. Но позже меня ждёт с ней чертовски интересный разговор.
— Спасибо, — говорю я. У меня не выходит сдержаться, и я спрашиваю, — почему Вы не отвезли меня домой?
Он смотрит на меня таким пронзительным взглядом, что мне становится не по себе, и я начинаю ёрзать на стуле.
— Потому что я не знал, где ты живёшь. Ты же отключилась прежде, чем сказала мне адрес.
— У Вас есть мой адрес в личном деле, — настаиваю я.
— И находится оно здесь.
А. Ну, да.
— Как я добралась до постели?
Он кидает на меня взгляд, который ясно даёт понять, что он считает меня тупой.
— Я занёс тебя.
— Я была в полной отключке, да?
— Ага. Думаю, даже разорвись бомба, ты бы всё равно не проснулась.
— Простите.
— Не стоит извинений. Было забавно послушать твой храп.
— Я не храплю! — Ошеломлённо отвечаю я.
Его губы искривляются в потрясающей улыбке, и он смеётся.
На ум приходит воспоминание о том, как вчера я сказала ему, что у него красивый смех и что ему следует смеяться чаще.
— Я правда храплю? — спрашиваю я его.
Он ухмыляется и кивает.
— Как боров.
Мне нравится, что он улыбается, так что я не спорю с ним.
— Должно быть, алкоголь так подействовал, потому что обычно я не храплю.
— Хм... ага, должно быть.
Я слышу смех в его голосе, и от этого моё сердце переполняется чувствами.
Я сжимаю футболку и вспоминаю, что проснулась в ней.
Я краснею.
— Вы меня, — я прикусываю губу, — раздели? — От этих слов я морщусь.
Наступает долгая пауза.
Я украдкой смотрю на него сквозь ресницы.
Я бы солгала, если бы сказала, что не заметила вспышки огня в его глазах. Или если бы сказала, что на меня эта вспышка никак не подействовала.
— Я подумал, что тебе было бы удобнее в моей футболке. Но не волнуйся, Дэйзи, я вёл себя, как настоящий джентльмен. Я едва ли взглянул на тебя.
— Но всё же немного взглянули.
Боже мой. Я только что сказала это вслух?
Мне хочется провалиться сквозь землю, но я заставляю себя держаться сдержанно и выдержать его взгляд?
Выражение лица Каса не дрогнуло. Ни капельки.
Его губы вновь искривляются в лёгкой улыбке.
Хотела бы я сказать, что и это на меня никак не подействовало, но это не правда.
Мне не по себе, и я чувствую жар в местах, в которых очень давно не испытывала подобного ощущения.
— Ну, спасибо, что позаботились обо мне, — удаётся мне выдавить из себя. — И спасибо за одолженную футболку. Я её постираю.
Он пожимает одним плечом.
— Хочешь кофе? Или чего-нибудь поесть? – спрашивает он, встаёт со стула и берёт свою тарелку, чашку и мой пустой стакан.
От шока я, чуть было, не падаю со стула.
— Эм... не отказалась бы от кофе. Спасибо.
Я смотрю, как он наливает нам обоим кофе и добавляет мне в чашку молоко. Я даже не подозревала, что он знает, какой я пью кофе.
Он ставит мой кофе передо мной и садится обратно на своё место напротив меня, держа чашку в руке.
— Тебе следует что-нибудь съесть. У тебя, наверное, ужасное похмелье.
Я смотрю, как он делает глоток.
— Да, бывало и лучше. — Я слегка улыбаюсь. — Но не думаю, что смогу сейчас что-нибудь осилить.
Я беру чашку обеими руками и подношу её ко рту, делая небольшой глоток.
Боже, как вкусно. У него получается чертовски вкусный кофе.
Я ставлю чашку на стол, всё ещё держа её в руках и поднимаю на него глаза.
А он уже смотрит на меня, и в его взгляде читается любопытство, будто я какая-то головоломка, которую он не может разгадать.
Интересно, а в моих глазах отражается то же самое? Потому что, если честно, я не могу разобраться в нём.
Он облачает себя в маску грубости и суровости, но под всем этим скрывается человек, который сядет в машину и поедет в Лондон, чтобы забрать из бара свою напившуюся работницу, привезёт её к себе домой и позаботится о ней.
По моей груди вновь разливается тепло.
— Я очень сожалею о вчерашнем. О том, что позвонила в нетрезвом состоянии. И о том, что наговорила... — На секунду я закрываю глаза от смущения, когда мои вчерашние слова потоком нахлынули на меня. — И за то, что я отключилась в Вашей машине. За то, что Вам пришлось позаботиться обо мне. Мне очень, очень жаль. И я знаю, что вела себя, как полнейшая идиотка, и что заслуживаю увольнения, но мне очень, очень нужна эта работа. — Я подаюсь вперёд, облокачиваясь на стол, и соединяю ладони в мольбе. — Я клянусь, что то, что произошло вчера, больше никогда не повторится. Никогда-никогда.
— Почему ты пошла в бар и напилась там в одиночку?
Его вопрос застаёт меня врасплох.
— Эм... потому, что я глупая.
— Ты далеко не глупая, Дэйзи. Хоть и напиваться в баре в одиночестве – не самая блестящая идея.
— Это ведь был комплимент, не так ли? — Я улыбаюсь, и его губы тоже подёргиваются.
Но его лицо быстро принимает серьёзное выражение.
— С тобой могло случиться все, что угодно. Ты ведь это понимаешь?
Он... беспокоился обо мне?
От удивления я краснею.
— Да. Это было очень глупо. Я просто пыталась...
— Заглушить боль.
Его реплика заставляет меня приподнять брови. Я знала, что он умён, но я никогда не считала его проницательным. Особенно, когда дело касалось меня. Если честно, я думала, что он не знал ничего, связанного с Дэйзи Смит.
— Ты вчера говорила что-то о своём брате, — добавляет он, позволяя словам повиснуть в воздухе.
Очевидно, не такой уж он и неосведомленный.
При упоминании Джесса мою кожу начинает покалывать из-за грусти.
Но я также захвачена врасплох тем, что он хочет поговорить об этом.
Мне позарез нужна эта работа, и, если разговор об этом позволит мне сохранить её, то так тому и быть.
— Вчера я навещала его, но наша встреча прошла не слишком хорошо.
— Почему?
Я громко выдыхаю.
— Он винит меня в том, что ему приходится жить в приюте, и он прав. Я единственная, кто остался у него на всём свете, и, когда я попала в тюрьму, его отправили в приют.
— А где ваши родители?
— Папа умер. А мать... она ушла. Когда мне было шестнадцать, она сбежала со своим дружком-наркоторговцем. Видимо, ей больше не хотелось быть матерью. Джессу было всего шесть. Я знала, что если социальные службы узнают о том, что наша мать бросила нас, они забирут Джесса.
— Я воспитывала Джесса практически с младенчества, потому что нашей матери не было дела до нас, её интересовали только наркотики. Она их всегда принимала. Каким-то образом ей удалось не торчать хотя бы в период, когда она вынашивала Джесс. Может быть, тогда она ещё заботилась о своих детях. Но после того, как папа умер, она будто с катушек слетела. Я только сдала все экзамены, когда она бросила нас. Так что я сделала то, что должна была. Нашла работу. Поначалу приходилось туго, но мы справлялись. Стало полегче, когда я устроилась в ювелирный магазин и стала зарабатывать больше денег.