Не пара (ЛП)

Мне пришлось, иначе это не давало бы мне покоя весь день.

Он останавливается. Я ясно вижу, как его плечи напрягаются.

Он стоит так достаточно долго, и я начинаю думать, что он ничего не ответит.

— Паркур, — произносит он, не оборачиваясь.

Паркур?

И он уходит, не проронив ни слова.

Как только он исчезает, я достаю из кармана телефон, включаю Google, печатаю слово «паркур» и нажимаю на кнопку «Поиск».

Глава 11

Оказывается, паркур – это искусство быстрого передвижения по местности, обычно в условиях городской среды. Трейсер – человек, практикующий паркур – преодолевает препятствия, обегая их, перепрыгивая или перелезая через них.

Всё это я нашла в интернете.

Когда я дочитала информацию о паркуре, я почувствовала своего рода восхищение. В интернете оказалось полным-полно видео, но я не хотела попасться с телефоном на глаза Касу, так что мне пришлось дождаться окончания рабочего дня.

Как только я вышла за пределы поместья, я вернулась к Гуглу и смотрела видео о паркуре всю дорогу до дома.

Не могу поверить, что Кас занимается паркуром. Не потому, что он не в форме для такого занятия – он ещё как в форме – а потому что... ну, паркур – это действительно круто, а он такой нервный, жалкий тип.

Однозначно, у него есть и другая сторона, о которой я не знаю ровным счётом ничего.

И это в некотором смысле пробуждает во мне любопытство.

До конца рабочего дня я больше не видела Каса. Когда он вышел из душа, он юркнул в свой кабинет, и я его не тревожила.

В четыре часа дня я постучала в дверь его кабинета, чтобы сказать, что ухожу, и он злобно гаркнул с другой стороны двери так, что я убежала оттуда сломя голову.

А сейчас я уже дома, жду прихода Энн.

Я приняла душ и совершенно готова к встрече. На мне моя лучшая одежда в стиле «хорошей мамочки» – бледно-голубое платье длиною до середины икры. Платье не новое, но красивое и элегантное, с короткими рукавами и милым ремнём на талии. Волосы я убрала в тугую косу. Я также нанесла на лицо лёгкий макияж.

Я полностью готова.

Сиси работает до восьми, так что весь дом в моём распоряжении.

На журнальном столике в гостиной стоит тарелочка с дорогим печеньем. На подносе стоят чайник и кофейник. Чашки тоже уже наготове, также как и молоко и сахар.

Я готова показать Энн, что я изменилась.

Даже, если на самом деле, я и не изменилась вовсе. Не в полном смысле этого слова. Глубоко внутри я всё тот же человек, каким я всегда была. Я лишь немного менее доверчивая, чем была прежде.

Но Энн видит только то, что написано на бумаге. Она воспринимает меня, как воровку и бывшую заключённую. Как женщину, которая скрыла то, что её мать сбежала и бросила своих детей.

Социальная служба не видит ничего хорошего в причинах, по которым я скрыла это. Им нет дела до того, что я пахала как лошадь, чтобы у Джесса была крыша над головой и еда на столе. Что каждый божий день я не забывала напоминать ему, как сильно его любят.

Социальной службе нет до всего этого дела.

Всё, что они видят – это лгунья, воровка, преступница.

И всё это из-за Джейсона.

Но я не собираюсь ударяться в полемику. Сегодняшняя встреча будет плодотворной.

Я не буду думать об этом куске дерьма.

Я собираюсь вернуть Джесса.

Я собираюсь показать Энн настоящую Дэйзи – ответственную, надёжную Дэйзи, которая любит брата, как своего родного ребёнка. Ведь он и есть мой ребёнок. И ради него я сделаю всё, что угодно.

Прозвенел звонок в дверь, и по мне побежали мурашки. Встав с дивана, трясущимися руками я расправляю платье и подхожу к входной двери.

Открыв дверь, в проёме я вижу женщину. На вид ей лет пятьдесят, у неё тучная фигура, доброе лицо и черные вьющиеся волосы до плеч.

— Энн? — Я множество раз говорила с Энн по телефону, но никогда не встречалась с ней вживую.

— Да. А ты, должно быть, Дэйзи. У вас с Джессом совершенно одинаковый цвет глаз. Как это мило, — говорит она с улыбкой.

И у Джесса, и у меня глаза янтарного цвета с вкраплениями коричневого. Под определённым освещением глаза выглядят практически золотыми. Это достаточно необычный цвет глаз: мы унаследовали его от нашего отца.

Это одна из немногих черт, которые мне в себе нравятся.

— Проходите, — улыбаюсь я и немного отхожу, чтобы впустить её.

Я закрываю дверь и веду её прямо в гостиную. Она садится на диван и ставит свою огромную сумку на пол. Я сажусь в кресло напротив неё.

— У вас замечательная квартира.

— Хотите я вам здесь всё покажу? — предлагаю я.

— Сначала чай, если можно, — улыбается она, — не пила ничего с обеда. Просто умираю от жажды.

Улыбаясь, я протягиваю руку к чайнику и наливаю ей чашечку чая.

— Молоко? Сахар?

— Только молоко, пожалуйста.

Я наливаю молоко, размешиваю чай ложечкой и передаю чашечку Энн. Себе я наливаю кофе и добавляю молоко.

— Угощайтесь печеньем, — говорю я ей.

Он отпивает глоток чая.

— Замечательный чай, — хвалит меня она.

Мне всегда говорили, что я прекрасно завариваю чай, хотя сама я его никогда не пью. Не знаю, что я там такого делаю, когда дело доходит до чая, что он получается таким вкусным. Думаю, у меня просто есть чутьё, как заваривать чай.

Я улыбаюсь и отпиваю глоток кофе.

Она ставит свою чашку на стол, тянется к своей сумке и достаёт оттуда зелёную папку. На обложке напечатано имя Джесса.

Моё сердце начинает биться чуть быстрее.

— Так как у тебя складываются дела с тех пор, как ты вышла? — спрашивает меня Энн.

— Очень хорошо, — отвечаю я с улыбкой, ставя свою чашку на стол. — Здорово, что больше не приходится принимать душ с ещё двадцатью женщинами. — О, Боже, я это что, сейчас вслух сказала? — Я имею в виду, всё в порядке. Будто я не выпадала из жизни. Конечно, поначалу было немного странно – ну знаете, быть на свободе – но совместная с Сиси жизнь очень помогла. Она для меня такая опора. Да и новая работа, конечно, тоже помогла освоиться. — Замолчи. Замолчи сейчас же.