Мечтатель

- Здрасьте, - сказал он. - Хотите немного выпить? - И нахмурился, видя, в каком состоянии моя комната.

- Миссис Флорес обещала мне корзину для мусора, - сказал я.

- Трудная работа, да? - спросил он, кивая на машинку.

Мне этот Кристо нравился. Вот, по крайней мере, один человек, понимающий мои проблемы. Он отступил на шаг и поклонился в сторону своей комнаты.

- Добро пожаловать.

При виде его жилища у меня захватило дух. Я уже почти забыл, что такие места существуют. Там стояли лампы: три мягко светившихся торшера лили электричество на комнату, так богато обставленную, что я не поверил своим глазам. В одном углу был камин. Перед ним стояли два роскошных кресла из красной кожи, между ними низенький столик, а на столике в элегантной простоте размещались графин ликера, ваза с кубиками льда и поднос с бокалами.

Ошеломленный, я завертел головой. На всех стенах висели репродукции Курье и Айвза в дорогих рамах. Комната была угловой, и две стены ее были облицованы сучковатыми сосновыми панелями и залиты ярким лаком. Я коснулся драпировок, закрывавших двойные окна. Золотые узоры из набивного ситца на синем фоне. И все это время Кристо наблюдал за мной, довольный. Стоя у камина, он смешал два коктейля, спокойно улыбаясь одними уголками губ. Казалось, он приглашает меня все тут осмотреть. Я же рыскал везде, открывал все двери. Вот чулан с его одеждой. Как и можно было ожидать, все костюмы висят аккуратно, будто безголовые фигуры его самого. А вот его галстуки - не так много, как я предполагал, всего дюжина или около того, - но каждый приковывает взор немедленно. Я закрыл дверь и замер перед следующей.

- Вы не возражаете? - спросил я. - Можно уже до конца посмотреть?

- На здоровье.

Там была ванная. Абсолютно личная ванная Кристо Сьерры. Когда я увидел стойку душа за панелями матового стекла, то впервые позавидовал Кристо.

- Вам повезло, - сказал я ему.

Он отмахнулся от меня, пожав плечами. Передал коктейль. Я подошел к вазе с фруктами и композиции из цветов, что стояли на столике рядом с тахтой.

- Так вы и цветы тоже любите? - спросил я.

- Нет.

- А миссис Флорес вам нравится?

- Прекрасная женщина, - ответил он, обоводя рукой комнату. - Дала мне все это. Рента - пять в неделю. Хочу платить больше. Не берет.

- У нее хороший вкус.

- Прекрасная женщина. Но не для Кристо Сьерры.

- Я слышу ее тут каждый день. Она плачет.

- Я знаю. Ничем помочь не могу. Не мой тип.

Мне стало интересно, какой тип - его, но спрашивать я не стал.

Мы развалились в кожаных креслах, покуривая и потягивая коктейли. Казалось, мы знали, что впереди - серьезный разговор. Мы осушили бокалы, и он налил еще.

- Мистер Лэйн, - сказал он. - У меня есть большая мечта. Большая. Вы - - писатель. Вы поймете.

Его мечтой было с триумфом вернуться в свою родную деревню Виллазон, в семидесяти милях к северу от Манилы. Двадцать лет назад, когда ему было пятнадцать, Кристо приехал в Соединенные Штаты. Каким-то образом ему удалось избежать нищеты и опустошения Виллазона только для того, чтобы попасться блистательной нищете Калифорнии. Но это все было в прошлом. Ему удалось выжить.

Он собирал виноград в Модесто, хлопок в Бейкерсфильде, спаржу в Сакраменто, сельдерей в Венеции, канталупы в Имперской Долине. Он закатывал тунец в Сан-Педро. Голодал в Окснарде, Ломпоке и Сан-Диего. Однажды чуть не умер от пневмонии в больнице округа Саттер. Однажды целый месяц жил на вокзале Юнион-Стэйшн в Беркли.

Но ни разу за все эти годы он не влюбился, не встретил мечту своей души. Теперь он рад, что не нашел ее в то горькое время. Он мог бы потерять ее из-за собственной неспособности одеть и накормить ее. Но хорошие времена, в конце концов, пришли к Кристо. Он копил деньги годами. Поскольку он хорошо изучил повадки простых рабочих, ему стали хорошо платить за эти знания. Теперь он был нарядчиком, боссом.

- Смотрите. Я вам покажу.

Он извлек блокнотик, в котором были записаны его банковские вклады. Я прочел цифру. Там было почти семь тысяч.

- Скоро вернусь в Виллазон, - сказал он. - Куплю плантацию табака.

Ибо он знал точно, чего хочет. Сотню акров в холмах над родной деревенькой.

Мальчишкой он часто играл в тех холмах со своей собакой. А скоро вернется, как герой, и принесет процветание своей семье.

- Скоро?

- Как только найду себе жену. Это моя мечта.

- А может, вы ее не найдете. Это может растянуться на многие годы.

Он покачал головой. Теперь он уже готов найти ее. Теперь у него есть деньги. В этом-то и разница.

- Из миссис Флорес может выйти чудесная жена.

- Не мой тип.

- А каков ваш тип?

- Не тип миссис Флорес. Другой.

- И где вы ее ищете?

- По всему Лос-Анжелесу. Каждую ночь. Весь день по субботам и воскресеньям. Я хожу по улицам, в магазинах, везде ищу. В кино, в кафе. По воскресеньям в церкви. По всей Южной Калифорнии ищу. Иногда езжу в Лонг-Бич, в Сан-Бернардино.

Уже скоро я ее найду.

- И вы хотите американскую девушку.

- Должна быть американкой. Типичной американской девушкой. Было время - было предубеждение против филиппинцев. Сейчас нет. Должна быть американкой, ради детей. Чтобы рожать пионеров, для плантации.

- Миссис Флорес - американка.

- Не мой тип, - отрезал он.

После этого условия для меня в доме на Бункер-Хилле улучшились. Кристо оставлял свою дверь незапертой, и я был волен пользоваться его душем. Он настаивал, чтобы я угощался из его вазы с фруктами. Обычно он возвращался с работы около шести вечера. Каждый вечер заходил и заглядывал в новую мусорную корзину, которую мне поставила миссис Флорес. Обычно в ней было полно комков бумаги, смятых свидетельств еще одного тщетного дня. Немного погодя, приняв душ и одевшись, повязав на горло блистательный галстук, Кристо уходил, и я знал, что он рыскает по улицам и кафе в поисках женщины своей мечты.

Однажды он остался дома из-за простуды. Не серьезной - просто хандрил. Миссис Флорес пыталась зайти заправить ему постель, но я слышал, как он сердито гнал ее прочь.

- Вы болеете, - говорила она. - Можно, я вам помогу?

- Нет. Просто насморк. Я хочу побыть один.

Через минуту миссис Флорес зашла ко мне. Лицо ее было встревоженным, глаза блестели заботой. В руках она держала грелку и небольшой пакетик.