Страница 1 из 15

Сибирское дело

Булыга Сергей Алексеевич

Сергей Булыга

Сибирское дело

ГЛАВА 1

Восемнадцатого марта 1586 года в Кремле, в приказных палатах, стряпчий Разбойного приказа Маркел Косой, а с ним Котька Вислый, того же приказа подьячий, сидели у себя на службе и играли в зернь. Запершись, конечно. Маркел выигрывал уже три алтына и две деньги, посмеивался и говорил, что скоро Котька побежит за водкой. Котька сопел, помалкивал. А после вдруг сказал, что сегодня как раз ровно два года с того дня, как великий государь Иван Васильевич преставился. Маркел вздрогнул, перестал трясти стаканчиком, задумался, потом недобрым голосом сказал:

– Вечно ты что-нибудь под руку брякнешь. Испортил игру!

И в самом деле, рука у Маркела стала как свинцом налитая, трясла неловко, а кидала ещё хуже. И то! Ведь сколько сразу всего вспомнилось: дядя Трофим, ведьма-покойница, Аграфена, нянька царская… Маркел насупился, начал проигрывать. Поэтому когда в дверь постучали, он даже обрадовался, велел Котьке идти открывать, а сам быстро спрятал кости и стаканчик. Вошёл Степан, второй подьячий, и сказал, обращаясь к Маркелу, что его кличет боярин – спешно. Маркел устало вздохнул, перекрестился, сгрёб шапку в кулак, вышел в сени и подошёл к двери напротив. Рында открыл её. Маркел вошёл туда и первым делом поклонился, а уже после, распрямившись, увидел князя Семёна, своего боярина, а рядом с ним какого-то важного дьяка в высокой куньей шапке. Перед дьяком, на столе, лежала толстенная книга. Маркел ещё раз посмотрел на дьяка и теперь узнал его. Это был думный дворянин Черемисинов Деменша Иванович, казначей Казённого двора. Что принесло его сюда, настороженно подумал Маркел и мельком глянул на боярина. Тот смотрел просто, не сердясь. А, уже спокойнее подумал Маркел, глядя как Черемисинов разворачивает книгу, это он, наверное, про свечи, мы их за зиму нажгли немало…

И так оно и оказалось, ибо Черемисинов уже нашёл в той книге нужное место, приложил туда перст и, глядя на Маркела, сказал:

– Вот тут на вас написано: воску взято шесть фунтов. Куда вам столько?!

– Так это, – сразу же сказал Маркел, – по ночам сидим, корпим. А…

Черемисинов грозно махнул рукой. Маркел притих.

– Ладно, – строго сказал Черемисинов. – С воску мы не обеднеем. Да я и не за тем пришёл. – И замолчал.

Маркел подумал: а вот это не к добру!

И опять не ошибся. Черемисинов продолжил мягким голосом:

– Надо сыскать три вещицы. Снесли из государевой казны. Вещицы такие: шуба, пансырь кольчатый и сабля.

– Кто снёс? – спросил Маркел.

– Э! – нараспев ответил Черемисинов. – Кабы знали, кто, к тебе бы не ходили. – Опять взялся за книгу, перелистал её почти что в самое начало, поводил перстом, нашёл, что искал, и начал читать со значением: – «Сабля турская булатная, по обе стороны от черена до елмана золотом наведена, а в навод слова татарские и травы золотом. Ножны и черен хоз серебряный, чеканен; огнивцо и на ножнах оковы и устье и нижняя окова и огнивцо на черену оклад серебряный…».

Маркел слушал внимательно, запоминал и думал: это же какая сабля дорогущая! А Черемисинов, кончив читать про саблю, сразу же продолжил:

– «Пансырь немецкий, битый в 5 колец мудростно, на гвоздь; рукава по локоть, ожерелье хрещавое, пущен в два ряда медью; на хребте мишень набита, медная, образиною; сзади ожерелья кольцо медное мишенью…».

Черемисинов читал неспешно, смакуя слова. Ещё бы! Такие вещицы! А прочитав, посмотрел на Маркела. Маркел робко вздохнул. Ибо, подумал, с того, что вещицы очень дорогие, сыскать их будет тяжело.

А Черемисинов уже опять начал читать:

– «Шуба камка червчатая кармазин, чешуйчатая, на черевах на песцовых на чёрных; кружево и петли немецкое золото с серебром, колёсчатое; четыре пуговицы дорожёные, серебряные золочёные, с чернью, да четыре пуговицы серебряные чешуйчатые золочёные…».

Мать честная, подумал Маркел, а у самого аж дух перехватило, и не удержался и опять спросил:

– У кого это искать? Или ещё не знают?

– Знают, – строго, со значением ответил Черемисинов. – Взял все эти три вещицы вор разбойник Ермак Тимофеевич.

– Это который из Сибири, что ли?

– Он самый.

– Так как это он мог взять? – спросил Маркел с недоумением. – Его же самого давно убили. Ещё прошлым летом.

– А он взял ещё раньше, – сказал Черемисинов. – Три года тому назад.

– Как это взял? – спросил Маркел. – Он, что ли, в государеву казну пробрался и сам оттуда вынес?

– Ну, не то чтобы сам вынес, – нехотя ответил Черемисинов. – Но это с него всё началось. Прислал он от себя посольство, поклонился Сибирским царством. Покойный государь Иван Васильевич ему поверил, одарил шубой, саблей и пансырем, Ермак их принял… А Сибирь-то на проверку оказалась не его! Сибирь отложилась, Ермака убили, и пропали царёвы вещицы. Нет, даже хуже того! Может, теперь сибирский царь Кучум ходит в нашем царском пансыре и со стены Кашлыкской вниз на наших стрельцов поплёвывает!

Боярин князь Семён не удержался и сказал:

– Стрельцов в Сибири уже нет.

– Вот в том-то и беда, что нет! – с жаром воскликнул Черемисинов. – Профукали Сибирь! Сперва Ермаковых казаков побили, после царёвых стрельцов, а теперь у кого ни спроси, мы, отвечают, никого туда не посылали, знать ничего не знаем, и, может, вообще никакого посольства Ермакова из Сибири не было!

– Как это так? – удивился Маркел.

– А вот так! – сердито хмыкнул Черемисинов. – Не было такого, говорят, посольства. – И тут же спросил: – Вот ты посольство Ермаково видел?

– Нет, – растерянно сказал Маркел. – Я тогда в Москве ещё не жил. Рославльский я…

– Вот так все теперь открещиваются, – со злом подхватил Черемисинов. – Никто не видел, говорят!

– А ты? – спросил Маркел. – Ты видел?

– Я тогда в Астрахани был, – ответил Черемисинов. – А так бы видел, конечно.

Маркел подумал и спросил как можно проще:

– Так, может, в самом деле не было того Сибирского посольства?

– Тогда и шуба была бы на месте, – так же просто ответил ему Черемисинов. – А так её нет. Вот здесь написано, – и он ткнул пальцем в книгу. – Шуба! Кармазиновая. Чешуйчатая. С золотыми пуговками. Есть! А сундук откроешь – нет. И это в государевом добре такая недостача – шуба.

– Чьей рукой написано, что шуба есть? – спросил Маркел.

– Дьяка Семейки Емельянова рукой. Да что Семейка, с него какой спрос! У него спроси, и он ответит: что ему сказали, то и записал.

– А кто ему сказал?

– Сказал наш бывший первый казначей, окольничий, Головин Володимир Васильевич, когда он царёво добро пересчитывал ещё при великом государе Иване Васильевиче. Ну а как Иван Васильевич преставился, а на его место взошёл его любимый сын Фёдор Иванович, так Головина, как вы все знаете, попёрли, прости, Господи. Вместо него у нас теперь, как тоже всем известно, первым казначеем думный дворянин Трохониотов Иван Васильевич. И он, на это место заступив, тоже опять давай всё пересчитывать! Но государева казна немалая, поэтому только сейчас до этих сундуков дошли… А в них и нет ничего! А здесь, – и Черемисинов опять ткнул в книгу, – есть! Почему это так? Посмотрели, а тут сбоку, вот смотри, головинскою рукой приписка: «про шубу спросить у Богдана».

– Ну так и спросили бы, – сказал Маркел.

Черемисинов сердито хмыкнул и так же сердито продолжил:

– Спросили. Головин сказал, что Богдан – это Бельский. Ну да Бельский теперь кто? Тоже ведь, как только государь преставился, его сразу… Да! А тогда он был в силе, ого! Ну и мы к нему пошли. И он сказал, что да, было посольство Ермаковское, кланялись они Сибирским царством, но царь не стал их принимать, сказал, что ему это не в честь, и послал их к Бельскому. И он, Бельский, их принимал и одаривал. А когда мы у Бельского спросили, чем он их одаривал, он ответствовал, что царской шубой, царской саблей и царским же пансырем. Вот! Слово в слово, как у нас в книге записано! А дальше, у него спросили, что с теми дарами было? А дальше, он сказал, ермаковы люди их забрали и свезли в Сибирь, а что в Сибири с ними стало, то ему не ведомо. Ну да мы и сами это знаем: Ермак дары забрал, а злого царя Кучума злые люди Ермака подстерегли, убили и ограбили. И тогда это уже не нашего, Казённого, а вашего, Разбойного приказа дело, потому что это же разбой! – Тут он мельком глянул на боярина и быстро продолжал: – Так вот теперь нужно туда пойти, найти царские вещицы и вернуть обратно, и мы их снова в эту нашу книгу впишем.