Страница 30 из 75
Первой на пути к спасению от головной боли встретилась Тайрин. У нее был очень мечтательный вид. Она шла по коридору, зачем-то поглаживала ни капельки не изменившийся живот и, увидев мужа, заявила ему, что хочет апельсинку, которую унюхала в его старой комнате неделю назад. Парень, откровенно говоря, даже не сразу понял, что попал. Он остановился и попытался объяснить, что апельсинов у него в комнате никогда не было. Да и не любит он апельсины, переел их в детстве.
Тайрин немного подумала, светло улыбнулась и заявила, что в таком случае она хочет то, что пахло как апельсинка.
Максим честно попытался вспомнить, что же там так пахло. В голову ничего не приходило, видимо, все место в голове было занято болью и ни на что другое его не осталось.
Пока Максим пытался выудить из памяти что-то неведомое, в коридоре появилась Танкье, держащая на руках очередную лохматую собачонку. А может, и не очередную, может, ту самую, которая устроила парню незабываемое пробуждение. И эта тварь оказалась умной и мстительной. Она сразу поняла, что у Максима болит голова, жизнерадостно завиляла хвостом и звонко залаяла.
Боль в голове стала пульсировать в такт собачьему лаю, и думать стало совершенно невозможно.
— Тебе плохо? — спросила собаковладелица, подойдя поближе. — Ты как-то позеленел.
— У меня голова болит! — злобно сообщил Максим, но потребовать заткнуть псину не успел.
Из-за двери, возле которой вся компания стояла, гордо вышла Данка и уставилась в упор на брата.
— Дана, ты не знаешь, что у меня в комнате воняло апельсинами? — спросил парень.
— Знаю, — безучастно сказала сестра. — У тебя на полке в гостиной помандер стоял. Там такая статуэтка была — девушка сидящая на коленях. Вот она его и держала в объятьях. Наверное эту девушку специально сделали…
— Какой еще помандер? — удивился Максим.
Статуэткам и прочей ерунде он особого значения не придавал, вообще не считал их своими. Так что стоять там могло что угодно.
— Помандер — это натуральный освежитель воздуха. Его делают из апельсина и гвоздики, — поучительно сказала Данка.
— Апельсинка, — страстно прошептала Тайрин и улыбнулась.
— Его есть можно? — решил уточнить Максим.
— Он высох, — поучительно сказала Данка.
— Апельсинка, — печально отозвалась Тайрин.
Тон был такой, что можно было решить — без апельсина она не выживет.
— Мы сейчас найдем тебе апельсин! — тут же пообещала Данка.
Она схватила одной рукой Тайрин за ладошку, второй брата и куда-то их потащила. Танкье шла следом, наверное, чтобы счастливый молодожен по дороге не потерялся. Такой процессией они дошли до кухни, где наглая Данка стала приставать к занятым людям и требовать апельсин.
Пока Данка носилась туда-сюда, а собака Танкье всех облаивала, головная боль Максима все больше усиливалась и к ней постепенно добавлялась тошнота. Словно он сотрясение непонятным образом заработал. Парню хотелось лечь на пол, свернуться калачиком и больше никогда не вставать. Лекари из необходимости постепенно превращались в смутную, но прекрасную мечту.
— Да заткни ты свою собаку! — наконец не выдержал Максим. — У меня голова сейчас лопнет, а тут еще и она.
Данка, спешащая к бедной беременной девочке с найденным апельсином, на мгновение застыла, нахмурилась, а потом почти побежала. Вручив фрукт Тайрин, она принялась расспрашивать брата о самочувствии и описывать непередаваемый цвет его лица. Максим честно ответил, что самочувствие хреновое, отказался смотреть на себя в зеркало и попросился к лекарям. А добрые девушки подхватили его под руки и куда-то потащили.
Следом опять шла Танкье. А ее собака опять лаяла. Обоих хотелось убить. Останавливало то, что Данка опять могла обидеться.
Довольно быстро найденная лекарка, наконец, выгнала собаковладелицу вместе с ее питомцем. Всучила Тайрин какую-то брошюрку. И только после этого поводила ладонью над головой Максима.
— Как неаккуратно, — сказала она и поцокала языком. — И лекарство дать забыли, а еще думают, что могут обойтись без профессионалов.
— У меня голова сейчас лопнет, — напомнил о своей проблеме Максим.
— Не лопнет, — отмахнулась от него лекарка. — Тебя всего лишь не очень аккуратно заставили что-то вспомнить, не преувеличивай.
Она весело попорхала по комнате, всучила Максиму здоровенную бутылку. Приказала открыть ее и нюхать. После этого стала что-то рассказывать Тайрин.
Максим добросовестно нюхал, нюхал и не заметил, как отрубился.
А теперь вот проснулся. В незнакомой темной комнате. Маленькой и запертой. Из мебели в этой комнате были узкая кровать, кресло и большое зеркало — прямоугольное, без рамы, намертво приклеенное к стене.
Состояние у Максима было хреновое. Пробуждение напоминало сцену из плохого фильма о похищении. Ага, дверь заперта. На окне решетка, но даже не будь ее, находится это окно очень далеко от земли. За окном заснеженный пейзаж — поле и темная полоса леса вдалеке.
Ко всему хорошему, Максим был совсем не одет и совсем не чувствовал чашу резерва. Так что и о щите можно было забыть.
— Вот что это за бред? — спросил у отражения парень.
Зеркало отвечать не стало.
Вообще, если сильно припрет, можно будет достать меч из хаоса и все на фиг порубить. Хотя разумнее будет попросту сбежать. Амулет Ярослава унесли вместе с одеждой, но Ризма, помнится, говорила, что амулет всего лишь символ и его отсутствие не помешает Максиму оказаться на Перекрестье. Так что…
Вот только сбегать Максиму совсем не хотелось. Как и рубить что-либо. Ему хотелось набить кому-то рожу и узнать о цели похищения. И если опять какие-то придурки желают поговорить о драконе, он не выдержит и кого-то таки убьет.
Придурки приходить и разговаривать не спешили. Время шло. Максим о скуки соорудил что-то похожее на тогу из простыни. Посидел в кресле. Еще немного полюбовался неприятной заросшей рожей в зеркале, отметив, что шрамы незаметно успели стать меньше. Полежал на кровати, рассматривая потолок. Походил. Посмотрел на пейзаж.
Никто не шел, словно забыли о нем.
Максим вздохнул, сел на кровать и стал размышлять о том, каким именно образом его утащили из дворца. Может, через потайной ход? Ведь бред какой-то получается. Похищать гораздо проще на улице. Мало ли он бродил в одиночестве? Неразумные какие-то похитители.
Или не похитители?
Максим задумался, потер переносицу, а потом решительно подошел к зеркалу и постучал по стеклу костяшками пальцев.
— Знаете, — сказал, глядя на свое отражение. — Мне ведь сейчас надоест и я уйду к знакомому создателю. Бред же какой-то. Не верю я, что можно незаметно вытащить человека из дворца. Так что, либо меня сослали, что вряд ли, потому что пока не за что, либо то, что я вижу за окном — иллюзия. Вот. Так что или говорите, чего вы от меня добиваетесь, либо я обижаюсь и ухожу. Сам я не догадаюсь. Мне думать лень.
Никто не отозвался.
Максим немного подождал. Вздохнул.
— Ладно, я пошел. Вернусь ближе к лету, можете не переживать…
— Стоять! — рявкнул потолок голосом Серой Кошки, и комната заколыхалась, поплыла, а потом превратилась в ее кабинет.
Максим замер, убедился, что на самом деле одет. Потрогал подбородок, обнаружив там щетину. Потом оглянулся.
Тетя совсем по-девчоночьи сидела на столе.
Рядом с ней примостился незнакомый мужик. Неприятный такой с виду. Остроносый, узколицый, седой. И смотрит, как на неизвестного науке таракана, с любопытством и легкой брезгливостью.
— Нетерпеливый, — сказал мужик неожиданно приятным баритоном.
Айра хмыкнула.
— Это Ижен был нетерпеливый. Он стены начал ломать.
— Этот иначе нетерпеливый, — уточнил мужик. — Совсем иначе. Он желает все сразу. Пытается схватить больше, чем способен проглотить.
— Теперь я еще и удав, — пробормотал Максим.
— Он нетерпеливый, — опять повторил мужик, совсем не обратив внимания на слова Максима. — Поэтому с ним все случается. Он желает найти ответ быстро. Прийти к нему по прямому пути. И ему плевать, что обходные безопаснее. Нетерпеливый. Почему-то считает, что чем быстрее что-то получит, тем больше сможет взять от жизни. Теряет мелочи, не видит дополнительного, идет всегда прямо, напролом через любые препятствия. И заметь, он их не штурмует, не пытается преодолеть. Он их ломает. Поэтому его меч так силен. Он создан для того, чтобы ломать. Они оба созданы для этого. Человек войны. Нетерпеливый.