Страница 19 из 56
- Кстати, а где дети?
- Твой Габи расстроился, что не застал машину на месте и поплёлся пешком, несчастненький, встречать со школы Патрисию.
- Чтобы мы не стали с тобой несчастненькими от этих встреч!
Знаешь, как я теперь жалею, что надумала тогда всех вокруг осчастливить, вон какая каша заваривается, скоро отравимся её глотая!
- Верка, я понимаю, что у тебя после визита к родителям плохое настроение, но мне на него глубоко начхать - не был бы тогда этот ребёнок, был бы другой, но сейчас я не позволю тебе называть Патрисию отравой!
- А я так её не называла и не питаю к девочке никаких отрицательных чувств, но наших детей надо, как можно скорей разлучить и желательно навсегда!
Вера со звоном прикрыла крышкой сковороду.
- Может быть ты, другого мнения?
- А тебе ведь насрать на моё и прочих мнение, ты уже сама за всех и всё решила - давай выкладывай или мне самой догадаться!?
Глаза подруг встретились и огоньки гнева, пронзили обеих до воспаления в мозгах.
Наташа первая пришла в себя:
- Вер, мы ведь уже на эту тему с тобой разговаривали и к ранее сказанному добавить нечего.
Потерпи нас месяц, не срывать ведь мне девчонку со школы, но если хочешь, то могу съехать и снять квартиру.
Запретить или отговорить дочку от встреч с Габи я не могу, для этого у меня нет подходящих аргументов, даже если сейчас ты мне плюнешь в рожу!
Все решительные действия за тобой, а я буду до последнего упираться и признаюсь дочери только тогда, когда ничего другого не останется.
Я, ты слышишь, я её мать и ею останусь до конца своей жизни!
- Прости Наташка, не надо столько эмоций - пусть каждая из нас поговорит доступным языком со своим ребёнком и попробуем как-то повлиять, чтобы они смотрели друг на друга, как брат с сестрой, а не влюблённые голубки. Согласна?
Вера вдруг увидела, как по щекам подруги побежали слёзы, и она судорожно прижала к себе вздрагивающее в плаче тело никогда не унывающей родной и обожаемой Натахи:
- Ну, ну, что мы с тобой делаем, ведь ещё ничего страшного не произошло, а мы уже вдарились в панику.
Клянусь, я никогда и никому не выдам нашего секрета, пусть даже мне ногти вырывать будут!
Успокойся Наташенька...
И Вера сама в голос разревелась.
Такими обнявшимися и плачущими их застали, вошедшие в дом Габриэль и Патрисия.
- Ого, что произошло, кто-то умер?
Парень насторожился, а девушка подбежала к матери.
- Мам, кто тебя так расстроил, ты ведь при мне так плакала только на похоронах у папы.
Наташа с Верой вытирали слёзы и улыбались.
Патрисия задёргала мать:
- Ну, что, что произошло?
- Доченька, мы только что чуть не похоронили нашу с тётей Верой дружбу!
Последние, пронзившие острой иглой слова подруги, отозвались в душе у Веры предостерегающим набатом, а недоумевающие подростки, разбежались по своим комнатам переодеваться.
Наташа с Верой последовали их примеру - каждой из расстроенных подруг было о чём подумать наедине со своими мыслями.
...друг не второе я, не отраженье
и против шерсти гладит иногда,
но в трудный час лишений и свершений
не надо звать, он сам придёт всегда...
Вера машинально вписала эти давно написанные Олегом Фрейдманом строки в блокнот и застыла над ними, перебирая в памяти всё, что было у неё связанно с сердечной подружкой Наташей.
Вновь склонилась над блокнотом и вписала ещё один катрен:
Горячий спор не повод для обиды,
Корысть и зависть не найдут приют.