Терновый Оплот (ЛП)

Он взвесил её, будто удивляясь, какая она лёгкая, а потом поставил на ноги.

— Деревенские здесь справятся. Мы с тобой пойдём вглубь, — сказал он.

Бронвин кивнула и направилась за ним, держась за стену пещеры и приготовив нож.

Дальняя пещера была практически пустой. На страже стояли две орчихи, а к дальней стене жались три уродливых, желтокожих детёныша, определённо принадлежавших к мужскому полу. Эбенайзер нагнулся и подобрал пригоршню небольших камней. Со смертоносной точностью он бросил первый, потом второй — и попал взрослым орчихам прямо между глаз. Глаза самок сошлись к переносице, и они упали.

Молодняк оглушительно завыл. Эбенайзер помрачнел и повернулся к Бронвин.

— Забирай то, что тебе нужно.

Она оглядела тускло освещённую пещеру. Бронвин не ожидала встретить здесь такой порядок — шкуры для сна аккуратно сложены с одного бока, для костей и других отходов специально отведена треснувшая бочка. В каменной стене были вырезаны небольшие полки. Там стояли орочьи сокровища. Бронвин заметила множество украденных игрушек. Её взгляд обшарил пещеру, выискивая нужную: подробную модель осадной башни. Та стояла посередине одной из полок, прямо над съёжившимся детёнышем.

— Вон там, — сказала Бронвин, указывая пальцем.

Она шагнула вперёд, но Эбенайзер схватил её за руку.

— Возвращайся с остальными. Дождёшься меня у входа в главную пещеру. Тебе не стоит видеть то, что я собираюсь сделать, — мрачно сказал он.

У Бронвин заныло сердце от дилеммы, с которой столкнулся её друг. Она подозревала, что прагматичный дварф не может позволить трём потенциально опасным врагам вырасти в настоящую угрозу, но глубокая любовь Эбенайзера к детям — будь они дварфийскими, человеческими или даже орочьими — делала и без того трудную задачу ещё ужаснее. Она с трудом сглотнула.

— Ты иди. Я это сделаю.

— Кыш, я сказал! — рявкнул Эбенайзер. Он схватил осадную башню и швырнул её Бронвин.

Схватив артефакт, она вылетела из пещеры. На бегу она услышала, как дварф говорит орочьим детёнышам: «Проклятье, хватит хныкать». Грубые слова, но в них прозвучала нотка, которая заставила Бронвин задержаться у входа в детскую.

Она выглянула из-за поворота и увидела, что дварф достал из своего мешка искусно вырезанного игрушечного солдатика — орка, если слабый свет не обманывал её глаза — и протянул одному из мальчиков.

— Взамен башни. Вы двое, выберите любимую игрушку. Потом набросьте на себя какую-то одежду, возьмите каждый по ножу и пакету с едой. Здесь есть задний выход. Воспользуетесь им.

Те просто уставились на него. Он выругался и произнёс несколько слов на резком, гортанном языке. На этот раз они поняли и поспешили исполнить его указания.

— Идите наружу, но не уходите далеко. Эта парочка ваших хранительниц очага скоро очнётся и станет вас искать. Скажете им, что нужно отправляться на север и присоединиться к новому клану. Идите!

Один из них что-то пролепетал, и Эбенайзер — по крайней мере, Бронвин так показалось — повторил свои инструкции. Судя по стуку маленьких ног, орки были счастливы подчиниться. Бронвин поспешила в первую пещеру. Если Эбенайзер узнает, что она всё слышала, он больше никогда не сможет смотреть ей в глаза.

— Дварфы, — буркнула она и улыбнулась, когда поняла, что звучит совсем как её друг.

Битва давно закончилась. Шесть эльфов остались в пещере, готовые расправиться с любыми возвратившимися орками, а остальные направились назад в Глейдстоун.

Приблизившись к деревне, они увидели, что капканы хорошо справились со своей задачей. На молодых деревьях, подобно уродливым бескрылым летучим мышам, висели вниз головой орки. Из их тел торчали эльфийские стрелы. В деревне раздалось лишь несколько звенящих звуков, пара вскриков и воплей боли. Когда они прибыли в Глейдстоун, всё почти закончилось. Трое местных жителей стояли на краю ямы-ловушки, осыпая стрелами пойманных орков.

После того, что она увидела в пещере, Бронвин ожидала, что Эбенайзер будет протестовать против столь неблагородного обращения с врагом, но дварф просто кивнул с мрачным одобрением и помог деревенским сбрасывать тела погибших орков в яму.

Один из эльфов подкатил бочку с ламповым маслом и сбросил её туда. Другой эльф швырнул следом факел. Пламя взметнулось высоко в ночное небо. Бронвин и Эбенайзер молча смотрели на костёр, а жители деревни пытались осознать, какую цену пришлось им заплатить за эту победу.

После того, как огонь угас, они все принялись забрасывать яму. К рассвету с этим было покончено. Облако густого чёрного дыма на юге свидетельствовало, что арьергард тоже очистил логово орков.

Деревня Глейдстоун наконец-то была в безопасности.

Но Бронвин себя в безопасности совсем не чувствовала. Саммит Холл был слишком близко. Она попрощалась с местными, после чего они с Эбенайзером выехали в поля.

— Ну вот и всё, — прокомментировал он. — Ты сделала то, зачем пришла.

Девушка была не так в этом уверена. Да, она получила Погибель Фенриса, но чувствовала себя фермерской собакой, которая по привычке погналась — и наконец догнала — запряжённую лошадьми повозку и задумалась, что же дальше?

— Лучше будет вернуться в город, — заметил дварф, прервав её беспокойные размышления. — Как я понимаю, у того парня, Брайана Мастера Меча, осталось только два дня, чтобы уговорить мою родню остаться. С тем же успехом я могу добавить к нему свой голос.

— Да. А мне нужно позаботиться о Каре и решить, что делать с этой штуковиной.

Дварф почесал подбородок.

— После всех тех трудов, которые потребовались, чтобы раздобыть эту игрушку, я хотел бы на неё взглянуть. Как насчёт небольшого волшебства?

Бронвин ещё разок всё обдумала. У неё было только два из трёх колец, и только один из двух человек, согласие которых требовалось для того, чтобы привести в действие силу осадной башни, но даже частичный результат, если таковой возможен, даст ей какую-то информацию. Она опредёленно задолжала дварфу хотя бы это.

Бронвин достала башню и дала Эбенайзеру знак идти следом. Они вышли на ржаное поле, чтобы жители Глейдстоуна не смогли заметить происходящее. Бронвин поставила маленькую башню в борозду в земле и сняла два кольца со шнурка на шее.

— Не знаю, сработает ли это, но давай посмотрим, — сказала она.

Бронвин вставила первое, а потом и второе кольцо в выемки на башне. Какой-то миг ничего не происходило. Потом башня начала расти быстрым и плавным расширяющимся движением, похожим на огромную приливную волну, поднимающуюся из молодой ржи.

Эбенайзер схватил её за воротник, поставил на ноги и они оба бросились бежать. Через сотню шагов или около того они обернулись.

— Камни, — прошептал дварф.

В небо поднималась высокая, как лесные деревья, башня. Передняя сторона была прямой, задняя — наклонной. Полоски дерева обеспечивали упоры для солдат, которым нужно было залезть на массивную штурмовую палубу. Огромный противовес был готов к сбросу, позволяя швырнуть снаряд здоровенного требушета. Баллиста представляла собой чудовищное устройство. Рядом с ней наготове стояли наборы стрел. Всё сооружение состояло из толстых, крепких дубовых досок, блеск которых намекал на какое-то защитное покрытие, намного превосходящее мокрые шкуры, которыми укрывали большинство осадных башен. Массивную конструкцию скрепляли железные полосы и тысячи гвоздей. Но несмотря на огромный размер, башня была немногим плотнее сильного ветра. Сквозь стены башни Бронвин видела деревья. Встающее солнце мерцало вокруг её слабо светящегося силуэта.

Погибель Фенриса была поразительным, неразрушимым, смертоносным… призраком.

Кроме того, она была крупнее, чем ожидала Бронвин. Башню легко было увидеть из деревни. Она обернулась, чтобы посмотреть, нет ли у них свидетелей. Действительно, большинство деревенских жителей побежали к ним, сначала быстро, потом сбавив скорость на безопасном расстоянии, чтобы рассмотреть это чудо поближе.

Эбенайзер тихонько присвиснул.