Терновый Оплот (ЛП)

Хронульф ответил не сразу. Он остановился перед дверью длинного каменного здания, которое занимало расстояние между двумя башнями. Крыша его круто поднималась вверх, чтобы встретиться в центре, образовывая парящую арку. Сквозь приоткрытую дверь Бронвин увидела алтарь с весами правосудия. Свет просачивался сквозь высокие окна, прорезанные в каменных стенах, бросая на коленопреклоненных или падших ниц рыцарей тонкие золотистые лучи.

— Я был обязан жениться, — просто сказал Хронульф. — Род Самулара должен был быть продолжен. Что напоминает мне о некоторых семейных вопросах, которые нам стоит обсудить.

Это не было ответом. Надеясь, что отец придумает что-нибудь получше, Бронвин последовала за ним обратно к башне. Он закрыл и запер дверь. Это поразило Бронвин. Странная предосторожность, учитывая их окружение. Она была озадачена еще сильнее, когда он вытащил из маленького деревянного сундука лист древнего пергамента.

— Ты умеешь читать? — спросил он.

— На нескольких языках, как современных, так и древних.

Этот ответ показался ей совершенно естественным, но, кажется, не понравился отцу.

— Подобная гордыня не к чему.

— Это не гордыня, — сказала она совершенно честно. — А необходимость. Я — торговка. И, полагаю, ученая. Я нахожу потерянные артефакты, а значит, мне нужно изучать самые разнообразные материалы и говорить с разными людьми, чтобы отыскать нужное.

— Торговка…

Мужчина произнес это тем же тоном, что провозгласил бы «хобгоблин». Внезапно Бронвин поняла, что чувствует кошка, когда шерсть на её спине встает дыбом. Она проглотила язвительный ответ, так и крутившийся на языке, и потянулась к пергаменту.

Записка была написана старым стилем, чернила почти пропали и были размыты водой, но Бронвин достаточно хорошо смогла вникнуть в суть. Крепость Терновый Оплот, а также большая часть горы, на которой та стояла, не принадлежала Святому Ордену Рыцарей Самулара. Она была собственностью семьи Карадун.

— В Захвате Вестника есть копия этого судебного прецедента, — сказал Хронульф. — После моей смерти ты обязана осмотреть крепость и убедиться, что она используется так же, как в течение многих столетий.

Он пристально посмотрел на дочь.

— Ты замужем?

— Даже близко нет, — сухо сказала она.

— Честно?

В любых иных обстоятельствах она бы ответила на этот вопрос саркастическим смехом. Теперь же она ощутила только недоумение, затененное подступающим гневом.

— Не понимаю, как это связано с нашим разговором, — резко ответила Бронвин.

По-видимому, в этом ответе Хронульф услышал что-то лишь одному ему ведомое, и совсем не то, на что он рассчитывал. На лице его появилось выражение серьезного разочарования. Вздохнув, он с явной решимостью сжал челюсти. Он встал и направился к письменному столу. Опустившись на стул, мужчина взял перо.

— Я напишу тебе рекомендательное письмо, — сказал он, погружая перо в чернильницу. — Возьми его в Саммит Холл и передай Лаарину Золотобородому, паладину Тира. Он командует этим местом и сможет найти для тебя подходящую партию.

Рот Бронвин сам собой открылся от изумления. Одной рукой она ухватила себя за волосы, и затрясла головой, словно пытаясь прочистить мысли.

— Я этому не верю.

— Род Самулара должен продолжиться, — серьезно сказал Хронульф. Подув на письмо, чтобы высушить чернила, он отложил пергамент в сторону. — Ты — последняя из моих пятерых детей, а потому ответственность ложиться на тебя. Кажется, ты отлично подходишь для этого. Ты молода, красива и определённо здорова.

Ну это уж было слишком.

— Полагаю, дальше ты скажешь мне, что дети — это моя судьба и долг.

— Так оно и есть.

Внезапно, Бронвин посочувствовала племенной кобыле. Она резко поднялась на ноги.

— Я устала, отец. Есть ли в этой крепости комнаты для гостей, в которых не слишком будут ошеломлены присутствием женщины?

Хронульф поднялся вместе с ней. Он изучал дочь, и лицо его слегка смягчилось.

— Слишком много информации. Прости меня. Я слишком быстро дал тебе слишком много пищи для размышлений.

— Я привыкну, — заверила она его, размышляя, не достигла ли она, наконец, границ своего терпения.

— С утра мы поговорим больше. Есть секреты, что известны лишь потомкам Самулара. Ты должна услышать их, и понять свою ответственность перед семьей.

На этот раз Бронвин не смогла сдержать незаметную мрачную улыбку. Прежде она всегда любила иронию. Для Хронульфа Тирского ответственность перед семьей, по-видимому, заключалась в продолжении рода Самулара. Но, выполняя свой долг, он оставил семью беззащитной.

У неё не было ни малейшего соблазна указать на это отцу. Пропасть, разделявшая их, заключала в себе осознание, что Самулар никогда не увидит это так, как она. Если Бронвин выйдет замуж, родит сыновей, способных следовать за Тиром — тогда он будет доволен. Никакие её поступки, ничто, кроме неё самой, не имело значения. Она оставалась такой же одинокой, как была до прихода в Терновый Оплот. Вот что точно имело значение.

Бронвин напомнила себе, что никогда не ждала обретения семьи. Она просто хотела узнать о своем прошлом. Если она сможет думать об этой встрече с отцом в подобном ключе, быть может, боль в груди пройдет. Потому она взяла врученный ей Хронульфом свиток и маленькую кожаную книжечку, которую он попросил прочесть, чтобы больше узнать о кредо и цели семьи. У Бронвин все еще имелась тысяча вопросов, но ответы, казалось, были вне пределов её досягаемости.

Все ответы. На все вопросы, кроме одного: почему же знаний о собственном прошлом, тех, о которых она некогда мечтала, было не достаточно?

* * * * *

В это время где-то в Терновом Оплоте заканчивался ужин и рыцари Самулара, каждый из которых предпочитал покой и тишь, разбредались кто куда. Один старый паладин, некогда известный по всему Фаэруну, как Рандолар Медведь, взобрался по узкой лестнице, чтобы оказаться у своей комнаты. Взяв из скромной спальни книгу — прекрасный томик, полный захватывающих историй, изложенных с восхитительной краткостью, он отправился в еще более маленькую комнату — аккуратно уборную, вырезанную в стене крепости. Там он расселся на доступном простому человеку троне и приступил к чтению.

Он настолько погрузился в книгу, что приглушенные проклятия показались ему всего лишь отголосками гнева побежденного злодея. Медленно, паладин осознал, что голоса были вполне реальны и доносились они из-под скрытой под ним шахты. После момента смущения, Рандолар понял, что кто-то пытается подняться по внутренней стене цитадели. Нарушитель спокойствия оказался достаточно решительным, чтобы рискнуть получить неприятный прием, который, в итоге, и обрел. К тому же, ему пришло в голову, что эта уборная — не единственная в цитадели, а значит могут быть и другие захватчики.

Вскочив на ноги, старый паладин набрал воздуха, чтобы подать сигнал тревоги. Но прежде, чем он смог вымолвить хоть слово, деревянное сиденье уборной взлетело в воздух и с яростной силой врезалось в стену. Рандолар развернулся в тот момент, когда из седалища показались голова и плечи чернобородого мужчины. Угрюмое лицо его было покрыто содержимым, прилетевшим в него из уборной.

Помогая себе локтем, нарушитель поднял маленький заряженный арбалет. Его грязный палец нажал на спусковой крючок. Снаряд врезался в грудь Рандолара, и рыцарь медленно соскользнул по стене на холодный каменный пол. Последняя мысль, мелькнувшая в его голове, была о том, что рыцарь Тира не должен умирать вот так. Эта последняя тревога так и осталась не озвученной, и брюки его запутались вокруг лодыжек.

* * * * *

Даг Зорет стоял в башне захваченного форпоста, располагавшейся на вершине холма. Глаза его были устремлены на крепость. Все было готово. Его люди преуспели. Даже сир Гарет превзошел все ожидания. По словам разведчиков, молодая женщина вошла в крепость несколько часов назад. Его воссоединение со своей потерянной семьей обещало быть сложнее и насыщеннее, чем он рассчитывал.