Коробка на колёсах

Моя Бетси, "аста-бетакс тридцать четыре", дожидается там, где припарковалась полчаса назад, у декоративных терновых кустов, ухоженных, точно борода амиша. Радиатор у неё чуть смахивает на хитроватую улыбку, и фары - узкие, словно прищурены.

- Вы хорошо себя чувствуете, мистер Пикарт? - спрашивает Бетси, когда я сажусь за руль. - Датчики свидетельствует о крайнем возбуждении.

- Всё нормально, - отмахиваюсь. Заботится, дурёха железная. Та, небось, тоже о своем толстяке заботилась, пока не... Машинально поднимаю глаза и встречаюсь со стеклянным взором камеры на потолке. Объектив помещается на том же месте, что и в кабине "маттео". Меня передергивает. О'кей. Всё о'кей. Всего лишь программный сбой. Маленький сбой, который по чистой случайности привел к трагичным последствиям. В конце концов, "маттео" - просто машина, и про все болезни на свете знать не может. Её дело - следить за дорогой. А что помощь не вызвала - обычный глюк. Так, надо собраться. Дурёха моя что-то спрашивает, кажется.

- Пожалуйста, укажите следующий пункт назначения, - безмятежно повторяет Бетси.

Роюсь в планшете. Ага, вот он, адрес.

- Орлеан-стрит, тринадцать ноль один. Поехали.

Машина фыркает мотором, экономно разворачивается, едет по чистенькой улице - ровно посередине полосы, хоть рулеткой мерь. Вскоре ухоженный Рочестер-Хиллз остаётся позади, и начинается промзона. Смотрю на проплывающие по сторонам старые цеховые здания. Содранная штукатурка обнажает кирпичные язвы, окна без стёкол зияют темнотой. Детройт наполовину состоит из таких мест, где гниют на корню брошенные дома и заводы. Бизнес прогорает, люди бегут прочь. Впрочем, в нынешние времена везде нелегко.

Перед выездом на шоссе Бетси притормаживает, дожидаясь, пока не схлынет поток машин, и выезжает на дорогу. Тут же отчего-то перестраивается в правый ряд, хотя и в остальных хватает места.

- Авария? - спрашиваю я, хотя почти уверен в ответе.

- Через триста ярдов дорожное происшествие, - подтверждает Бетси. Она знает о дороге всё, у неё постоянная связь с полицейскими коптерами. Доезжаем до аварии. Успеваю разглядеть смятую дверцу зеленого семейного "доджа", стеклянные крошки на асфальте, двух беззвучно вопящих друг на друга водителей, целую стайку коптеров в воздухе, а потом всё это скрывается за поворотом. Бетси аккуратно идёт на сорока милях, руководствуясь какими-то одной ей известными расчётами. Сверкают на солнце вишнёвые крылья, гордо режет воздух эмблема "асты" - крылатая греческая статуя на капоте. Подголовник мягко скользит вниз, я закрываю глаза и хочу подремать, но вижу, будто наяву, мертвеца в водительском кресле. Какой уж тут сон. Чтобы отвлечься, гляжу сквозь лобовое стекло вдаль, туда, где на канадском берегу реки блестят новенькие башни Галери д'Арт. У долбанных канадцев всё о'кей. Долбанные канадцы словно и не слыхали про падение спроса... На Орлеан-стрит Бетси находит место для парковки, встает между двумя похожими "опелями". Потягиваюсь, хрустя, кажется, всеми суставами разом, и выхожу. День начался паршиво, может, дальше будет легче?

Второй заказ касается "тиары", одной из первых интел-моделей, собранных "Эксцентрик моторз". Неужели и здесь дверь не открылась? И какой-то хроник от этого тоже отбросил коньки? Чушь. Простой, обычный вызов, наверное. Моя цель - многоквартирный дом, одна из "Башен Лафайет". С тех пор, как возвели эти огромные, сплошь блистающие стеклом здания, прошло лет семьдесят. Парк вокруг многоэтажек разросся и одичал, голубые зеркальные фасады там и тут пестрят разбитыми окнами. Лифты в "башнях", тем не менее, ездят бесшумно и очень быстро - даже уши заложило, когда взлетел наверх. Нужная квартира уже открыта, из её недр доносится музыка. Танцевальная музыка.

Внутри стоит полутьма, которую силится разогнать одинокая лампа. Сладко пахнет выпивкой и курительными смесями. В дальней комнате за закрытой дверью разговаривают и смеются.

- Скинни, cabron, глянь, кого там принесло, и вали обратно! - кричит кто-то.

На свет выходит невысокий смуглый парнишка с мышиным лицом. С головы его, прихваченные ярким платком, верёвками спадают дреды.

- Hola, - он протягивает руку. - Ты тоже на поминки?

- Привет, - пожимаю влажные пальцы. - Могу я видеть мистера Эрнандеса?

- Хавьер уехал, - равнодушно сообщает Скинни.

- Куда уехал?

Скинни трясёт дредами:

- Так у него же брат умер. Рамон, не слыхал? (Машинально качаю головой). Ну, Рамон умер, а дела-то его остались. Явки, закладки, всё такое, - Скинни дробно смеётся. - Вот Хавьер и поехал по клиентам.

Сохраняй спокойствие и работай, Фрэнк.

- Мистер Эрнандес вызывал техника, чтобы перенастроить машину на себя, - говорю я терпеливо. - Может, позвоните, и он вернётся? Всего на пару минут, надо только, чтобы он сел за руль. Датчики зафиксируют биометрию, а дальше я сам справлюсь.

Скинни тут же вытаскивает телефон, набирает номер и принимается тараторить на взрывоопасной смеси испанского и английского. Слушает ответ, хмурится, кивает и, бросив "adios", прячет телефон обратно в карман.

- Bueno, - говорит он, - Хавьер не приедет, но сказал, что ты можешь просто отключить мозги у тачки. Ему эти навороты без надобности, он итак гонять сможет.

- Отключить "Брэйни Драйв"?

- Si. Сможешь?

- Конечно, смогу, - говорю я. - Но ездить на интел-модели, как на обычном автомобиле - это как-то...

Скинни прищуривается, и я умолкаю. Выходим. Спускаемся на лифте до цокольного этажа. "Тиару" на подземной парковке видно издалека. И то сказать: трудно не заметить среди чинно выстроившихся в ряд семейных "универсалов" длинный, раскрашенный в радужные цвета кабриолет. Скинни вразвалку подходит к "тиаре" и по-свойски запрыгивает внутрь. Машина покачивается под его невеликим весом.

- Вот она, - говорит Скинни и, закинув руку за сиденье, хлопает по рулю. - Кульная bomba, все chiquitas - твои. Рами, правда, другую хотел уже. Новую. Но где ж ему новую, когда за старую кредит не выплачен! Чего-то, правда, мутил, звонил в автосалоны. Менять хотел. На "клаббер". Слыхал про такой?

Дался им этот "клаббер"... Похоже, над покраской кабриолета трудились сразу несколько человек, причем у каждого был свой, уникальный художественный взгляд. Сходились они лишь в одном: в любви к очень ярким цветам. На капоте нарисован сине-зелёный тигр, на багажнике - жёлтый скелет в пурпурном сомбреро, двери покрыты огненными узорами. Может статься, такой размалёванный автомобиль на обмен и не взяли бы. Экран просыпается от моего прикосновения, машина начинает было: "Добро пожа..." - но я быстро вырубаю звук. У "тиары", как назло, тоже голос Бетси.

-...Предки ему подогнали на окончание школы, - говорит между тем Скинни. - У Рами с Хавьером нормальные предки, богатые. Все наши, детройтские клубы на ней объездил. Ну, "ти" его, считай, и сгубила.

- В смысле? - я ошибаюсь при вводе пароля, и приходится набирать заново. Скинни привстаёт с места и тычет пальцем куда-то назад:

- Вот тут глянь.

Гляжу. Скинни указывает на колесо. Из-под крыла торчат какие-то чёрные лохмотья.

- Он, значит, в аптеке хотел сигарет купить, - объясняет Скинни. - Тормознул на улице, двигло глушить не стал, вышел. Ну, не вышел - выпрыгнул. Короче, как-то у него пояс от плаща... Он в плаще ходил, понял? Длинный плащ, и пояс свисает с двух сторон до земли. Такой вот модный был chico... Так этот пояс, он в колесо попал. Пряжка - под крыло. И там застряла. Рами пояс дергать начал. А "ти" - она чё-то поехала. И, прикинь, пояс-то на колесо намотался. Пояс, вообще, плащ, вот это всё. Короче, Рами падает, орёт - а "ти" едет. Два квартала проехала. Тот уже орать перестал, плащом ему шею скрутило. Хавьер в морге был, говорил - жуткое дело, смотреть было страшно, chingue su madre.