Страница 91 из 108
Всё это было чистейшей правдой, кроме, разве что, того, что участие правоверного Амвротия в изготовлении сельхоз инструментария сего сводилось лишь к его доблестному стоянию «над душой» у кузнеца и периодическому провозглашению истин вроде «почто мир-то большой во грехе первородном погряз» или «не знают, боже, окаянные, со своею техникой диавольскою, как предки-то их на земле жити».
Где-то посреди всего этого великолепия жизни Города Радости притаились не очень заметные в данной части повествования Гелугвий с Наландой. Точнее, они, конечно, не таились, но и отнюдь и не стремились быть у всех на виду. Являясь на все собрания поселенцев, они, тем не менее, больше всего любили проводить время вдвоём; в этом была схожесть их характеров – каждый из них всегда предпочитал большой шумной компании одного, близкого человека. Надеюсь, они, однако, не станут сильно возражать, если я ненадолго загляну к ним в дом и поделюсь с вами маленькой зарисовкой их идиллического быта.
С тех пор, как Гелугвий поселился у Наланды в Городе Радости, жизнь его потекла по хорошо выверенному руслу – степенно и без былых метаний. Можно, конечно, вспомнить, что изменения в нём произошли ещё в тот момент, когда он открыл для себя историю Сарнаха и Махагайи, но окончательно всё встало на свои места именно здесь, в союзе с Наландой. В основе этой пришедшей в равновесие системы лежало знание, что сейчас он рядом именно с тем человеком, к которому всю жизнь стремилось его сердце.
– Подумать только, – счастливо говорил учёный Наланде, когда они как-то вечером собрались на кухне за ужином, – мы целых пятьдесят лет находились рядом, всего в каком-то километре друг от друга, и ничего об этом не знали! Ну, то есть, мы знали и любили тебя, Наланда, но заочно, не представляя даже, как ты выглядишь…
– Да, – промолвила Наланда с грустинкой, отложив ложку на стол, – и почти всё это время я не могла понять, чего мне не хватает. Ну да, участие в важном эксперименте, потаённая радость от того, что ты внесёшь свою скромную лепту в общее дело… А потом неудачный союз с Ромагором, дети и почти пятьдесят лет одиночества. Но знаешь, что мне стало понятно теперь, когда я встретила тебя?
Гелугвий благодарно смотрел на собеседницу, боясь пошевелиться, чтобы не разрушить тоненькие незримые мостики, протянувшиеся между ними в этот момент. Наланда поймала его взгляд и сказала:
– Я поняла, что всему своё время! Я не могла встретить тебя раньше, потому что дети должны были появиться именно тогда. Я пошла на эксперимент, а ты начинал заниматься наукой – мы не смогли бы ничего построить вдвоём. Погляди, теперь Кхарну вырос, и под его руководством мы быстро воздвигли новый Город. Значит, и ему уготовано определённое место во всей этой истории.
Наланда встала из-за стола и подошла к Гелугвию. Тот тоже поднялся и наклонился к женщине. Кудряшки его тотчас же смешно свесились вниз.
– Но в одном ты слукавил, дружочек! – произнесла Наланда чуть слышно.
От такого поворота Гелугвий немного опешил, и чуть было не начал проявлять беспокойство различными способами, характерными для него в недавнем прошлом. Но Наланда опередила его:
– Ты был рядом всего двадцать лет, а не все пятьдесят! – воскликнула она притворно обиженным голосом. – Вечно мужчины добавляют себе заслуг, а ты и вовсе накрутил тут целых три десятилетия виртуальных ухаживаний и ещё столько же научного стажа заодно!
Когда учёный понял, что над ним ласково подтрунивают, то рассмеялся и заметил:
– Да, совершенно верно… как это ты… я пришёл в ИКИППС после Штольма, который ещё помнит Лингамену, а я-то её не застал в наших рядах. Значит, я пришёл… какой там год-то был, дай Неймар памяти… Впрочем, какая разница! – одёрнул сам себя Гелугвий. – Давай я молочка нам вскипячу, а? Тут вчера принесли – настоящее, говорят! Я ещё даже не пробовал такое!
Наланда кивнула, и Гелугвий с радостью занял незнакомое ему доселе место повара у плиты. Подбросив в топку дровишек, он водрузил на печь кастрюльку молока и, повернувшись к Наланде, начал рассказывать:
– А, знаешь, я тут вспомнил, мне недавно в Комиссии по Космосу рассказывали. Им прислали из системы Кассиопеи очень занимательные расчёты. Оказывается, они там высчитывают совокупность всех происходящих явлений – механических, внутриатомных, колебательных и всех прочих, чтобы…
– Дай-ка я догадаюсь! – задорно перебила Наланда. – Чтобы затеять такой же грандиозный проект, как у вас в ИКИППСе?
– О! Даже превосходящий наш по масштабу, если вкратце, то там…
Пока Гелугвий увлечённо излагал детали, Наланда не таясь любовалась своим избранником. «Это ведь особый дар, – подумала она, – быть настолько оторванным от повседневности».
– …таким образом, – продолжал между тем свежеиспечённый «повар», – по расчётам кассиопейцев, попадание фотона света в такой атом и вероятность возникновения из этого новой вселенной неизмеримо меньше, чем отношение одной песчинки ко всем залежам диоксида кремния на планете…