Страница 61 из 108
Радуясь, что, вопреки ожиданиям, не пришлось долго мучиться с людьми Криадата, учёный пребывал в добром расположении духа и даже позволил себе небольшой импровизированный концерт, что, надо заметить, всё-таки не каждый день с ним происходило. Не все, однако, были склонны шутить. Наше хихиканье и сопенье прервал отдающий плохо завуалированным сарказмом голос Даримы:
– Я лучше один раз от дальнейших перерождений откажусь, чем в каждой новой жизни прогресс буду отрицать!
– Ну да, поёрничали – и хватит, – заметил Штольм, тут же сдёрнув свою лицедейскую маску, которая ему, прямо скажем, не очень-то и шла.
– Итак, – продолжил учёный уже серьёзно, – что изменилось с прошлого нашего собрания? Мы тогда, помнится, предполагали, что все потрясения уже позади.
– Да, а тут Свидетели нагрянули, – вставил я, – заселили весь город.
– Непонятно было, чего от них ждать, – сказал Гелугвий и, разведя руками, добавил: – Но нашей работе, по правде-то говоря, они уже никак не помешали.
– Да-да, в том и дело, что нет, – согласился Штольм. – Для нас всё встало с ног на голову в тот день, когда Ящер у внутренних побывал. А то, что там теперь ещё несколько сотен поселилось, уже не сильно меняет…
– Кармопроцент? – подхватил Гелугвий.
– Да, и процент и…
– Но постойте, коллеги! – мягко вмешалась Лингамена. – Вы же не бросите начатое дело? Мне хотелось бы внедрить новые алгоритмы. Они умеют адаптироваться к быстро меняющейся среде.
– Я с радостью вольюсь в этот проект! – воскликнул Штольм. – Мы ведь снова будем считать наш… новый город? Хотелось бы только узнать детали.
– Сегодня же расскажу, – пообещала Лингамена и с надеждой оглядела остальных. – Ну а вы? Будете участвовать? – спросила она меня, Гелугвия и Дариму.
– Я вас понимаю, – растягивая слова, начал Гелугвий. – И я… хотел бы… Но… как я, кажется, говорил ранее, у меня созрел собственный план работ по просчёту… там не совсем новый город, нет… Но можно я введу всех в курс дела немного позже? Хочу занять для своих целей пустующий зал номер пять – если никто не нуждаётся в нём, конечно. Совет уже разрешил использовать дополнительные мощности – как и предполагал Ящер, кстати.
– Когда ты только всё это успел, голубчик? – со странной интонацией промолвил несколько опешивший от услышанного Штольм.
Взгляды двух учёных встретились. Нотки удивления, немой укор, отблески грусти – и ещё многое, невидимое со стороны, скрестилось в них. Эти люди давно работали бок о бок, поддерживая друг друга во всех начинаниях и заменяя один другого, когда это требовалось. Но сейчас оба они хорошо понимали, что пути их – временно или навеки – разошлись, и перед каждым из них лежало своё собственное, непаханое поле возможностей.
– Месяц, Штольм! – не выдержал, наконец, мягкосердый Гелугвий. – Мне нужен всего месяц. Я должен это попробовать.
Укоризна тут же оставила взгляд Штольма, и тот молча кивнул коллеге.
– Ну а ты чем собираешься заняться, Минжур? – спросила Лингамена, когда немая дуэль двух давних коллег, наконец, завершилась. – Неужели тоже уйдёшь в стан собственных разработок?
– С новыми идеями у меня пока не так богато, как у коллег, – усмехнулся я, живо припомнив пачку разработок нового вычислителя, которой мы с Даримой игрались в тот памятный вечер перед нашим путешествием. – Так как мы только что узнали, что Гелугвий пока решил действовать один, скорее всего, буду помогать вам со Штольмом, если моя помощь ещё востребована.
– Конечно, востребована! – произнесли в один голос Штольм с Лингаменой, а мне, не скрою, стало очень приятно.
– А ты, Дарима, – улыбнулась девушке Лингамена, – ведь не оставишь нас?
– О, я буду везде, где требуется советник по религиозным вопросам! – с чувством произнесла Дарима. – К тому же, ИКИППС мне давно уж как дом родной.
Так собрание икиппсовцев подошло к своему логическому завершению. Последние события заставили нас разойтись по своим выдуманным углам, а мне, не имея даже своего, пришлось притулиться туда, где намечалось хоть что-то интересное. «Но это не так уж и плохо, – решил я. – Ведь наступает новая эпоха».
Из всех сотрудников ИКИППСа за последнее время изменения заметнее всего коснулись жития Гелугвия Буро, и именно о нём рассказывается в этой главе. С того памятного дня, как все мы ненароком заглянули под Колпак, жизнь каждого икиппсовца тем или иным образом трансформировалась, но больше всего это отразилось на жизни нашего чувствительного учёного. Как читателю уже хорошо известно, он потерял покой, впервые в жизни испытав сердечную привязанность к женщине. Бессонными ночами он всё думал и размышлял, пытаясь найти решение этой проблемы. И если с нахождением нужных для работы алгоритмов учёный обычно справлялся, то с чувствами к Наланде он вдруг оказался в совершенно незнакомой ситуации и толком не представлял, что нужно делать. Единственное, что пришло в его светлую голову – это решить проблему привычным, то есть научным путём.