Минус 32

- Ты только представь себе такую картину: стоит сейчас у кого-то в квартире магнитофон «Электроника» или «Соната», а в нем крутится советская аудиокассета типа МК-60, а? – Александр щелкнул пальцами.

- МК-60? Фу-у-у – поморщился Николай. – Помнится, мы пытались достать фирменные кассеты TDK или SONY.

- Ну, или хотя бы хромовые МК-60. Правда, они были подороже.

Вот и подземный переход, ведущий к станции метро «Площадь Ильича». Нет еще ответвления на станцию «Римская» (станцию построят только через десять лет). Нет еще выхода к Тулинской (теперь улица Сергия Радонежского), Школьной и Библиотечной улицам. Выход из перехода пока есть только к Рабочей – Международной улицам, откуда и шли бывшие одноклассники, и собственно к Площади Ильича. А от Площади Ильича до станции «Серп и молот» рукой подать.

На площади в очереди к квасному ларьку стояли покупатели, преимущественно школьники. Многие были с бидончиками, с банками. Очередь поменьше была у киоска «Мороженое». Это жары нет, а то бы очереди были как минимум раза в три длиннее.

- Эх-х, сейчас бы кваску, а? – Николай вопросительно посмотрел на Александра. – Если мне не изменяет память, тогда литр кваса стоил двенадцать копеек. Соответственно, большая поллитровая кружка – шесть копеек, маленькая – двести пятьдесят граммов – три копейки. А я помню за квасом всегда с пятилитровой канистрой ходил. А мне ее наливали полную, сверх пятилитровой риски. Получалось где-то литров шесть, шесть с половиной. Ну так как насчет кваса?

- А может лучше мороженого купим? Это безопаснее будет.

- Безопаснее для чего? – не понял Николай.

- Для мочевого пузыря, блин. До Фрязево ехать около часа, а в электричках, если ты помнишь, сортиров нет.

Бывшие одноклассники подошли к киоску «Мороженое». Сегодня в наличии был бумажный стаканчик по двадцать копеек и брегет «крем-брюле» за пятнадцать.

- Да, негусто, - заметил Николай. А Александр шепнул ему на ухо:

- Это тебе не изобилие нашего времени. Сейчас мороженое в любом магазине купить можно, а тогда – только вот в таких киосках, а их гораздо меньше, чем магазинов. Хотя у нас и магазинов сейчас тоже больше стало. Но такого мороженого, как здесь, я думаю, ты не купишь ни в одном нашем магазине. Советское мороженое всегда делали из чистого коровьего молока, без консервантов, без растительных жиров. А жаль, нету эскимо. Я его так любил. Эта шоколадная глазурь неповторимого вкуса.

- А мне «Лакомка» нравилась. По двадцать восемь копеек. Правда, она не так часто в продаже была. Ты чего возьмешь?

- Наверно стаканчик. А ты?

- Аналогично.

Александр и Николай купили по стаканчику, к которым прилагались деревянные палочки, и пошли на платформу, улыбнувшись плакату «Летайте самолетами Аэрофлота» с симпатичной стюардессой на нем. Билеты они купили еще на «Лесной» (туда-обратно), поэтому в кассу им заходить было не надо.

Проснувшись, немного протрезвевший Федька первым делом посмотрел на циферблат своих «Командирских». 17.10. Значит, скоро должны Николай с Александром вернуться. Федька вылез из шалаша, подошел к водной глади пруда и присел на корточки. Окунул руки в прохладную воду, умыл лицо. Сразу почувствовал себя более бодро. Встал с корточек и, потягиваясь, раскинул руки в сторону. Услышав сзади себя шаги, резко обернулся. Это были Николай и Александр.

- Ну что, Федя, зарядку делаешь? – пошутил Николай. – Давай, собирайся. Пора возвращаться. К сожалению, уже пора, - он подошел к Федьке и приобнял его за плечи. – Кончилась наша командировка в детство. Увы, Федь… Постой, а ты чего пил что ли тут опять? От тебя несет, как от спиртзавода.

- Ну, пил, - Федька зарделся. – Тут скучно одному было, я и пил.

- Да у вас, товарищ Курочкин, никакой фантазии нет. Чуть свободное время появляется – сразу к бутылке. Ай-яй-яй.

Александр тоже подошел к друзьям и приобнял за плечи обоих.

- Ребята, давайте возвращаться, а? Как бы хорошо здесь ни было – пора.

- Прощай, Советский Союз, - с горечью в голосе проговорил Николай. – Прощай, СССР – наша РОДИНА. Где не было ни инфляции, ни безработицы, ни роста цен.

- И еще не было никаких межнациональных конфликтов, никаких бандитских разборок, - добавил Александр. – Прощай, Советский Союз. Страна, где прошло наше детство. Где проезд на метро стоил пять копеек, стаканчик сливочного мороженого – двадцать копеек, батон хлеба – шестнадцать копеек, а литровый пакет молока – тридцать шесть.

В этот момент над прудом появилась чайка и стала кружиться над водой, высматривая добычу. Затем резко спикировала вниз, чуть погрузилась в воду и вот уже держит свою жертву в клюве.

- Учитесь, рыбачки, - усмехнулся Александр.

Возле шалаша Федька остановился и вопросительно посмотрел на Александра.

- А можно колбасу забрать, а? Там у меня еще грамм двести осталось.

- Мелочный ты какой-то Федь, - нахмурился Николай. – Ты еще шалаш с собой забери.

- Да пусть берет, - улыбнулся Александр. – Чего правда харчам-то пропадать?..

Уже в четвертый раз Черемных вылез из машины и прохаживался туда-сюда, рядом с елкой. Дождь все продолжал лить. Но все-таки армейская плащ-палатка – это великая вещь, очень здорово спасает от промокания.

И вот наконец из-под елки показались Голубев, Курочкин (его Черемных сразу узнал, так как видел фотографию) и еще какой-то третий мужчина. А кто он???

- С прибытием вас, товарищ майор, - Черемных направился к тройке прибывших из прошлого и тут… прямо в елку ударила молния.

- Ох, ни фига себе, - вскрикнул Черемных и зажмурился от яркого ореола света, окутавшего дерево.

Открыв глаза, он увидел, что елка раскололась надвое, словно кто-то невидимый ударил по ней сверху гигантским топором, а Голубев лежит на земле, лицом вниз, метрах в двух от елки, точнее от того, что от нее осталось. А остальных двоих нигде не было видно. Черемных подбежал к Александру, нагнулся к нему, перевернул его на спину. Александр открыл глаза.

- Александр Николаевич, с вами все в порядке? – видно было, что Черемных испугался ни на шутку.

- Я в полном порядке, Сереж, - ответил Александр. – Чисто инстинктивно на землю повалился. Инстинкт самосохранения сработал. А как мои компаньоны? Живы?

- Не знаю, - Черемных подал Александру руку и помог ему встать на ноги.

- То есть, как это «не знаю», - Александра словно током ударило. Он увидел расщепленную елку и присвистнул. – Надо же, столько лет дерево простояло и вот на тебе… И все-таки, а где же Коля с Федей? Может быть, опять в прошлое убежали, а?

- Не знаю. Разрешите, я сгоняю и проверю.

- Не надо, Сереж. Я сейчас сам проверю, - Александр скрылся в окне.

И вот он снова в прошлом. Снова в 1985-м году. Елочка опять маленькая, пруд чуть больше, лес гуще. И солнце светит. Но ни Николая, ни Федьки здесь нет.

Александр достал из рюкзака анализатор, задал ему нужный режим работы, поднес к окну. На экране анализатора высветилась цифра «5». Пять переходов через окно было совершено. Первые два раза – Федька, третий раз – Николай, четвертый – он, Александр, и сейчас, пятый – опять он. Значит, ни Николай, ни Федька сюда не возвращались. Тогда куда же они подевались???

Николай и Федька удивленно озирались вокруг. Они стояли на какой-то полянке, на которой росли ромашки, васильки и еще какие-то цветы бежевого цвета, чем-то напоминающие розы. А вокруг перед ними был сплошной лес.. лес… лес. Причем, деревья в лесу были какие-то не совсем обычные для Подмосковья, где по идее они должны были бы сейчас находиться. Вообще, эти деревья было сложно классифицировать. Дождя не было, ярко светило солнце и было достаточно жарко.

- Слушай, Коль, а где это мы? А кореш твой где? – Федька, похоже протрезвел окончательно. Это же не Лесная, нет? Или тут все так круто изменилось, пока мы в прошлом были.