Страница 31 из 87
- Все нормально, - выдавила я из себя и тут же поняла, что все это время задерживала дыхание.
Глубоко вздохнув, я, стараясь не смотреть вниз, стала спускаться. Сначала все шло хорошо, но потом почувствовала, что ноги соскальзывают с одной из перекладин. Это произошло так быстро, что я даже испугаться толком не успела: миг, и я уже вишу на руках, бестолково перебирая в воздухе ногами.
«Наверное, снизу это смотрится забавно», - успела проскочить в моем мозгу глупая мысль.
Приступ удушья не заставил себя ждать, подбираясь к моему горлу уже ощутимыми спазмами. Я старалась унять панику и что-нибудь предпринять. Руки, слабеющие с каждой минутой, уже скользили по железу вниз, но вот одной ногой я, наконец, нашла желаемую перекладину. Видимо, в этом мире все же есть Бог, или кто-то другой охраняет таких вот глупых девушек, решивших поиграть в скалолазок. Астма отступает вместе с приступом паники. Я продолжаю спуск. Когда под моими ногами оказывается асфальт, я несколько секунд тупо стою и смотрю наверх, не веря, что я это сделала. Из окна мне машет Лариска, я неуверенно поднимаю руку в ответ. Она помогает Алине забраться на лестницу, а мне сейчас становится страшнее, чем когда я сама ползла по ней, когда я наблюдаю за маленькой фигуркой, спускающейся вниз. На мое удивление, Алина проделала весь спуск без особых переживаний, такое впечатление, что лазить по пожарным лестницам ей не впервой, хотя кто знает. Лариска справилась еще быстрее.
- Камилла, тебе никто не говорил, что ты - псих? – спрашивает «атаманша», отряхивая руки.
- Знаешь, я последнее время и сама так думаю, - нервно смеюсь я. - А ты не впервые так лазаешь?
- Ну, было дело, - пожимает плечами девушка, - Ну, уж точно не зимой, и не по скользкой лестнице. Ну, что будем делать дальше?
Только тут я вспомнила, что спуск - это лишь начало, причем самое легкое. Осмотревшись и убедившись, что нам повезло и никто не видел нашей безумной выходки, или если и видел, то на помощь не побежал, как можно незаметнее выглянула во двор. Возле подъезда стояла белая «Лада», возле нее стоял один парень, симпатичный, ничего не скажешь, но было в нем, несмотря на отсутствие спортивного костюма, что–то гопническое. Такие обычно «ботаников» по подъездам зажимают, а может, и не только «ботаников». Да, только у Лариски хватило ума сесть в машину к таким…
Тут я увидела автомобиль, заезжающий во двор. Андрей Владимирович? Неужели прошло уже пятнадцать минут?
- Пошли! - кивнула я им в сторону автомобиля опекуна.
Мы старались идти, привлекая как можно меньше внимания, спокойным шагом: подумаешь, три девочки идут гулять. Сначала на нас никто не обратил внимания, но потом водитель толкнул того, что стоял рядом с машиной, и кивнул в нашу сторону:
- Эта не та телочка, что мы тут пасем?
- Черт! – выругался тот, вылупив на нас глаза.
- Бежим! – крикнула я, понимая, что наша конспирация раскрыта.
Мы втроем буквально залетели в автомобиль Андрея Владимировича: я на переднее сиденье, Алина и Лариска – назад.
- Камилла, что происходит?! – спросил он, переводя взгляд с меня на девчонок.
- Я потом все объясню, а сейчас поехали! – еще не совсем отдышавшись, ответила я.
Второй раз повторять не пришлось. Автомобиль тут же завелся и под злобный взгляд и отборные маты одного из парней выехал со двора. Я еще несколько секунд вглядывалась в боковое зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за нами не увязалась белая «Лада». Автомобиль выехал на шоссе, смешавшись с потоком машин. Я откинулась на спинку сиденья; сердце еще билось от притока адреналина и быстрого бега.
- Предательница, - зло прошипела Лариска сзади меня.
Я непонимающе оглянулась на подругу. «Атаманша» сидела, скрестив руки на груди, и смотрела на меня самым убийственным взглядом из своего арсенала.
- Что? – переспросила я.
- Ты предательница! Ты обещала, что не сдашь нас в детдом! А сама позвала его! – взорвалась Лариска.
- А что мне было делать?! Дать поймать себя и вас этим парням?! Это не я к ним в машину села, между прочим! – в том же тоне ответила я ей.
Мы уже обе готовы были вспомнить старые «добрые» времена и вцепиться друг другу в волосы.
- Ну-ка, тихо, - произнес Андрей Владимирович тем тоном, каким он обычно успокаивал наиболее энергичных учеников на уроках. Его голос был тихим, но пробирал, казалось, до самых косточек. Мы обе тут же замолчали: Лариска отвернулась к окну, я уставилась на дорогу через лобовое стекло.
- Камилла, я жду, - прозвучал голос опекуна, и я тут же почувствовала себя возле доски на уроке.
Глубоко вздохнув, я еще раз оглянулась на девочек и начала рассказывать.
- Да, ну вы и конспираторы, – вздохнул учитель, когда я закончила рассказ. – Хорошо, что вас не нашла Людмила Кирилловна, кстати, она как раз собиралась туда наведаться, спрашивала у меня ключи.
Мы с Лариской переглянулись.
- Ну, как я понимаю, с Тулой ничего не вышло? – обратился он уже к «атаманше».
Та отрицательно покачала головой.
- Нет, он переехал. Куда - не знаю, – упавшим голосом подтвердила она.
За всей этой суматохой я и забыла спросить, как прошла поездка.
- Лариса... ты же Лариса? – обратился к ней Андрей Владимирович. – Как я понял, вы с сестрой сбежали, потому что Алину хотели отдать в приемную семью?
Девушка только кивнула.
- Это незаконно, - покачал головой он. – Разлучать родных сестер. Я отвезу вас в приют, - от этих слов я и девчонки напряглись. – Но сначала кое-куда заедем.
Мы с девочками переглянулись.
Прошла неделя с моих приключений. Я сидела в комнате, делала уроки. Андрей Владимирович действительно помог девочкам и ничего не сказал о том, что я прятала их у себя полмесяца. Не знаю, как ему это удалось, но теперь эта семья удочеряла не только Алину, но и Ларису. Я же была наказана домашним арестом: никакого интернета, телевизора и встреч с друзьями, что, если честно, меня не сильно волновало. После таких приключений было даже приятно чуть поскучать в тишине собственной комнаты.
- Камилла, - голос Андрея Владимировича вырвал меня из раздумий.
Он стоял в дверях моей комнаты.
- Да, - откликнулась я.
- С завтрашнего дня я отменяю наказание.
- Хорошо, - кивнула я.
- И постарайся больше не лазить по пожарным лестницам.
Я улыбнулась. Да, главной причиной моего наказания был не факт, что я прятала сестер и врала, а то, что я чуть не сорвалась с этой чертовой лестницы. Что я и сама признавала сумасшествием.