Юкия

Я крепко взяла нож двумя руками, сделала шаг и занесла лезвия прямо над объектом своей ненависти.

— Всё равно медленно, — Фокус был недоволен. — Я же вроде зашивал решительность в твою ДНК, хотя… возможно, у тебя воспитали нерешительно. Плохое воспитание — вот, что всему виной.

От таких слов я зарычала, как дикий звери и… ударила.

Но остановила я миллиметре от плеча Фокуса, он будто завяз в чём-то невидимом.

— Ты что, хочешь причинить мне много боли, чтобы я умолял о смерти, а потом всё равно умер от потери крови, а не из-за тебя? Думал, что таких, как я, нужно убивать мгновенно и точно, чтобы потом случайно не восстали. Если нет, то я разочарован. Такой удар может причинить только боль, но не смерть, — Фокус снова поднял указательный палец в воздух и медленно повёл его перед собой. Нож что-то потащило следом. Спустя несколько мгновений лезвие было у горла. — Вот так лучше. Теперь продолжай.

Странно, что он мне помогает. Он что, считает меня настолько слабой и глупой, что не могу его убить?! Только я попыталась перерезать ему глотку, нож снова что-то резко остановило.

— Кстати, я забыл, — вдруг вспомнил Фокус. — Это не обязательно, но просто чтобы у тебя не осталось ощущения недосказанности.

После последнего слова я кожей почувствовал холодный ветер и колкие снежинки.

— Томас! Томас! — кричала маленькая девочка, пытающаяся бежать по снегу, но постоянно спотыкающаяся. — Томас, где ты? Томас!

Она споткнулась обо что-то под снегом, упала и захныкала. Из темноты появился мальчик, похожий на того, что был на фото, но немного старше его. Он склонился над девочкой и погладил её по голове:

— Не бойся, Эмма. Я здесь.

Как ни странно, его голос не заглушал ветер. Вой бури будто вообще стих.

— Тут так холодно, — хныкала девочка. — Может, пойдём домой?

— Зачем? — удивился мальчик. — Дома не будет чудес.

Он повёл рукой в воздухе, и над детьми появился купол, пролетая через который каждая снежинка превращалась в маленькую бабочку.

— Ты волшебник? — робко спросила девочка.

— Наверное, да, — кивнул мальчик.

— Ура! Мой брат настоящий волшебник!

Я невольно улыбнулась, глядя на такую добрую картину. Я хотела посмотреть, что будет дальше, но волна снега закрыла детей от меня. Когда ветер улёгся, передо мной была уже тёмная комната с кучей книг. У стены стол и диван, на котором лежал юноша, очень напоминающий того мальчика, что я видела до этого, и в тусклом свете свечи читал книгу, временами прерываясь и повторяя прочитанную строчку.

— Ich habe in großes alte Stadt gehen. Es gibt viele gute Orts, aber mir findet immer besonders Stadt, diese Stadt mit seinem alten Schloss und tief Fluss, mit große Uhrturm und… (нем. Я гулял в большом старом городе. Есть много хороших мест, но мне нравится особенный город, этот город с его старым замком и глубокой рекой, большой часовой башней и…)

— Томас, — в комнату вошла девочка лет десяти. — Томас, может, хватит читать? Ты сегодня ничего не ел.

— Я знаю, — фыркнул парень. — Не мешай. Завтра поем. Ты же хочешь, чтобы я стал волшебником? А без этого я не смогу. Ты иди спать, а я ещё почитаю. …mit große Uhrturm und hoch Ratuschgebeude… (нем. … с большой часовой башней и высоким зданием ратуши…)

С полок посыпались книги и снова закрыли от меня всё. Дальше появилось нечто похожее на лабораторию. Большой аквариум стоял в центре. Человек в белом халате, похожий на того юношу, но боле взрослого, взобрался по ленинце и потрогал воду.

— De la chaleur. Ainsi, pas de risque de mourir d'hypothermie. Mais… je ne suis pas sûr que je peux t'aider. J'ai encore mal bon la magie de la terre. (франц. Достаточно тёплая, значит, нет риска умереть от переохлаждения, но ты точно уверен, я ещё плохо владею магией земли, если что вылечить тебя будет трудно.)

— Je sais pas. (франц. Я знаю), — другой человек скинул халат и бросил его на кресло. — L'important pour le moment n'est pas ma vie. Il faut pour nous n'est pas trouvé avant que nous prendrons possession de toutes sortes de magie. Descends. (франц. Главное не моя жизнь, а чтобы нас не накрыли раньше, чем мы овладеем всеми видами древней магии. Слезай.)

— D'accord, mais je ne suis pas encore sûr. (франц. Ладно, но я ещё не уверен.)

— Thomas! Nous n'avons pas le chemin du retour! (франц. Томас! У нас нет пути назад!) — прикрикнул напарник, закрепляя что-то металлическое и, похоже, очень тяжёлое у себя на ноге.

— Bien, Simon. Bo

Вода выплеснулась из аквариума и снова закрыла мне обзор. Дальше передо мной предстало поле и одинокий курганчик посреди него. Перед ним стоял Томас и с грустью смотрел на бесформенный валун лежащий рядом. Тяжело вздохнув, Томас подошёл к камню и провёл по нему рукой. Поверхность стала гладкой, будто отшлифованной и появилась надпись: «Ici se reposer Simon Lani, injustement enterré comme un criminel Ici se reposer Simon Daine, injustement enterré comme un criminel». (франц. Здесь покоиться Симон Лани, незаслуженно похороненный, как преступник.)

Трава вдруг выросла, закрыв мне камень и Томаса. Я оказалась в старом здании, которое, казалось вот-вот обрушится. На обломках в центре комнаты лежал уже знакомый мне волшебник, закрыв глаза рукой и тяжело дыша.

— Спасибо, — послышался тихий голос из неоткуда.

— Ты свободен, больше не будет этих недоэкстрасенсов, — с трудом прошептал Томас.

— Я знаю, но… я тебе так плохо из-за меня, ты не должен был помогать мне, но помог…

— Не стоит благодарности. Я не ради выгоды этого делал.

— Да, но… мне некуда теперь идти. Мой дом почти разрушен, а я больше не привязан к нему. Можно… можно остаться с тобой?

— Ты хочешь материального хозяина? — волшебник глубоко вздохнул и с трудом приподнялся.

— Я не хочу быть один. Прошу, забери меня и дай мне имя.

— Имя? — сев, Томас задумался. — Мне нравится имя Виктория. Это значит победа.

— Я знаю и мне тоже оно нравится, так что зовите меня Виктория, — голос, который до этого принадлежал существу неизвестного пола, стал женским, а перед волшебником материализовалась чёрная немецкая овчарка. — Я боду Вышей слугой в благодарность за спасение от вечных мук.

Томас по-доброму улыбнулся:

— Ну, не надо так пафосно, давай ты просто будешь моим другом, — он протянул руку и погладил говорящую собаку по голове. Та от удовольствия опустила уши. — Знаешь, я хотел бы посмотреть на тебя в облике грифона, но не сейчас, этого не должны видеть люди.

Дом начал рушиться, закрыв от меня обломками и пылью Фокуса и Викторию. Теперь я была в городе ночью. Фонари горели только вдали, а там, где стояла я, с трудом различались силуэты. Я вздрогнула от резкого шума: кто-то пробежал, за ним второй. Неизвестно откуда первому что-то упало н голову, и он упал без чувств. Подбежал второй, щёлкнул пальцами — и его левая рука превратилась в факел, правой он взял из сумки шприц и аккуратно ввёл его в вену человеку, лежащему без чувств.

— Отлично, Карл Бин готов. Биография хорошая, да и внешность легко подделать. Если вдруг покончит с собой, можно будет назваться его именем.

Тьма снова сгустилась и закрыла от меня всё. Когда чуть прояснилось, я увидела уже другой переулок. Куда-то спешил полный человек, вдруг с крыши на него начали падать кирпичи, но они сгорали в воздухе. Когда они закончились, человек бросился бежать но не успел, ему дорогу преградил другой, худой и высокий.

— Не двигайся и всё закончится быстро и почти безболезненно, — второй щёлкнут пальцами, и толстяк потерял возможность двигаться.

— Вампир, — только и успел прошептать он.

Толстяк стонал и рычал, пока напавший закатывал ему рукав и вставлял иголку в вену. Забор крови ещё не был закончен, когда Вампира отвлекли: пробегая мимо, кто-то толкнул его. Одного момента замешательства было достаточно, вспышка пламени — и вампир уже лежал на асфальте со сквозной дырой в груди. С трудом он повернул голову и что-то прошептал, истекая кровью.