Пертурабо: Молот Олимпии

— Расстояние — один километр, — сообщил безымянный командир флагмана.

Серо-стальной борт гранд-крейсера заполонил всю сферу гололита. Сирены на палубе выли уже без перерыва.

— Огонь! — скомандовал примарх.

«Великолепие» умирало тихо, смирившись с судьбой.

Все выпущенные носовыми лэнсами лучи поразили его в область миделя, проплавив глубокие дыры в корпусе. Через несколько секунд «Кровь» дала второй залп. Ее носовой таран уже почти коснулся бока союзного звездолета.

— Держитесь! — вскричал магистр сервов.

Смертные воины ничком рухнули на палубу, легионеры же расставили ноги для устойчивости. Лязг их магнитных подошв оказался последним привычным звуком перед поистине оглушительным грохотом столкновения «Железной крови» и «Великолепия стали», от которого мир перевернулся вниз головой.

Пертурабо одному из немногих удалось не упасть. Флагман дрожал от носа до кормы, пока его таран врубался в ослабленное тело гранд-крейсера, раздирая его пополам. В момент удара космодесантники свалились с ног, слуг легиона бросило на рабочие станции. Сервиторы бились в конвульсиях и умирали от сенсорной перегрузки. Их кибернетические компоненты перегорели, и по мостику потянулся смрад обугленного мяса.

Гололит показывал только куски пылающего металла и облака мгновенно замерзшего воздуха. Перед пикт-линзой на носу «Крови» проплыло, вращаясь, застывшее в ужасе лицо мертвого служителя, особенно жуткое в увеличении.

Флагман прорвался.

— Время до удара темпоральной волны? — требовательно спросил Пертурабо.

— Одна минута и три секунды, — отозвались выжившие сервиторы.

По расчетам примарха, гибельный прилив уже настиг арьергардные корабли легиона.

— Кормовой обзор! — распорядился он. — Покажите мне мой флот.

На огромном, как парус, смотровом экране возникло зернистое изображение, наполовину скрытое белым пламенем двигательного выхлопа.

Звездолеты Железных Воинов мчались, не жалея ускорителей. Под напором временной волны они кренились, будто игрушки, съезжающие по медленно поднимаемому одеялу. Отстающие корабли накрывало цунами болезненного не-света. Замыкающий космолет развалился на объятые пламенем куски. Идущий перед ним в одну секунду постарел на миллион лет: его корпус проржавел, двигатели погасли, и остался только смятый, изъеденный коррозией остов.

Волна накатывала на флот легиона. Настигнутые ей корабли за считаные мгновения выходили из строя, их экипажи рассыпались в прах. Аномалия действовала непредсказуемо: одни звездолеты будто бы ускорялись в обратном направлении и пропадали из виду, достигнув невообразимой скорости, другие исчезали шквалами распавшихся частиц. Итог, впрочем, оставался неизменным: смерть и снова смерть. Вокс звенел от криков и отчаянных призывов о помощи, исторгаемых стремительно стареющими глотками.

— Двадцать секунд до удара, — прогудели сервиторы.

— Быстрее! — крикнул Пертурабо.

— «Железная кровь» движется с максимальным ускорением, мой господин, — пробубнил капитан флагмана из своего кокона.

Корабль начал трястись в ином ритме. Передний фронт темпоральных возмущений, захлестнув «Кровь», впился в атомную структуру ее вещества, и хроноискажение вмешалось в работу сил, которые удерживали звездолет воедино.

— Удар… Удар… Удар… — загудели сервиторы.

Брешь в пространстве и времени прошла под «Железной кровью», толкнув ее вперед и вверх. Взвыл каждый тревожный сигнал. Раздался визг металла. Взорвались всевозможные устройства. Часы пошли в разных направлениях. Одни кибернетические слуги распались на обрывки иссохшей плоти и обесцвеченные детали, тогда как их соседи остались нетронутыми. Отдельные части корабля перебросило по разным векторам хронопотока, и исчезнувшие фрагменты материи, вновь возникнув через считанные секунды на уже занятых местах, произвели разрушительный взрывной эффект. Космодесантники валились на палубу, из разлетавшихся на куски доспехов высыпался прах и обломки костей. На месте одного сервитора возник человек, которым тот был когда-то. С безумным от шока выражением лица он встал и, целый и невредимый, стряхнул с себя механические компоненты. Несколько членов экипажа просто исчезли, другие развеялись облачками черной угольной пыли.

Людей, не приспособленных к восприятию таких возмущений в реальности, начало рвать. Железный Владыка пытался не сойти с ума, наблюдая за тем, как рушится порядок бытия. Нарушились все причинно-следственные связи. Кости примарха заныли, как у дряхлого старика.

Волна прошла. Звездолет содрогнулся так, словно его тоже стошнило. На нескольких участках мостика пылали пожары. Вокс-станции, лишившиеся операторов, передавали лихорадочные доклады о повреждениях. С оглушительным грохотом рухнула часть высокого потолка.

Из всего экипажа на ногах оставался только Пертурабо. Смертные стонали, от искрящих рабочих станций доносились тонкие, слабые крики старцев. Где-то плакал ребенок.

— Капитан, — позвал примарх.

Не получив ответа, он широкими шагами подошел к металлическому кокону. Оттуда капала гнилая жижа, а внутри влажно поблескивал голый череп.

Пертурабо попытался выйти на прямую связь с когитаторами флагмана, но услышал лишь невнятный вздор.

— Включить гололит, пикт-экраны, что угодно! — рявкнул Железный Владыка. — Мне нужно увидеть мой флот!

— Пов… пов… повинуюсь, — проскрипел давший сбой сервитор.

В ячейке гололита затрещали сломанные ленточные проекторы, постепенно рисуя область космоса вокруг «Крови».

От Гуганна осталось месиво обломков, тучи которых выплывали на высокую орбиту. На месте главного логова хрудов бурлила гигантская кальдера диаметром в сотни километров. По всей поверхности вспыхивали яркие точки — места падения громадных камней. В сгустившихся облаках свирепо метались молнии.

Но, как бы сильно ни изменилась планета, в сердце системы произошло нечто несравнимое. Солнце — безымянное, если не считать длинного астрогационного номера — раздулось вдвое, стремительно перейдя из главной последовательности в разряд умирающих звезд. Очевидно, даже светила были уязвимы перед пагубным воздействием хрудов.

Темпоральная волна не могла поразить солнце так быстро, но примарх больше не пытался применять обычные законы логики к хрудам и их влиянию на Вселенную. Пертурабо подозревал, что обычный человек на его месте уже потерял бы рассудок.

Так или иначе, звезда за несколько минут превратилась из желтого карлика в разбухшего красного гиганта. С его экватора лениво вытягивались исполинские протуберанцы, и флот со скоростью света пронизывали потоки заряженных частиц.

Вокс-связь не работала. Пожалуй, и к лучшему, что примарх сейчас не знал об истинных масштабах катастрофы. Его 125-ю экспедиционную флотилию разбросало в радиусе по меньшей мере одной астрономической единицы, все корабли потеряли ход. На глазах Пертурабо один из крейсеров взорвался, исчезнув в идеальном шаре света.

Когитаторы «Железной крови» медленно оживали. Сервиторы приходили в сознание, уцелевшие адепты Механикум кидались от пульта к пульту. Флагман постепенно возвращался в строй.

Пертурабо, не моргая, смотрел на картину опустошения в космосе.

Глядя, как напрасно умирают его люди и звездолеты, примарх мог думать лишь об одном: этой бесцельной, гибельной войны не случилось бы, если бы не тщеславие Императора.

Глава одиннадцатая:

Стыд

Искалеченный чудовищным возрастом, Барабас медленно шагал к трону Пертурабо. Триархи встречали его взглядами, в которых презрение смешивалось с жалостью. Видеть такого доходягу в рядах легиона уязвляло их достоинство, но каждый понимал, что на этой войне такая участь могла легко постичь любого. Дантиох старался идти ровно, но едва держался, чтобы не захромать и не споткнуться. Он остановился на полпути к трону примарха и затрясся всем телом, борясь с мощным приступом кашля. В конце концов спазм прошел, но тяжелое дыхание после него скрыть уже не удалось.