Страница 4 из 18
Проклятие не смогли снять даже сильнейшие маги Центарина. После этого Уго II правил недолго. Конунг, возлюбленный Мириам, подослал убийц, которые не только лишили короля жизни, но и ввергли Центарин в пучину гражданской войны.
Дело в том, Уго не оставил после себя наследников. Трон по старшинству должен был перейти ко второму брату, Имгору, но третий, Ийседор, заручившись поддержкой магов и подкупив нескольких генералов, объявил себя королем Центарина. Затем приказал казнить каждого, кто пытался воспротивиться. Имгор собрал верные ему войска, но…
– Мой дядя погиб под знаменами истинного короля, – сообщил мне Кай.
– Мой дед тоже…
– Здесь, в караване, у каждого кто-то погиб, – кивнул мальчишка. – Или же повесили, либо отрубили голову, потому что весь Север встал на сторону Имгора.
Только это не помогло ему вернуть трон Центарина. Имгор несколько раз поднимал народ, но раз за разом терпел поражение. Наконец, людская вера в истинного короля пошатнулась. Поговаривали, что именно из-за проклятия Мириам от него отвернулся Трехликий… Последняя битва произошла несколько дней назад не так далеко от этих мест, под Исторком. За короля сражались лишь жалкие тысячи, тогда как Ийседор привел мощное, хорошо обученное войско. Обреченные на поражение, мятежники не устояли против регулярной армии Центарина и не смогли спасти короля. Имгор был схвачен и заключен в тюрьму. Теперь солдаты рыскали по лесам, отлавливали разбежавшихся мятежников.
То, что делали с обнаруженными, я уже знала. На выезде из Скалле, вдоль дороги, стояли виселицы. Сердце сжалось, но…
– Мне до этого нет никакого дела, – заявила я Каю, постаравшись, чтобы голос прозвучал как можно безразличнее. – Наша война давно закончилась, и моя семья расплатилась за нее сполна. Деда казнили, мой отец потерял титул и состояние. С тех пор мы, Райсы, больше ни во что не вмешиваемся.
Куда больше разбитой армии мятежников меня волновало поступление в Академию Магии Центарина.
Маг каравана, Тадеос Брасс, уже успел рассказать мне о суровых нравах, царивших в том заведении. Его выставили оттуда зимой, так и не дав закончить второй курс. Не сдал зимнюю сессию, и его отчислили за неуспеваемость. Светловолосый, улыбчивый парень, впрочем, не особо расстраивался.
– Даже к лучшему, – заявил мне на первом привале, когда устроился подле меня возле костра. – Я и поступить не мечтал, а тут… Почти два года проучился! Дар у меня не такой уж сильный, так что…
Он сразу же нашел работу – маги в Центарине ценились на вес золота – и вот уже несколько месяцев охранял торговые караваны. Отчислил же его новый декан факультета Боевой Магии.
– Страшный человек этой Джей Виллар! – Брасс, развалившись на земле, поглядывал на меня со значением. – Некромант, демоны ему в сотоварищи…
Костер бросал кровавые блики на простодушное, мальчишеское лицо мага.
Сверкали звезды, в кустах трещали сверчки. Примерно так же, как трещал по магическим швам защитный купол, накинутый Брассом на вставший на ночлег караван. Но мне-то что с того? Мы, Райсы, ни во что не вмешиваемся. Особенно в работу других магов, которые… «Подбивает к тебе клинья», – шепнул мне на ухо Кай.
– Как только пришел, так сразу же разогнал половину Академии, – продолжал Брасс. – Сказал, что недостойны учиться в лучшем магическом заведении страны. Зато девчонкам повезло! У Целительниц все намного проще, чем у боевых магов…
И тут же, забыв про Академию, принялся засыпать меня комплиментами – про черные волосы, зеленые, как летняя трава, глаза и тонкий стан. Когда дошел до упругой груди, я немного занервничала. Впрочем, Вожатый Трегольд заткнул мага раньше, чем это сделала я.
Это было пару дней назад, а сегодня…
– Амбер, послушай, как было дальше, – начал Кай, и тут…
Резкое возмущение магических потоков. Да такое, что я аж подскочила! Незнакомое заклинание вспороло защитный купол – кривоватый и слабенький, который Брасс накинул утром на ленивую «гусеницу» каравана. А дальше – через две телеги от нашей из леса вывалился, ломая кусты боярышника, здоровенный серый жеребец, на котором восседал мужчина в темной одежде. Конь неуклюже перепрыгнул через поросший орешником овраг, взбираясь на высокую дорожную насыпь – ведущий в столицу Северный Тракт был очень даже хорош. Всадник сидел как-то неловко, боком и от резкого движения не удержался в седле. Качнулся, выпустив поводья, затем тряпичной куклой сполз на землю.
Я охнула, подхватилась… Собиралась было спрыгнуть с телеги, но опомнилась. Ведь мы, Райсы, ни во что не вмешиваемся! К тому же к лежащему на земле незнакомцу спешила охрана. Мимо, негромко чертыхаясь, пробежал Брасс.
Караван остановился.
Мы с Каем стояли, вытягивая шеи, на тюках, пытаясь разобраться, что происходит. А я… Я бы многое могла сделать. Во-первых, залатать прореху в силовом куполе, который так легко вспороло неизвестное мне заклинание. Или же сделать так, чтобы этого… раненого, на здоровенном коне, что переполошил весь караван, здесь больше не было. Или же пойти и постараться ему помочь. Но мы, Райсы, всегда помним о четырех правилах нашей семьи.
– Сбегаю, гляну, – сообщил мне Кай. – Жди здесь!
Долго ждать не пришлось.
– В повозку его, живо! – услышала я негромкий приказ Вожатого, стоявшего рядом с незнакомцем, потому что немного подправила себе магией слух. – Трогаем! – махнул кому-то, и караван пустился в путь.
Всадник исчез за полотнищем крытой повозки, хозяин которой, везший в Изиль награбленное викингами, и не вздумал возражать. Вскоре я увидела парня из охраны, который шел вдоль телег и звучно кликал целительницу.
Выходило, меня.
Спрыгнула, побежала, подобрав подол. Поморщилась, когда один из охранников подхватил меня за талию, чтобы подсадить в повозку. В ней, между раздвинутого скарба, лежал светловолосый короткостриженый бугай, на обнаженной груди которого красовалась здоровенная рана.
Меч, не магия.
Он был без сознания, и я тут же принялась за работу, почти не прислушиваясь к голосам над ухом. Вожатый с бригадиром охранников негромко переговаривались, решая, как быть с раненым. Им было о чем подумать. Трегольд, как и я, почти не сомневался в том, где именно незнакомец получил рану.
Последняя битва короля Имгора. Сокрушительное поражение под Исторком.
Наш раненый, скорее всего, из мятежников.
Отцу бы не понравилось, что я вмешивалась, но как тут не вмешаться?! Стягивала края раны, напитывала силой, поглядывая на бледное лицо молодого мужчины. Приятные черты лица, искаженные болью…
Ага, пришел в себя! Распахнул голубые глаза, смотрел на меня неверяще.
– Сейчас, сейчас! Потерпи немного, – сказала ему. – Мне нужна моя сумка, – повернулась к Каю, умудрившемуся немыслимым образом тоже просочиться в повозку. – Еще вода и чистая ткань на повязки.
Я с собой почти ничего не взяла, когда отправлялась в Скалле. Не думала, что придется вмешаться, ведь мы, Райсы…
– Кто такой? Откуда взялся? – начал допрашивать незнакомца Вожатый, когда я более-менее привела его в чувство.
Мужчина напрягся, словно размышляя, насколько честно ему отвечать.
– Милостью Трехликого, один из сторонников законного короля Имгора, – у говорившего оказался незнакомый мне выговор и полное отсутствие чувства самосохранения.
Виселицы вдоль дорог. За каждого выданного мятежника – пять золотых из казны короля Ийседора. Слышала, как кричали об этом глашатаи на главной площади Скалле. Только вот брат Вожатого Трегольда погиб за короля Имгора. И у каждого в караване был кто-то, кто заплатил дорогую цену после того, что король Ийседор узурпировал престол Центарина.
– Рану я затянула, – наконец, сказала мужчинам, слушавшим краткий пересказ очередного сокрушительного поражения короля Имгора. – Жить вы будете, только вот… Вам бы пару дней полежать, милорд!
Угадала.
Впрочем, что тут угадывать? Он был из богатых и знатных – слишком уж хороша его одежда. Темный дублет, пропитанный кровью, узкие штаны, обхватывающие крепкие мужские ноги, и рубаха, которая уже никуда не годилась… Да и эфес меча, что задумчиво рассматривал бригадир охранников, был отнюдь непрост. К тому же мужчина явно не привык изнурять себя тяжелой физической работой под палящим солнцем или проливным дождем.