Страница 1 из 5
В субботу, встав, как обычно, на час раньше, я позавтракала яичницей и отправилась на рынок. Предстояло закупить продуктов на неделю, сдать в ремонт сапоги с отбитыми набойками и ещё забежать за осветлителем. В следующую пятницу Вовчик возвращается из командировки - в воскресенье надо подкраситься, а то корни уже отросли.
Заколов свою блондинистую шевелюру "крабиком" и чуть подкрасившись, я проверила, на месте ли кошелёк и вышла из квартиры. И почти сразу же встретила Нонну, соседку.
"Ну всё, - думаю. - Попала. Сейчас как заведётся про своего Че Гевару!"
Есть у моей соседки такая привычка - с каждым знакомым и полузнакомым обсуждать свои сны, в которых этот кубинский революционер занимает особое место. Уж не знаю, чем ему так полюбилась Нонна, что он её навещает во сне чуть ли не каждую неделю? Или, может, это он так полюбился несчастной и одинокой женщине? Но факт остаётся фактом - своим товарищем Че она прожужжала уши всему подъезду.
Тогда я ещё не знала, что мне скажет Нонна. А если бы знала, то предпочла бы услышать очередную новеллу про того же Че.
- Привет, Наташка! Что на тебя вчера-то нашло? Таськины родители собираются на тебя в милицию писать. Понимаю, что тебе в школе было плохо, но ты ж держи себя в руках. Тут тем более несовершеннолетняя - статья серьёзная.
Я от таких речей как стояла, так и застыла. Мозги мои наотрез отказывались работать, переваривая услышанное. Что же я вчера могла натворить такого, чтобы писали в милицию? Тем более, с несовершеннолетними? И кто такая Таська?
Что касается школы, тут Нонна права - в этом заведении я провела далеко не лучшие годы своей жизни. Постоянные издевательства одноклассников, нападки учителей, отражающиеся, как правило, в заниженных оценках, мысли: зачем я вообще родилась и живу? - всё это было мне знакомо. Поэтому, получив, наконец, аттестат, я радовалась, словно еврей, освобождённый из концлагеря, и праздновала окончание школы как День независимости.
Первое время, признаюсь, я хотела отомстить всем тем, кто долгие годы обращался со мной так жестоко. Но всё это так и осталось игрой фантазии. Потом начались хлопоты с поступлением, учёба в институте - и стало уже не до них. Особенно на третьем курсе, когда я познакомилась с Вовчиком. Нет, мести я теперь не жаждала. Правда, когда мне на улице встречается кто-то из бывших одноклассников, я делаю вид, будто мы незнакомы. Но разве ж это уголовщина?
Таська... Ни у кого из моего класса не было такого имени. Даже если предположить, что Нонна назвала так Таню. Таких у меня тоже не наблюдалось.
А уж про несовершеннолетних и вовсе похоже на абсурд. Те, кто со мной учились, уже взрослые, а у некоторых уже есть свои дети. А бросаться на детей, мстя за грехи их родителей - это уж точно не в моём характере.
Естественно, я тут же попросила Нонну объяснить в подробностях, что она имеет в виду. И в ответ услышала:
- Ты что, Наташка, совсем ничего не помнишь?
Помнила ли я? Разумеется. Я помнила весь вчерашний день. Как встала утром по звонку будильника, позавтракала, как поехала на работу. Помнила, что было на работе: цифры, отчёт. Потом, в конец рабочего дня, как обычно, бежала на электричку. Успела. Домой доехала безо всяких приключений, поужинала, посмотрела телевизор и легла спать. Ссориться я вчера ни с кем не ссорилась. Да и одноклассников бывших, к слову сказать, не встречала. Что же я такого должна помнить?
- Нет, - ответила. - Может, я кому-то что-то не так сказала, что-то не так сделала, но чтоб до криминала...
И вот тут Нонна мне выдала. Да такое, что у меня глаза чуть из орбит не вылезли. Оказывается, вчера, проходя мимо школы (а был тогда обеденный перерыв), Нонна неожиданно встретила меня. Она удивилась, спросила: "Наташка? Что ты здесь делаешь?" Я не ответила. И в тот момент как раз из-за угла выскочили три девчонки. На вид им было не больше десяти. Две из них били и толкали третью, выкрикивая разные обидные слова, и при этом омерзительно хохотали. Несчастная затравленно глядела то на мучительниц, то куда-то в сторону, словно ожидая помощи.
Помощь не замедлила появиться. По словам Нонны, я вдруг пулей полетела туда и с криком: "Ах ты дрянь!" - схватила за волосы одну из садисток. Потом я повалила её на землю и стала таскать по школьному двору, не обращая внимания ни на её крики, ни на попытки Нонны остановить меня. При этом дико орала что-то вроде: истреблять вас надо, как бешенных собак! И я бы, наверное, осуществила свою угрозу, если бы на крики не прибежали учителя. Втроём с Нонной они кое-как оттащили меня от несчастной жертвы. Я сначала визжала, вырывалась, а когда, наконец, затихла, меня отпустили и занялись пострадавшей, которая, к счастью, отделалась лёгким испугом и ушибами. Пока они её утешали, я успела скрыться.
- А тут как раз Тасина мама. Как узнала, что случилось, говорит: "Я этого так не оставлю - буду жаловаться в милицию".
- Да что ты говоришь, Нонка! - ошеломлённо пробормотала я. - Такого просто не могло быть!
- Вот и я бы не поверила, если бы кто-то сказал. Но ведь сама видела.
- Когда?
- Где-то около часа.
- Около часа?! Нет, это вообще нереально.
Я отлично помнила, что когда мы с Валентиной Петровной закончили разбираться с отчётом, было уже полвторого. Хотя сам разбор был недолгим, но я никак не могла в час у себя в Балашихе оттаскать девочку за волосы, а в полвторого быть уже на работе - в Москве. Расстояние между городами, а также график движения транспорта делает такое физически невозможным.
- Ладно, Наташ, я им про тебя ничего не сказала: не знаю, мол, не ведаю, кто такая. Но впредь контролируй себя, а то ещё, чего доброго, упекут.
- Спасибо, - проговорила я рассеянно. - Только вот не могло меня там быть, ну никак.
Нонна ничего не сказала - просто не успела. С лестницы, ведущей на четвёртый этаж, буквально слетела Ира.
- Здорово, девчонки, - затараторила она на ходу. - Слушай, Нонка, мне только что Петька звонил. Представляешь, что говорит!..