Мег. Первобытные воды

– Джонас, остынь.

– Я всего лишь прошу немного уважения.

Кипя от негодования, Джонас открывает переднюю дверь «крайслера». В салоне воняет табаком. Протягивает руку, чтобы поднять капот, и обнаруживает под сиденьем пакет с марихуаной.

– Терри!

…А тем временем мигрень уже сверлит мозг где-то за глазным яблоком.

Океанографический институт Танаки

Монтерей, Калифорния

Темно-синий водяной вал накатывает на берег, гребень волны обрушивается на мелководье и, коснувшись скрытых под водой бетонных стен рукотворного канала, раздваивается. Одна половина волны превращается в пену и тихо умирает на ближних подступах к берегу, а другая несется в канал, набирая скорость по мере продвижения в основной бассейн лагуны Танаки.

Миндалевидные глаза старика следят за очередной накатившей волной, рокот обрушивающихся волн успокаивает душу, но мысли продолжают метаться в такт нескончаемым всплескам, эхом разносившимся по пустой арене, словно хруст бумаги. Со своего наблюдательного пункта – алюминиевой скамьи в верхнем ряду западных трибун – он видит абсолютно все: наступающий Тихий океан, канал для океанских вод, рукотворный аквариум размером с озеро, уходящий за горизонт оранжевый диск солнца.

Восьмидесятидвухлетний Масао Танака поправляет воротник, ежась от колючего океанского ветра, завывающего в пустой бетонной чаше бассейна. Слезящиеся глаза старика прищурились от лучей света, отражающегося от поверхности лагуны. Некогда лазурные воды превратились в оливково-зеленые: водоросли разрослись так бурно, что процесс стал неуправляемым. Некогда сверкающая А-рама, примостившаяся в южной части арены, точно гигантское стальное пугало, покрылась ржавчиной, впрочем, так же как и трибуны, комнаты отдыха, фуд-корт и сувенирные ларьки.

Масао печально качает головой, думая о горькой иронии судьбы. Лагуна была для старого морского биолога больше чем мечтой – она была смыслом его существования. И вот теперь она умирает одновременно с ним. Прошло тридцать лет с тех пор, как он впервые разработал проект лагуны, поставив на кон буквально все, чтобы ее построить. Он растратил семейное имущество, взял ссуду под залог будущего своих детей, а когда все источники финансирования были исчерпаны, подписал весьма рискованный контракт с Японским центром морских наук и технологий (JAMSTEC), продав этой организации двадцать пять необитаемых информационных глубоководных станций ЮНИС, которые должны были стать частью Японской системы раннего оповещения о землетрясениях. Но засада состояла в том, что на команду Масао возлагалась ответственность за развертывание системы ЮНИС на глубине семи миль в Марианской впадине – самой глубоководной и загадочной области планеты.

Станции устанавливал сын Масао Ди Джей, пилотировавший «Эбис глайдер II» – одноместный глубоководный аппарат института Танаки. Несколько недель система работала безотказно, но затем произошел сбой в передаче информации, так как станции начали отключаться одна за другой. Масао, столкнувшись с угрозой замораживания финансирования проекта, вынужден был попросить старого друга об одолжении.

Джонас Тейлор некогда считался лучшим пилотом глубоководных аппаратов ВМС США, правда, лишь до несчастного случая, произошедшего во время его последнего погружения в Марианскую впадину. Работая на глубине 33 000 футов, Джонас внезапно запаниковал и включил режим аварийного всплытия. Вынужденный маневр привел к разгерметизации систем подводного аппарата, двое ученых на борту глубоководного аппарата погибли. И Джонаса, с диагнозом «панический страх глубины», заперли на три месяца в психиатрической больнице. Поскольку на его карьере в ВМС был поставлен крест, Джонас, чтобы найти новое приложение своим силам, вернулся в университет для изучения палеобиологии, твердо решив доказать всему миру, что он не сумасшедший и в неизведанных глубинах Марианской впадины обитают шестидесятифутовые доисторические акулы, считавшиеся давным-давно вымершими.

Теории Джонаса не интересовали Масао – ему всего лишь был нужен второй пилот, чтобы сопровождать Ди Джея во время операции по подъему станций ЮНИС. Джонас принял предложение Масао, но, скорее, в надежде найти еще не окаменевший зуб мегалодона как доказательство, что эти доисторические акулы по-прежнему существуют.

Но вместо этого нашел лишь собственный ад.

Джонас Тейлор оказался прав: отдельные особи мегалодона сумели выжить в нагретом гидротермальными источниками придонном слое впадины.

Когда два одноместных глубоководных аппарата спустились в Марианскую впадину, самец мега, привлеченный шумом двигателей, атаковал «Эбис глайдер» Ди Джея и сожрал юношу, после чего погиб, запутавшись в тросе. Надводное судно Масао нечаянно вытащило на поверхность связанное чудовище, тем самым выманив из глубин крупную самку, не желавшую оставлять свою добычу.

Джонас и его команда поняли, что сами вызвали дьявола из ада, а значит, сами должны были положить этому конец.

Институт Танаки безуспешно попытался поймать сеявшую вокруг смерть и разрушения самку. Впоследствии она родила трех акулят в каньоне Монтерей, Калифорния. Со временем Джонасу удалось убить самку мега, поймать единственного выжившего детеныша и поместить его в лагуну Танаки.

Приходите посмотреть на Ангела. Ангела Смерти. Два шоу в день.

Пойманная молоденькая самочка должна была привлекать миллионы посетителей и приносить миллионы долларов дохода. Однако многочисленные судебные иски практически поставили институт Танаки на грань выживания, заставив Масао продать основные активы компании энергетическому магнату Бенедикту Сингеру. Потеря контроля над его детищем стала для Масао настоящей трагедией, но еще невыносимее было непрерывное давление на семью. Первая беременность Терри закончилась выкидышем, причем в трудную минуту Джонас не смог быть рядом с женой, поскольку ему пришлось следить за тем, чтобы Ангел не сбежала из лагуны. Тем временем Ангелу все же удалось ускользнуть, что едва не привело к гибели дочери и зятя Масао.

После смерти Бенедикта институт вернулся к законному владельцу. Через три года после побега Ангела новые ворота в лагуну Танаки снова гостеприимно распахнулись, но на сей раз именно для того, для чего она изначально создавалась: для продвижения всесторонних наблюдений за китами. Масао сразу воспрянул духом. Каждую зиму, день за днем, во время миграции китов на юг из Берингова моря старый биолог ждал возле ворот канала в надежде, что беременная самка кита выберет это надежное убежище, чтобы дать жизнь своему детенышу.

Однако киты, напуганные витающим над лагуной духом чудовищной акулы, наотрез отказывались туда заходить.

Тогда Масао, чтобы извести запах мегалодона, занял денег у зятя, надеясь отчистить и отмыть основной резервуар… но все было тщетно.

По уши в долгах, Масао наконец-то согласился сдать лагуну в аренду «Морскому миру», который перевез полдюжины рожденных в неволе косаток из тесных аквариумов в просторную лагуну с выходом в океан. Но как только киты-убийцы попали в воду, они тотчас же запаниковали и в невменяемом состоянии принялись кружить по бассейну. Не имея возможности выброситься на берег, киты в отчаянии бились головой о ворота.

Двум китам пришел конец, впрочем, так же как и контракту с «Морским миром».

А со временем то же самое произошло и с интересом публики к Джонасу Тейлору. С докладами было покончено, Джонасу пришлось продать дом в Калифорнии, перевезти семью в Тампу, где он принял приглашение на работу по связям с общественностью в морском парке. Масао, оставшись в Монтерее, нанял Мака, лучшего друга Джонаса, присматривать за институтом, пока не удастся его продать.

Крах фондовой биржи оставил Масао без пенсии, а несколько его потенциальных покупателей – без сбережений, и это решило участь старика. Лагуна стала камнем на шее, который в конце концов и придавил Масао.