Лето без милосердия

«Будь честен хотя бы с собой, — осадил себя мэтр Фаррес, — ты не знаешь, когда, как и зачем можешь потребоваться здесь. Никто не знает. Потому магистр и оставил здесь того, кто, может быть, не хватает звёзд с неба как маг, но способен быстро принимать решения. В конце концов, кто-то другой наверняка опоздал бы с теми ворами», — вспомнив дерзкое ограбление гильдейской библиотеки, мэтр немного успокоился. Был повод гордиться: лишь немедленным обращением к его величеству удалось поймать воров до того, как те передали бесценные раритеты заказчику, а ведь это было нелёгкое и неочевидное решение. Значит, именно здесь он на своём месте и приносит необходимую пользу Гильдии. И нужно делать то, на что способен, а не гнаться за собственными желаниями в ущерб общим интересам.

Но хотелось, как же хотелось бросить все и мчаться на юг, обгоняя собранный отряд! Лишь затем, чтобы увидеть своими глазами, как творится незнакомая магия… увидеть, понять и научиться! Потому что маг, который за сиюминутными интересами, своими, Гильдии или короны, не суть важно, перестаёт стремиться к новым знаниям, уже не маг, а презренный ремесленник из тех, что всю жизнь клепают одно и то же.

В таком вот душевном раздрае и застал его прибывший в Гильдию граф фор Циррент.

С начальником Тайной канцелярии мэтру Фарресу приходились пересекаться ещё при прежнем магистре, и воспоминания о той встрече остались не слишком приятные. Впрочем, тогда отношения Гильдии с короной вряд ли настроили бы вернейших сподвижников его величества на доброжелательное общение с магами, теперь же — дело иное. И мэтр Фаррес приветствовал нежданного гостя со всей почтительностью.

Граф коротко поклонился в ответ. Сказал:

— Время дорого, не буду ходить кругами. Вы собираетесь на юг, мэтр? Лично вы?

— Вы застали меня в процессе решения этого вопроса, — неловкость ответа не ускользнула от фор Циррента, как, похоже, и все те сомнения, которые достойный мэтр предпочёл бы скрыть от посторонних глаз.

— Поезжайте, — просто сказал он. — Там и вам будет интересно, и от вас толку больше, а здесь мы приглядим. Его величество считает, что для мага вашего уровня полезно взглянуть своими глазами на все то, о чем сообщил магистр. Только скажите, к кому обратиться в Гильдии в случае чего.

По старой, оставшейся со времён Страунгера привычке первым на ум пришло: «Не королю и Тайной канцелярии решать, что полезно магу!» — но тут встало перед глазами лицо короля, когда они вместе искали след воров в огромном, бурлящем и, чего уж там, опасном для «мага его уровня» ментальном поле столицы. Вспомнился мягкий, негромкий голос: «Вы все правильно сделали, мэтр Фаррес». «Сейчас принесут обед. Вам нужно восстановить силы». «Будет лучше, если воров и все, что они имели дерзость похитить, отыщут при вашем личном участии».

— Я с радостью приму совет его величества. С тем большей радостью, что и сам желал этого, но не решался оставить столицу. Но… вы уверены?

— Вполне уверен, — углы губ фор Циррента дёрнулись в короткой улыбке. — Находки на юге важны не только для Гильдии, но и для государства. Не годится нашим магам отставать от вражеских, верно?

— Вы правы, — от души согласился мэтр Фаррес. И поймал себя на том, что совершенно, до глупости счастлив.

ГЛАВА 5, в которой далёкая война сначала мешает делам любовным, а затем помогает

— Знаете, тётушка, я как-то совершенно, до глупости счастлива, — Женя внимательно осмотрела себя в зеркале, поправила кружевную накидку, сколотую подаренной Варреном янтарной брошью. Наверное, если до сих пор видела бы магию, скромная брошь сияла бы от защитных чар. — Даже страшно делается.

— Отчего страшно? — тётушка Гелли удивилась, похоже, вполне искренне. Суеверия родного мира здесь «не работали», а местными Женя пока ещё не прониклась, и такие вот моменты недопонимания случались с обидной регулярностью. — Ты любишь Варрена, он — тебя, что в этом пугающего? Постой, ты ведь не боишься, м-м-м, собственно супружеской жизни?

Женя невольно рассмеялась:

— Не боюсь. Разве что разочаровать мужа, но с этим страхом, наверное, ничего не сделать. как говорят у нас, «не попробуешь — не узнаешь».

— Поверь, дорогая моя, мужчина, способный ни с того ни с сего разочароваться в своей избраннице, не стоит внимания. Варрен не из таких. Не стоит сомневаться в своём счастье и тем более бояться его. Ну? — она шутливо щёлкнула Женю по носу, как ребёнка. — Что за глупые страхи?

Отражение в зеркале насупилось, и Женя сердито отвернулась: «держать лицо» у неё пока что никак не получалось, очень уж живая мимика. А страхи и правда глупые, будто она сама не понимает! Но вот, оказывается, бывает и так: умом все понимаешь, а на сердце кошки скребут.

— Как будто это не к добру, — чуть слышно призналась она. — как будто нельзя быть такой счастливой, а то беду накличешь.

— Вот уж ерунда! Человек рождён для счастья.

— Угу, как птица для полёта, — припомнила Женя классика. — А дядюшка опять ночевал на работе. И это мне ещё везёт, я понимаю. Он, по крайней мере, в столице, а не где-то неизвестно где между севером и югом. И как вы за своего адмирала не боитесь?

— Я знаю, что все будет хорошо, — тётушка улыбнулась незнакомой Жене мечтательной улыбкой. Она была сегодня дивно красива, в голубовато-сизом атласном платье, украшенном жемчугом, сo сложной причёской, открывающей гордую шею, и, главное, с искрящимися счастьем глазами, которые делали её лет на десять моложе. — А что это ты Варрена все ещё называешь дядюшкой?

Щеки загорелись от смущения. «И правда что, — мысленно согласилась Женя, — ещё не хватало законного мужа дядюшкой припечатать, вот уж стыд!»

— Привычка. Общаться больше нужно, тогда скорее отвыкну. Ничего, на собственную свадьбу он, надеюсь, вырвется. Ну что, идёмте? Ваши подруги, наверное, вот-вот начнут съезжаться.

Объявленный двумя пока ещё виконтессами фор Циррент званый вечер «только для дам» Женя про себя обозвала девичником. Эдакий сеанс предсвадебных сплетён, перемывания косточек мужчинам вообще и обоим будущим мужьям в частности, куча сомнительной полезности советов для «нашей милой Джегейль», которые придётся выслушивать с самым серьёзным выражением лица. А заодно — планы на будущие союзы, ведь у приглашённых дам хватает сыновей и дочерей, племянников и племянниц, а мужчины, как всем прекрасно известно, слишком часто рвутся устраивать их судьбу при полном неумении и непонимании «как лучше». Женя подавила смешок: да уж, знали бы мужчины! В последнее время, к примеру, среди тётушкиных приятельниц стало модным подбирать невесту для Реннара фор Гронтеша. Как же, «милому мальчику пора остепениться», а тут, пожалуйста, аж целая будущая мачеха под рукой!

И всё-таки жаль, что нельзя подхватиться и сбежать к Варрену на работу…

— И все же согласитесь, дорогая моя, Реннару пора остепениться! Для подвигов и авантюр есть война, а все эти его эскапады… — Дариана фор Ганц повела рукой, заменяя выразительным жестом не сказанные вслух слова осуждения. — Вот вернётся, и пора, пора будет задуматься о женитьбе.

— Как его будущая мачеха, — Гелли сделала паузу, изо всех сил стараясь сохранить серьёзное лицо, — я полагаю, лучше оставить этот вопрос отцу молодого человека. — И всё-таки не удержала смешок: — Сам воспитал, сам пусть и мучается. Я более чем уверена, что уговорить Рени жениться — подвиг, достойный героя, а не скромной тихой женщины.

Рядом тихонько хихикнула Джегейль. Да, вот уж кто совершил подвиг, поймав в сети супружества закоренелого холостяка Варрена! Конечно, не без помощи Гелли, но все же. Наконец-то братец будет счастлив, а у фамилии фор Циррент появится наследник. Впрочем, о наследнике думать рано… пока ещё рано.

— Закончилась бы скорее война, тогда и разговоры о свадьбах станут не пустыми, — вздохнула Розалия. Её услышали: над беззаботной дамской компанией словно холодная тень прошла, сбив голоса, приглушив смешки. Гелли поймала сразу несколько сочувственных взглядов: её жених уж точно будет на самом пике военных действий, это все понимали. Джегейль взяла её за руку: