Страница 5 из 20
– Нет, я сам по себе… Я гоже домой еду.
– Домой? – спрашивает ефрейтор.
– Да. В отпуск.
– Понятно, – подмигивает всем ефрейтор. – Крой дальше.
– Нет, правда… Я два танка подбил. Не верите?
– Почему же?..
– Чем же ты их подбил?
– А телефонной трубкой! – говорит рябой. – Там же два ствола.
Все снова смеются, а рябой продолжает:
– Ведь они, связисты, как?.. Идет по фронту, видит – танки… Раз одного!.. Раз другого!.. И – в сумку…
Снова смеются солдаты.
Улыбается и инвалид. И, заметив его улыбку, весело смеется Алексей…
Ночь. Вагон спит.
Облокотясь на вещевой мешок, спит старшина; откинув голову назад, спит рябой парень; подперев лицо большой мужицкой ладонью, спит веселый ефрейтор. И наш солдат спит, улыбаясь чему-то во сне.
Один инвалид не спит. Сидит, опершись на костыли, думает невеселую думу.
Стучат на стыках колеса, скрипят разболтанные переборки вагона.
Поезд мчится по степи, и где-то впереди уже начинает светлеть небо…
Утро. Станция Борисов. Пассажиры выходят из вагонов.
В дверях вагона появляется инвалид. Он пробирается сквозь толпу, осаждающую вагон, а сам ищет взглядом жену. Алексей с чемоданом идет следом за ним.
Выбравшись из толпы, инвалид останавливается и оглядывается вокруг. Он всматривается в суетящихся на перроне людей. Жены нет.
Инвалид направляется вдоль перрона. Алексей идет за ним. Но и здесь ее нет.
…Опустевший перрон. Ушел поезд. Разошлись люди. Остались только инвалид и Алексей. Инвалид уже не смотрит по сторонам. Опустив голову, он мрачно уставился в землю.
Алексей, вздыхая, поглядывает на него.
Инвалид поднял голову, сердито сказал Алексею:
– Что ты стоишь?.. Иди.
Алексей молча кивнул, но никуда не ушел.
– Тебе же ехать надо. Иди!
– Я сейчас… – Алексей помялся. Достал кисет, протянул его инвалиду, но, боясь, что тот снова рассердится, вдруг поспешно спрятал кисет в карман.
– Дай закурить, – сказал инвалид не глядя.
…Они стоят на перроне. Молча курят.
Алексей поглядывает на инвалида, а тот, перестав уже надеяться, тоскливо смотрит вдаль, на виднеющийся отсюда город с белыми колокольнями.
Снова перрон заполняется людьми – прибыл поезд, идущий в обратную сторону.
Цигарка догорела до самых пальцев. Инвалид бросил ее и повернулся к Алексею. Почти спокойно сказал:
– Ну вот, брат… Я так и думал. Пошли.
Он поворачивается, чтобы идти к вокзалу, и в это время, перекрывая вокзальный шум, раздается звонкий голос:
– Вася!
Инвалид встрепенулся.
– Вася! – Какая-то женщина пробиралась к ним через толпу. Она подбежала к инвалиду, обняла и заплакала у него на груди. – Вася! Васенька!
Он не двигался. Она оторвалась от него, посмотрела в глаза и снова прижалась к нему.
– Вернулся!.. Живой!.. – шептала она.
Губы Василия дрогнули. Он тоже обнял жену.
Она снова посмотрела ему в лицо. Он улыбнулся в ответ. Улыбка получилась грустная и жалкая… Она поняла все.
– Ничего… Ничего… Теперь мы вместе, – улыбаясь сквозь слезы, шептала женщина.
Она гладила его лицо, плечи рукой, перевязанной грязным бинтом.
Алексей, улыбаясь, смотрел на них.
– Я так бежала!.. Автобусы не ходят… – говорила женщина. Инвалид взял ее руку, стал разглядывать. – Это так… стружка, – пояснила она. – Очень тяжелая сталь пошла. Я ведь теперь на заводе…
Рука была в рубцах и царапинах. Инвалид привлек жену к себе, обнял.
– Ну что, хозяйка, машину берете? – спросил человек в ватнике. – А то я поеду.
Женщина повернулась.
– Ах да, – сказала она, поправляя выбившиеся из-под платка волосы. – Мы сейчас… Вася, это шофер… Мы поедем.
Василий ревниво посмотрел на красавца шофера.
…Шофер поднимает чемодан. Жена, взволнованная и счастливая, берет мужа под руку, и они направляются вслед за нетерпеливым шофером.
Им мешают идти костыли. Василий осторожно отнял у жены свою руку, и она пошла с ним рядом. Вдруг инвалид спохватился.
– Подожди, а где же парень? – Он повернулся, отыскивая глазами Алексея. – Где он?!
– Какой парень? – спросила жена.
– Солдат!.. Фронтовичок. Со мной ехал!.. Алеша!.. Алексей! – громко закричал он, оглядываясь по сторонам. Алексея на перроне не было.
Товарный состав. Все двери наглухо закрыты.
Приставив винтовку к вагону и сам прислонившись к нему спиной, стоит здоровенный солдат в короткой шинели, отчего он похож на толстую бабу, собравшуюся мыть полы. Солдат с хрустом уплетает яблоко.
К нему подбегает Алексей.
– Здорово, друг!.. – запыхавшись, говорит он.
– Здорово… – не взглянув на него, отвечает толстый солдат.
– Сейчас отправляемся?
– Точно.
– На Георгиевск?
– Точно…
– Послушай, друг…
– Не разрешит, – перебивает солдат.
– Кто не разрешит?
Солдат долго хрустит яблоком. Сосредоточенно работает челюстями и наконец, проглотив, отвечает:
– Лейтенант.
– Да ты понимаешь?
– Все понимаю. Не положено, стратегический груз.
Алексей смотрит на вагоны. Через маленькие оконца-отдушины видны брикеты прессованного сена.
– Сено – стратегический груз?
– Вопрос – кому сено?.. – невозмутимо отвечает солдат.
– Лошадям… Кому ж еще?
– Вопрос – каким лошадям?
– Ну ладно… – махнул рукой Алексей. – Пускай твое сено стратегическое. Ты пойми только… – Алексей, горячась, достает отпускное свидетельство. – Я же в отпуск еду. С фронта. Понимаешь, друг? Полсуток пропало… А у меня всего их двое!
– Я-то понимаю, – не взглянув в бумажку, отвечает солдат. – Лейтенант не поймет.
– Что же он за человек?
– Он?.. Зверь! Ясно?
Алексей помялся, грустно оглядел эшелон.
– Слушай! Черт с ним, с лейтенантом! Я залезу в вагон. А он и знать не будет. А?..
– Вот еще… охота мне из-за тебя под трибунал идти!
– Это за что же – под трибунал?
– Подожжешь вагон – вот тебе и трибунал.
– Зачем же мне его поджигать?
– Мало ли… Вон у тебя в мешке что? Может, огнеопасные предметы?
– Да это тушенка!.. Гляди…
– Тушенка? – оживляется солдат. – А ну покажи!
Солдат взял банку тушенки, повертел ее перед глазами, завистливо вздохнул.
– Везет вам, фронтовикам! Там у вас, говорят, трофейных часов, аккордеонов до черта!
– Точно! – согласился Алексей. – Такими аккордеонами лупят – заслушаешься.
Солдат взял у Алексея банку, повертел ее перед глазами. Неожиданно сказал:
– Это что же? Выходит, ты часовому взятку предлагаешь?!
Алексей разозлился, хотел вырвать тушенку из рук часового. Но тот поспешно спрятал банку за спину.
– Да погоди ты!.. Шуток не понимаешь. Я ж пошутил… – Солдат оглянулся по сторонам. Вокруг никого не было. – Только уговор, – строго сказал солдат, – залез в вагон – умер! Ясно?
Вагон.
Справа и слева до самого потолка здесь сложены тюки прессованного сена. Середина вагона свободна, на полу постелена куча сена, надерганного из тюков.
Алексей доволен. Он бросает свои вещи на пол и начинает устраиваться. Вдруг совсем близко послышались голоса. Алексей настораживается и, поняв, что разговаривающие приближаются, быстро разгребает сено и скрывается под ним.
Голоса начинают затихать. Поезд тронулся. Опасность, кажется, миновала.
Алексей вылезает из своего укрытия и вдруг замечает, что кто-то дергает тугую вагонную дверь… Дверь открывается.
Он падает лицом в сено и замирает. Несколько мгновений спустя дверь вновь закрывается. Алексей осторожно поднимает голову и застывает в изумлении. У двери стоит худенькая девушка лет восемнадцати. Она тяжело дышит от волнения и от возни с дверью… У ног ее лежит небольшой узелок.
Девушка уверена, что она одна в вагоне. Она развязывает и сбрасывает с себя платок, расстегивает на груди легонькую кофточку и, подтянув спустившийся от бега чулок, потуже затягивает резинку на худеньком девичьем бедре.