Похититель бурбона (ЛП)

- Скажи мне остановиться, если хочешь, - прошептал Леви.

- Я не хочу останавливаться.

Леви поцеловал ее в лоб. Сегодня ничто не могло остановить этот поезд. Они катились вниз по склону без тормозов, и помоги Господь тому, кто окажется на их пути.

Он привстал, полностью стянул с нее одеяла и осмотрел обнаженное тело. Ее груди были правильного размера, достаточно полные для мужчины с большими ладонями, ее соски были бледно-красными, а не розовыми. Ее пупок был маленькой впадинкой. Бедра не слишком широкими, но талия узкой, создавая форму песочных часов. Длинные ноги и сильные голени, и пальчики ног, покрашенные в фиолетовый, а не розовый. Он прижал ладонь к развилке ее ног и тронул мягкие кудряшки.

- Боишься? - спросил он. Она еще не была возбуждена. Только вредность и смелость завели ее так далеко, он видел это по ее вздернутому подбородку и огню в глазах.

- Нет.

- Да, боишься. Знаешь, Ржавая, тебе можно бояться в первый раз.

- Я не поэтому боюсь.

- Тогда почему, детка?

- Потому что идет дождь.

Это был такой странный ответ, что Леви не знал, что ответить. Он посмотрел в окно и да, начался дождь. Он и не заметил, в отличие от Тамары.

- Хочешь, чтобы я закрыл окно?

- Нет, - ответила она, улыбаясь. - Я люблю дождь.

Давным-давно он усвоил одно - когда женщина в его жизни ведет себя странно, лучшее, что он мог сделать, это раздеться. Леви встал и расстегнул джинсы. Он стянул их к лодыжкам и отбросил в угол. Когда Тамара не запротестовала, он снова опустился на кровать и оседлал ее талию. Она уставилась в потолок, но в тот момент, когда он взял ее запястья, посмотрела на него.

- Почувствуй меня, - сказал он.

Он прижал ее ладони к себе, обвивая пальцы вокруг члена. Он хотел, чтобы она видела его, чувствовала его, знала во что ввязывается, что будет внутри нее. Сначала она просто держала его в руках, легонько сжимая, словно боялась навредить. Ни единого шанса. Сейчас ничто не могло ему навредить. Он был пуленепробиваемым, неуязвимым. У него был собственный остров. Кто кроме Бога или короля мог похвастаться таким же? Тамара нежно пальцем прикоснулась к головке, провела по всей длине члена. Ничто так не возбуждало его, как ее взгляд, когда она смотрела на него, изучая каждый дюйм, каждую венку, каждый изгиб головки. Пока она ласкала его, он ласкал ее, обхватив обеими руками груди. Он сжимал их, массировал, взвешивал в ладонях. Ее соски затвердели, когда он нежно кружил большими пальцами по ним, и цвет стал намного темнее, как цвет ее кирпично-красных волос.

Тамара отпустила его, но тут же нашла новую территорию для исследования. Она прикасалась к его животу, ее пальцы путешествовали по мышцам. Она поднялась к груди, к плечам и по рукам, пока, наконец, ее ладони не накрыли его, все еще ласкающие ее груди.

- Это не больно, - призналась она. Леви озадаченно посмотрел на нее.

- Сейчас и не должно быть больно.

- Я не знала.

Леви улыбнулся. Он снова взял ее руки и прижал их к подушке по бокам от ее головы.

- Тогда, думаю, я должен научить тебя.

Прижавшись к ней, он опустил рот на ее сосок. Она резко вдохнула, и Леви улыбнулся. Он обхватил пик губами и всосал его сначала нежно, но затем вобрал его глубже. С губ Тамары срывались звуки, мягкие стоны и вздохи. Уделяя внимание другой груди, он прижался бедрами к ее, позволяя ей почувствовать всю его длину между ними. Без просьбы сделать это, она развела ноги, и он расслабился в колыбели ее бедер и обнаружил, что никогда не чувствовал себя так, словно он дома.

В комнате было холодно от ночного ветра, но он ощущал только тепло. Тепло от его тела, тепло от ее. Он целовал дорожку между ее грудей к животу и ниже, и ниже, пока его плечи не заставили ее шире развести бедра. Он целовал ее живот под пупком и над завитками.

- Леви? - Его имя прозвучало испуганно.

- Тамара, всё хорошо, - решительно ответил он, но без холода в голосе. Он не мог обвинять ее в испуге. - Тебе лучше начать привыкать.

- Знаю. - И снова ее глаза посчитали потолок самым интересным местом в комнате. Не желая пугать ее, Леви сел. Он шире раздвинул ее бедра и не ощутил сопротивления. Он раскрыл ее нижние губы и посмотрел на нее, желая узнать, как выглядит его жена и снаружи, и изнутри. Он не многое видел в тусклом свете фонаря, но заметил, что она, наконец, была влажной. Он проник в нее пальцем, и Тамара приподняла бедра на дюйм, казалось, все мышцы в ее теле одновременно напряглись. Но рано или поздно она должна привыкнуть к нему, и вариант «рано» нравился ему больше. Жар внутри нее манил его, но он ввел только один палец. Он ощущал мягкость вокруг, как созревали ее внутренние складочки, набухали, раскрывались для него. Он толкнулся вверх и провел прямую линию от ее входа до преграды в лоне, из-за которой он не мог продвинуться дальше. Он проникал и выходил из нее, и ее бедра двигались в такт. Возле входа он ощутил тугой узелок сжатых мышц, и когда он потер его, из горла Тамары раздался звук - полустон, полукрик.

Все еще оставаясь внутри нее, в то время как внимание Тамары было сосредоточено на потолке, Леви снова наклонился к ее завиткам. В этот раз она не запротестовала. Теперь, казалось, она была потеряна в себе и не находила слов. Она пахла зноем, на вкус была как пирог, и ему пришлось остановиться себя, чтобы не погрузиться в нее языком. Без просьбы она притянула колени к груди и оперлась пятками о его спину. Теперь она была открытой, каждая часть обнажена перед ним. Он лизнул красную плоть ее лона, обхватил губами клитор и помассировал языком. Под подушечкой пальца ее узелок внутри пульсировал в такт сердцебиению. Он лелеял это познание, словно тайное сокровище. Никто на земле не знал о нем, даже Тамара.

Леви не знал, стоит ли доводить ее до оргазма или нет. Оргазм может сделать ее еще более тугой, хотя и увлажнит. Он добавил второй палец и затем третий без протестов с ее стороны. Все его тело кричало, хотело быть внутри нее, и слово, которое оно кричало это «Быстрей». Его бедра были словно сталь, а член словно железо. Он был весь твердым, а она, казалось, была открытой и готовой, как и любая другая девственница. Поднявшись, он расположился между ее бедер и обернул ее ноги вокруг себя.

- Со светом или без? - спросил он.

- Без, - ответила Тамара между вздохами.

Леви надеялся на такой ответ. Это было начало, а все стоящее начинается в темноте. Он расположил головку между ее складочек, прямо у входа. Когда он наклонился, чтобы задуть фитиль, то проник в нее.

Тамара ахнула. Леви задул огонек. Комната погрузилась в темноту.

Сначала он не ощущал ничего кроме жара, обжигающего жара, податливого и мягкого, и Тамара полностью окутала его. Он снова услышал звук, похожий на странное рычание, и понял, что это от него. Он обнимал ее за талию, опускал ее на себя и сам подавался вперед. Он раскачивал бедрами снова и снова, медленно и даже медленнее, не спеша и не резко, до тех пор, пока она полностью не открылась.

Леви не знал, открыты ли его глаза или нет. В этой темноте это не имело значения. Ему не нужно зрение, когда у него были прикосновения. Он мог чувствовать ее вокруг себя, мягкая теплота согревала его словно расплавленный свечной воск. Ему необходимо было быть к ней ближе. Осторожно он опустил весь вес своего тела на нее. Его руки скользнули под нее, обхватывая ягодицы, чтобы почувствовать работу мышц.

- Вот так, - прошептал он ей на ухо. Он использовал руки, чтобы научить, как двигаться, как приподнимать и опускать бедра, не вверх и вниз как поршень, а медленным чувственными овалом, который позволял ему достичь каждого дюйма внутри нее. Вскоре его способная ученица не нуждалась в наставлении рук. Он подстроился под ее ритм, проникая в нее, когда она приподнималась, и отстранялся, когда опускалась. Сейчас они были единым целым. Другие части их тел были не важны. Тамара была ненасытна в своих движениях, словно она создана для него, и этот акт, который на самом деле не был актом, был полной его противоположностью. Маски сброшены. Притворство сорвано. От ролей отказались.