Похититель бурбона (ЛП)

- Целующиеся кузены, - сказал Андре и усмехнулся.

- Не совсем. Оказалось, Тамара не дочь своего отца. Тамара не настоящая Мэддокс, и, надеюсь, что и я тоже. - Губы Леви изогнулись от отвращения. Он больше не мог смотреть на Андре. - Сукин сын. Она работала на него за пятьдесят центов в час. Что ей еще оставалось делать? Сказать большому боссу «нет»?

- Твоя мама говорила Глории, что была влюблена. Он не заставлял ее, насколько я знаю. Она была молодой и красивой и делала то, что иногда делают все красавицы. Но она любила тебя. Она вышла за этот кусок дерьма Джея Шелби, чтобы у тебя был отец и фамилия.

- Она развелась с ним так же быстро, как и вышла за него замуж. - Брак ее матери продлился всего лишь два года, но Джей Шелби сделал его своего рода законнорожденным и дал ему фамилию, отличную от девичьей фамилии его матери.

- Возможно, это и был ее план.

Леви развернулся и скрестил руки на груди.

- Я не знаю, что с этим делать, - сказал Леви. - Кроме как смириться.

- А что тут еще сделаешь? Для чего Тамара Мэддокс ворошит весь этот улей?

- Тамара сказала, что компания должна быть моей. Поэтому и пришла ко мне, рассказать все, что знала.

- Она хочет, чтобы ты владел «Красной Нитью»?

- Ее мать пытается продать ее, думает, что ей не стоит этого делать, потому что им она не принадлежит.

- Она принадлежит тому, кому Джордж Мэддокс завещал ее.

- И это Тамара. Я не могу ввалиться в адвокатскую контору, рассказать, кто я, и улыбаться, пока они передают мне ключи от дворца. Я не понимаю, зачем Тамара все это рассказала. И не представляю, какая ей с этого выгода.

- Может, она одна из хороших. Слышал, такие существуют.

Леви фыркнул от смеха. Его дядя недолюбливал белых людей. Были «мы», и были «они», и чем больше «мы» держались подальше от «них», тем лучше для «нас». Но иногда он признавал, что среди «них» была парочку хороших людей. Ему нравился Джонни Карсон. Ему нравился Фрэнк Синатра. Он считал, что «Все в семье» был забавным, но по большей части потому, что он показывал миру, насколько белые люди могут быть невежественными. Он смеялся так сильно, когда Сэмми Дэвис-младший целовал Арчи, что они подумали, что у Андре сердечный приступ. По словам Андре, хороших можно сосчитать по пальцам одной руки.

- Одна из хороших? Не знаю, - ответил Леви. - Она не из плохих. Она только… избалованная. Избалованная до крайности. Хотя сегодня такой не казалась. Она казалась… Не знаю, но думаю, ее мать не слишком тепло к ней относится. И в это легко поверить. Ее мать из плохих, на все сто процентов. - Леви провел рукой по все еще влажным волосам.

- Это она тебя уволила, верно?

Он кивнул. - Называла меня всеми возможными эпитетами, угрожала арестом, угрожала разрезать на мелкие кусочки и разбросать по всем канавам Огайо. И два дня спустя Джордж Мэддокс умирает. Можно подумать, что у нее есть дела поважнее.

- Может, она знает то, чего ты не знаешь. Может, она знает, что Джордж Мэддокс хотел что-то оставить тебе.

- И как ты думаешь, что я должен делать со всем этим?

Андре пожал плечами и постучал теперь пустым бокалом по столу.

- Может, тебе стоит выслушать девчонку.

- Тамара ничем не сможет помочь. Она даже не может управлять компанией, пока ей не исполнится двадцать один. До этого момента все в руках ее матери.

- А ты сказал, что она не любит свою мать?

- Похоже, Тамара ненавидит свою мать так же сильно, как и я.

- Тогда иди и поговори с ней. Будь смышленым. Выслушай все, что она скажет. Она может знать что-то стоящее.

- Мне не нужны их деньги.

- Какого черта ты говоришь? Ты хочешь продолжать жить в конюшне и до конца своей жизни приезжать сюда на обеды?

Это последнее, чего хотел Леви. Больше всего Леви хотел свою ферму, своих лошадей, собственные конюшни. - Думаешь, мне стоит гоняться за его деньгами? Серьезно?

- Все, что хочу сказать, если ты желаешь получить крохи от отца, то пусть они будут золотыми, верно?

Леви усмехнулся. - Верно.

Андре встал и отнес свой бокал в раковину.

- После Гражданской войны они многого пообещали. И многих обещаний не сдержали. Много обещаний должны были сдержать.

- Сорок акров и мула, - ответил Леви. Он уже слышал это. Он бы предпочел владеть лошадью, а не мулом.

- Я получил свои сорок акров, - ответил Андре, смотря в окно на свою ферму. - А ты получишь свои.

Глава 11

В сумерках Леви вернулся в «Счастливые тропы» и припарковался у конюшни. Он чувствовал себя дерьмово из-за того, что оставил лошадей без присмотра. Два часа с седлом им никак не навредят, но и счастливы тоже не будут.

Внутри амбара Леви обнаружил то, чего совсем не ожидал. И Эшли, и Скарлетт были в своих стойлах, их седла были сняты и отполированы до зеркального блеска, а их шерсть расчесана и гривы подстрижены. Подстилка выглядела свежей и чистой. Скарлетт, Эшли, Ретт, Платон, Аристотель, Квини и Цеппелин - у всех семи лошадей были чистые стойла и овес в кормушках. Куда бы Леви не посмотрел, он видел только довольных лошадей. Пол, владелец, никогда не кормил лошадей по вечерам. Должно быть, это Тамара. Черт возьми. Она действительно скучала по лошадям?

На лестнице, ведущей на чердак, Леви нашел клочок бумаги, прикрепленный булавкой к дереву.

Он сорвал его и прочел.

Леви,

Прости, что расстроила. Когда будешь готов поговорить, приезжай к амбару «Красной Нити». У меня есть ключ. Я буду ждать тебя там каждую ночь с десяти до десяти тридцати. Там безопаснее, поверь. Мама никогда не ходит у амбара. Она не может вынести запах ангелов.

Тамара.

Запах ангелов? Он прав. Тамара сошла с ума. Должна была, разве нет? Если она на самом деле думала, что Леви мог претендовать на деньги Мэддоксов, то другого способа доказать это не было, кроме как использовать то письмо, которое она ему показала.

Поверь мне, написала Тамара. На земле не было ни одного Мэддокса, которому Леви бы поверил. И это же касалось Тамары.

Той ночью Леви не пошел к ней. Он отказывался так легко сдаваться. Он сдастся, да, но когда это произойдет - это будет жестко.

Три дня спустя он вернулся обратно во Франкфорт. Хотя это и был ближайший город к «Счастливым тропам», Леви обычно делал пятнадцати минутный крюк и возвращался в Луисвилл, когда ему что-то было нужно. Последнее, чего он хотел - это наткнуться в городе на Тамару или ее мать. И вот он ехал с единственной целью - поговорить с Тамарой. Если у него и были идеи похуже за тридцать лет его жизни, то он не мог их вспомнить.

«Красная нить» состояла из нескольких зданий. Они занимали значительный участок земли от шоссе до реки. Одна раздвоенная дорога вела как к винокурне, так и к Ардену, который был спрятан за зарослями леса. Дорога слева вела в частную собственность Мэддоксов. Правая - к «Красной Нити». Леви повернул направо, чего никогда не делал раньше. Когда он работал на Джорджа Мэддокса, у него не было ничего общего с винокурней, но амбар оказалось не сложно найти. Это было самое большое здание «Красной Нити», древняя и громоздкая семиэтажная деревянная коробка с узкими оконными проемами и деревянной арочной дверью, выкрашенной в зеленый цвет.

Опасаясь охранников и сторожевых собак, Леви открыл зеленую дверь. На его часах было 10:10, и, если Тамара сдержала свое обещание, она должна быть здесь. Он осмотрелся и заметил ряд цистерн, стоящих под наклоном на деревянных рейках. Бесконечные ряды бочек уходили далеко в прохладные, подобные пещерам, ниши. И запах… пряный, словно свежеиспеченный хлеб, но холодный.

- Привет, Леви, - сказала девушка, и Леви последовал за ее голосом. Она сидела на деревянной лестнице под фонарем и читала большую книгу в кожаном переплете. - Рада, что ты пришел.