Атаманский клад

- Э, что наши мечты по сравнению с американской, вот там мечта высокая, как небоскреб, - оба понимающе засмеялись, Карен хитровато добавил. - На заокеанском континенте эту мечту воплощают в жизнь.

- А мы воздвигаем ее здесь на собственной крови, - ухмыльнулся Асланбек.

- Разве что наши дети смогут увидеть свет ясного солнца, - согласился армянин.

- Боюсь, что нет, в этой стране солнце не восходит.

Официанты начали выгружать на стол еду и питье, кучерявый парень откупорил бутылку с “Ахтамаром”, плеснул в рюмки желтовато-красную жидкость, приятно пахнущую, и так же неслышно удалился. Собеседник поднял рюмку:

- За твое здоровье, дорогой, пусть дела у тебя не расходятся с желаниями.

- Уважаемый, пусть у тебя будет так же. Здоровья и благополучия на долгие годы.

Оба выпили, пососали лимонные дольки, затем закусили бутербродами с черной икрой. Армянин, плеснув по второй, отставил бутылку в сторону:

- Асланбек, расскажи, что тебя к нам привело.

- Я, вообще, намеревался встретиться с вашим новым авторитетом.

- Он уехал с друзьями отмечать Новый год, - быстро сказал заместитель. - Если дело серьезное, мы можем перенести встречу на после праздника.

- Совсем забыл, вы тоже по вероисповеданию христиане, - улыбнулся собеседник.

- Христиане, но григорианские, поэтому крестимся мы не справа налево, как русские, а слева направо.

- Думаю, разговор откладывать не стоит, - подумав, отклонил Асланбек предложение. - Меня заинтриговал ваш интерес к якобы раскопанному кладу атамана Стеньки Разина.

- Такая легенда среди валютчиков на центральном рынке ходит давно, - собеседник моментально подобрался. - Но, скажу тебе, у нас своя территория и свои интересы.

- Вы в сказки не верите?

- В них верят русские, а мы нерусские.

- А если это окажется правдой?

- Тогда наши пути расходятся, Россия - для всех.

Главарь чеченской банды насмешливо прищурил глаза, больше здесь делать было нечего, армяне, видимо, тоже решили не упускать большую рыбу, попавшую на крючок и к ним. Асланбек положил локти на край стола, цыкнув воздухом сквозь золотую коронку, вперился в вертлявые зрачки отморозка, сидящего напротив:

- Этот дикий гусь, как его… Коца, которого кроме нас пасет кто-то еще, он наш.

- А кто такой Коца, меняла с рынка, что-ли? - развел руками армянин. - У нас есть к нему вопросы по поводу убийства члена нашей бригады, и он за это ответит.

- Зачем ему мочить первого встречного? Если он кого и убил, то только в свою защиту.

- Ему убивать не привыкать, в прошлом этот валютчик был диким гусем.

- Но не первого встречного, тем более, армянина.

- Ты на что намекаешь, дорогой? - согнал толстяк благодушие с лица. - Не забывайся, в гостях так себя не ведут.

- Разве я переступил законы гостеприимства? - притворно удивился чеченец. - Я только хотел предупредить, что Нахичеванский рынок с Центральным разделяет Театральная площадь.

- Это слышать уже приходилось, - откинулся армянин на спинку стула. - Вы не перешли, случайно, под ментовскую юрисдикцию? Как, например, Леха Слонок, бригадир отморозков.

Мобильник во внутреннем кармане пальто Асланбека заплясал дикий танец, он вынул его, метнув на собеседника испепеляющий взор, приложил к уху. То, что ему передали, заставило задергаться его правую щеку, главарь, прорычав в ответ несколько фраз на чеченском языке, нервно сунул сотовый за отворот пальто и встал из-за стола:

- Больше я повторять не буду, я свое слово сказал, - сверкнул он зрачками.

- Какое слово, дорогой, так хорошо начали! - армянин тоже вскочил на ноги. - Давай еще по одной, за дружбу.

- Дикий гусь наш, если с ним что-нибудь случится, отвечать будут все, - непримиримо ощерился Асланбек и направился к выходу из кафе. - Отыщем на дне моря.

Заместитель главаря нахичеванских беспредельщиков буркнул ему в удаляющуюся спину:

- Там уже много чего похерили, - он подергал коротким носом с черным волосом, торчащим из ноздрей. - Тебя бы, дикого козла, тоже отправить туда…

Но Асланбек этого уже не слышал, его разрывала злость на подчиненных, которые снова умудрились упустить валютчика с центрального рынка, замочившего и на этот раз нескольких членов бригады. Заскочив в “Мерседес”, он дождался, когда запрыгнут в салон помощники, затем врубил скорость и пошел по разделительной полосе наматывать расстояние в сторону центра города. Он не замечал ни елки на Театральной площади, ни окон и стен магазинов, разукрашенных по случаю праздника, им владело одно желание - добраться до валютчика и содрать с него с живого шкуру. Что будет потом, его мало волновало.

“Мерседес”пулей просвистел вдоль города,и если бы не праздник,в связи с которым движение почти прекратилось, аварии при тусклом уличном освещении было бы не избежать. Но жители успели уже запастись всем необходимым, они расползлись по домам, пора было самому вливаться в теплую компанию, чтобы забыть в дикой оргии нынешние печальные известия. Асланбек пересек проспект Соколова с приземистым зданием государственного банка, от которого было рукой подать до казино. Сегодня в тишине комнаты с приглушенным светом, отсеченной толстыми стенами от игровых залов, должны были собраться многие уважаемые люди, там его появления ожидали несколько сладких русских наложниц. Жена была далеко, она занималась воспитанием детей, а он, Асланбек, верой и правдой служил независимой Ичкерии. Главарь уже зарыскал глазами в поисках парковки для автомобиля, когда сидящий рядом телохранитель подал тревожный сигнал:

- Асланбек, возле входа в казино стоит милицейская машина.

Чеченец резко ударил по тормозам, зорко всмотрелся в освещенное рекламой здание через проспект, и вдруг увидел, что рядом с ментовским бобиком пристроился крытый УАЗик местного УФСБ с синей полосой вдоль кузова. Два бойца в камуфляже, с черными масками на лицах, расставили ноги на входе в помещение на первом этаже, на груди у них висели короткоствольные автоматы. Асланбек заскрипел зубами, стукнул кулаками по рулевой колонке и сунулся головой вперед. Произошло то, чего он боялся больше всего, теперь оставался лишь один путь - назад в Чечню. Но и в этой республике за несколько лет войны разведчики федеральной службы безопасности научились работать виртуозно, отлавливая бывших боевиков пачками. По стеклам автомобиля в этот момент постучали чем-то металлическим.

- Гони, - зарычал старший над отрядом бандитов, сидевший на заднем сидении, заметался обезьяной, загнанной в клетку. - Асланбек, я не хочу в тюрьму.

- Лучше смерть в бою, чем вонючие камеры гяуров, - поддержал его телохранитель.

Главарь, бросив косой взгляд на тротуар и заметив, что у двери “Мерседеса” остановились вооруженные люди, что они быстро обкладывают машину со всех сторон, саданул открытой ладонью по переключателю скоростей, тут-же надавливая на педаль акселератора. Один из служивых попытался преградить дорогу, ринувшись на капот, автомобиль, завизжав шинами, прыгнул вперед разъяренным зверем. Асланбек смел высоким бампером бойца как пушинку, отшвырнул его на каменный бордюр, остальные бросились врассыпную. По корпусу зацокали первые пули, свистнули вдоль салона, пробив заднее с передним стекла. Соплеменники упали на пол, главарь, ужавшись на сидении до позы зародыша в утробе матери, завилял по широкому проспекту, стараясь сбить бойцам прицел. Нужно было доехать до первого переулка, и нырнув в него, помчаться по лабиринтам пустых улиц, образованных старинными зданиями. Он успел как свои пять пальцев изучить этот город с больше чем миллионным населением, знал все входы и выходы, было не обязательно мчаться на Ворошиловский мост, чтобы по нему прорваться на Батайск, а потом на родной Северный Кавказ. Там стояло достаточно постов с гаишниками, обвешанными оружием до зубов,с военными патрулями, приданными им в помощь. Можно проделать более долгий путь, зато менее опасный, через Западный жилой массив, и попытаться прорваться на степные просторы, а там он сумеет распорядиться своей жизнью по своему. Асланбек играл педалью газа, выворачивая руль то в одну, то в другую стороны, машину заваливало с боку на бок, но она беспрекословно слушалась хозяина. Остался позади Буденновский проспект,за ним переулок Халтуринский, автомобиль вылетел на площадь имени Пятого Донского гвардейского корпуса, по мосту через железнодорожные пути устремился к телевышке. В этот момент из кузова крытого ЗиЛа, стоящего на съезде с моста, на землю посыпались солдаты в камуфляже, а с обочины рванулась наперерез милицейская патрульная машина. Соплеменники сняли пистолеты с предохранителей, почти не целясь начали посылать в противников пулю за пулей, в ответ сыпанул свинцовый град. Краем глаза Асланбек увидел, как обмяк на переднем сидении его телохранитель, как вскрикнул за спиной командир отряда, он издал гортанный клич и, направив “Мерседес” на ментовский “ДЭУ”, ударил его правым боком в радиатор. Протащил корейца несколько десятков метров, пока у того не оторвалось крыло. Снова в кабину впился рой свинцовых пчел, в зеркале заднего вида отразились фары от погони, вылетающей на прямую дорогу. Кто-то вдруг чиркнул раскаленным железным прутом чуть выше левого уха, Асланбек махнул пальцами по тому месту и с ужасом увидел кровь, прошипев сквозь побелевшие губы проклятия, вдавил педаль газа в пол. Теперь его могла остановить лишь смерть. Он летел по Западному массиву с жутким ревом из-за пробитой выхлопной трубы, с включенными на всю мощь фарами. Редкие встречные машины издалека шарахались к обочинам и замирали на них с погашенными габаритными огнями.