Страница 7 из 17
Идея вечного возвращения не просто получает свое воплощение в поэтическом творчестве Ницше. Как мы уже отмечали выше, она составляет ключевой момент структурного уровня поэтических текстов как таковых. Многочисленные указания на этот счет даны в фундаментальных трудах Ю. М. Лотмана. Так, принцип возвращения является организующим моментом такого феномена, как рифма: «Механизм воздействия рифмы можно разложить на следующие процессы. Во-первых, рифма – повтор. Как уже неоднократно отмечалось в науке, рифма возвращает читателя к предшествующему тексту. Причем надо подчеркнуть, что подобное «возвращение» оживляет в сознании не только созвучие, но и значение первого из рифмующихся слов. Происходит нечто глубоко отличное от обычного языкового процесса передачи значений: вместо последовательной во времени цепочки сигналов, служащих цели определенной информации, – сложно построенный сигнал, имеющий пространственную природу – возвращение к уже воспринятому».[48] Лотман не просто показывает, что возвращение составляет базисный принцип рифмы в поэтическом тексте. Он выявляет и еще более значимый момент, а именно, что возвращение в поэзии утверждает не только повтор и тождество, но и различие: «При этом оказывается, что уже раз воспринятые по общим законам языковых значений ряды словесных сигналов и отдельные слова (в данном случае – рифмы) при втором (не линейно-речевом, а структурно-художественном восприятии) получают новый смысл».[49] Это принципиально важный момент. Возвращение как структурный принцип поэтического текста не есть монотонное повторение того же самого, но способ генерации новых смыслов. Каким бы парадоксальным ни выглядело это утверждение на первый взгляд, однако, согласно Лотману, повтор в поэзии актуализирует не тождество, но различие: «Одинаковые (то есть «повторяющиеся») элементы функционально не одинаковы, если занимают различные в структурном отношении позиции. Более того: поскольку именно одинаковые элементы обнажают структурное различие частей поэтического текста, делают его более явным, постольку бесспорно, что увеличение повторов приводит к увеличению семантического разнообразия, а не однообразия текста. Чем больше сходство, тем больше и разница. Повторение одинаковых частей обнажает структуру».[50]
Функцию артикуляции различия через повторение в поэзии выполняет не только рифма, но и ритм. «Ритмичность стиха – цикличное повторение разных элементов в одинаковых позициях, с тем чтобы приравнять неравное и раскрыть сходство в различном, или повторение одинакового, с тем чтобы раскрыть мнимый характер этой одинаковости, установить отличие в сходном».[51]
Эти и другие положения позволяют Лотману сделать вывод, имеющий особую значимость для нашего исследования: «Универсальным структурным принципом поэтического произведения является принцип возвращения».[52]
4. Идея вечного возвращения в русской поэзии
В русской поэзии идея вечного возвращения представлена в двух вариантах. Во-первых, в качестве универсального и сквозного мотива, связанного с феноменами памяти и воспоминания, времени и становления. В данном случае идея вечного возвращения может быть раскрыта в творчестве А. С. Пушкина и других поэтов XIX столетия. Философские разработки Ницше здесь могут быть использованы в качестве концептуального горизонта, необходимого для экспликации в русской лирике идеи вечного возвращения как таковой. Учение Ницше позволяет посредством философской рефлексии проникнуть внутрь «стихов российских механизма», углубить понимание ряда основных мотивов отечественной поэзии.
Во-вторых, вечное возвращение представлено в качестве непосредственной отсылки к наследию Ницше – в стихах тех поэтов, которые знали произведения немецкого философа и испытали мощное влияние его идей. Речь идет о поэзии «серебряного века», прежде всего, о русском символизме.[53]
Так, следующее стихотворение М. Волошина демонстрирует глубокий и нетривиальный уровень понимания и переживания ницшевской идеи вечного возвращения:
Данное стихотворение поразительно точно передает суть императива Ницше, утверждающего волю к вечному возвращению: «Превращение через тысячи душ – вот что должно быть твоей жизнью, твоей судьбой. И в конце концов – снова пожелать пройти все это». «Verwandlung durch hundert Seelen – das sei dein Leben, dein Schicksal. Und da
Однако такой уровень проникновения в учение о вечном возвращении у символистов имеет место далеко не всегда. М. Волошин представляет скорее исключение, чем правило. В целом же можно указать на следующую особенность. В большинстве случаев поэты, знавшие тексты Ницше, в своих стихах реализуют только отдельные аспекты идеи вечного возвращения. Например, у А. Блока будет преобладать космологический и нигилистический аспект, связанный с мотивами декадентства: достаточно вспомнить хрестоматийное «Ночь, улица, фонарь, аптека». Утверждающий аспект данной идеи у Блока сильно приглушен и редуцирован. В симфонии А. Белого «Возврат» также доминируют декадентские мотивы. Парадоксально, но наиболее полное, всестороннее выражение идея вечного возвращения получает не у ницшеанцев-символистов, но у Пушкина. Именно поэтический гений великого русского поэта был способен воплотить эту идею за несколько десятилетий до ее провозглашения немецким философом.
Подступы к вечному возвращению в пушкинской лирике содержатся в поэтической разработке мотивов памяти и времени. Сама идея вечного возвращения представлена у Пушкина в сквозном мотиве возобновления того, что однажды было пережито. Поэт утверждает волю к вечному возвращению. Ключевым словом здесь является наречие «вновь»:
Поэзия есть воля к вечному возвращению.
5. Теоретические и методологические аспекты исследования
С формальной точки зрения поэт пользуется тем же самым языком, что и все остальные люди. У нас нет никакого особого сакрального языка, который мог бы служить адекватным инструментом для поэтического творчества. Вместе с тем поэзия не сводится и к простой стилистической и ритмико-интонационной отделке языкового материала. Поэзия характеризуется установкой на выведение языка из состояния фиксированной значимости и перевод его в план бытийно-смысловой неопределенности. Лексико-семантические единицы обрастают множеством дополнительных смысловых оттенков, которые присутствуют в отдельном слове в свернутом виде. Разворачивание каждого такого смыслового варианта, существующего в сжатом виде в отдельном слове, предполагает построение характеризующейся линейной последовательностью бытийно-смысловой конфигурации – самостоятельного текста, нарратива. При этом следует учитывать, что сам поэтический текст состоит не из одного многомерного слова, но из нескольких существующих в таком же режиме слов. И актуализация одного варианта бытийно-смысловой определенности должна коррелировать с актуализацией вариантов других слов так, чтобы в итоге могла получиться линейная последовательность связанного повествования. Актуализация другого варианта, в свою очередь, должна иметь корреляцию с возможностью актуализации сходных вариантов в других словах данного поэтического текста, приводящей к образованию другой линейной последовательности (другого нарратива).
48
Лотман Ю. М. Структура художественного текста. Анализ поэтического текста / Ю. М. Лотман. – СПб.: Азбука, 2016. – С. 161.
49
Там же.
50
Там же. С. 171.
51
Там же. С. 431.
52
Там же. С. 422.
53
О влиянии Ницше на поэзию «серебряного века» и атмосферу русской культуры данного периода см., например: Философия жизни в русской литературе ХХXXI веков: от жизнестроения к витальности: монография / Ю. М. Брюханова [и др.]; под. ред. И. И. Плехановой. – Иркутск: Изд-во ИГУ, 2013. – 485 с.; СинеокаяЮ.В. Восприятие идей Ницше в России: основные этапы, тенденции, значение // Фридрих Ницше и философия в России: Сборник статей. – СПб.: РХГИ, 1999. – С. 7–34.; Paperno I. Nietzscheanism and the return of Pushkin in twentieth century Russian culture / I. Paperno // Nietzsche and Soviet Culture: Ally and Adversary. – Cambridge: Cambridge University Press, 1994.– pp. 211–232.