Страница 6 из 98
- Быкадоров? Захаров? - удивленно переспросил координатор. - Ах, псы! Они же псы... Ну-ка я сейчас запрошу Барсика, те ли, или я путаю.
Быкадоров и Захаров стояли, втянув головы в плечи, на них было жалко смотреть.
Между тем свечение глаза дракона постепенно сходило на нет, а вскоре глаз и вовсе успокоился, висел обычным серым экраном в темноте ночной комнаты.
Мама щелкнула выключателем. В комнате загорелся свет.
- Те, - даже как-то обрадованно доложил координатор, - ах, псы... В "отпетых" и полугода не пробыли, сразу в тайные и туда же - ну, псы... Из-за вас страдать ребятам... Пять лет - чистый конвой, чистый! Сидоров, слышишь? Чтобы на поверхность - носу не казали!
Мама протянула коробочку Сидорову и одобряюще-ободряюще кивнула. Сидоров понял ее.
- Коллега координатор, - вежливо спросил он, - отмену увольнительных фиксировать в журнале?
- Не надо, - отозвался координатор, - черт с вами - гуляйте. "Псов", Захарова и Быкодорова, отметь, а остальные... пускай гуляют - и давайте живей, швыдче с нарушителем, что вы, в самом деле, телепаетесь...
Координатор замолчал. Сидоров спрятал ящичек в свой комбинезон.
Я стоял одетый, в свитере. Стоял и смотрел на маму.
- Так, - сказала мама, - наденешь желтые ботинки, старые...
Я пошел надевать ботинки.
Мама ткнула пальцем в Сидорова:
- Без меня, я надеюсь, вы не поедете, коллега Сидоров? Я быстро переоденусь.
Сидоров опустил голову:
- Коллега Рахиль, - тихо сказал он, - это не положено... Вы же знаете.
Мама развела руками:
- Коллега? Ну стоит ли из-за небольшого нарушения инструкции так упираться? Для чего это? Зачем этот ненужный административный задор? Вы уже поимели служебные неприятности, - поимеете и еще... Я их вам гарантирую, коли вы уедете без меня. Га-ран-ти-рую.
Сидоров посмотрел на маму, видимо прикидывая, блефует или нет, снова опустил голову и выговорил только: "Мда".
- Хорошо, - кивнула мама, - я иду переодеваться. Джек, надень серое пальто, серое! и носки возьми шерстяные..
_____ ___________________________________________________________
Мы спускались по пустой гулкой лестнице, залитой тоскливым городским светом. Захаров не стал вызывать подъемник.
- Ну его на фиг, - сказал он мне. - Я после подземки в узкую коробку никак войти не могу. Давит, понимаешь, давит.
Двери некоторых квартир были чуть приоткрыты - чуть-чуть - или мне показалось? - как казалось, что за дверьми этих квартир не безразличная, пустая тишина и темнота, а тишина и темнота живые, прислушивающиеся, дышащие и сдерживающие свое дыхание.
- Ты, главное, в похоронщики не попади, - болтал Захаров, - гиблое дело. Тухлое... Через три года выползешь - снова бросаться будешь - уже не на дракона, а на людей, и уже не три года влепят, а поболе. Снова приедем. Мы так к одному примчались, а он уже у подъезда прохаживается, ждет. "Здорово, хлопцы, - говорит, - за мной?" "Ну, садись, поехали..."
Захаров хохотнул. Я остановился на лестничной площадке, взялся за перила и вдруг с внезапной жестокой ясностью понял, что покидаю этот дом, этот нелепый старый дом с четырьмя кариатидами, поддерживающими балкон, навсегда...
...А кариатиды были смешные. В центре - две полуобнаженные женщины ну, это ничего себе, ничего особенного, а по бокам два мускулистых мужика, повернувшихся к женщинам лицами и скорчивших рожи не то от натуги, не то от расположенных рядом таких, понимаете ли, красавиц... - навсегда...
- Эй, - Захаров потряс меня за плечо, - силен мужик, ты чего - спать стоя собрался? Ну, ты не тушуйся - у тебя маманя такая - в обиду не даст. При лаборатории пристроит. Она у тебя кто?
- Начальник лаборатории, - тихо сказал я.
- О... как раз к себе и возьмет, ничо, ничо... только что ночью скверно, а днем будешь видеться... Быкадорову врежут, ох, врежут. Его Сидор спрашивает, к кому напоследок? А этот - к нылы какому-то в"-- 1302. Что за нылы? Ну ладно, Сидор там, я, Карраваджо там, Штауфен не знаем, но этот-то писарчук вонючий должен был все сокращения заучить...Теперь ему в канцелярии не посидеть. Через день на ремень - сдохнет от натуги, падла, в похоронщики запросится. А тебе что...Ты в лабораторию потрюхаешь...
Я посмотрел на Захарова. В последних его словах слышалась зависть, настоящая, неприкрытая.
Я сказал:
- А в "отпетые"...
- В "отпетые"? - Захаров глядел на меня во все глаза. - В "отпетые"? Да ты чо, парень? Да там даже для нарушителей такие испытания...Ты чо? Ну, а попадешь туда, думаешь, легче? Лучше похоронщиком, лучше последним "рассекателем" в десятитысячных лабах работать, чем "отпетым", - Захаров говорил горячо, даже кулаком от волнения по стене пристукивал, - во-первых, на всю жизнь, понял, да? Любой похоронщик, распоследний планетный убийца и подземный нищий на что-то, хоть на что-то надеется, а "отпетым" не на что надеяться - вся жизнь... "пейте кровь дракона! пейте кровь дракона!" - ты только это услышишь, сразу... - мы вышли на улицу. У подъезда стояло две машины. Никогда прежде я не видел таких машин. Вытянутые, сигарообразные, с огромными кабинами и закрытым бронированным кузовом.
- Вроде почету больше, - рассказывал Захаров, - но почет - это так...тьфу, потому что в почете секунду-мгновение, а всю жизнь в драконовой вони... Я-то знаю... Три месяца отслужил - не знал, как вырваться...
Захаров посмотрел на светящееся окно дома, в котором я жил, и, прикинув что-то, посоветовал мне:
- Давай-ка, лезь в кузов... Погоди секунду... Не сбежишь?
Я улыбнулся.
Захаров подошел к кабине водителя, постучал в стекло. Водитель, будто ширму, отодвинул дверь...
- Жак, - попросил Захаров, - приоткрой кошелочку...
Водитель посмотрел назад:
- А, хулигана привели? Что, оказал сопротивление?
- Да, - засмеялсяЗахаров, - было немного по молодости, по дурости...
- Ну, ничего, - водитель медленно задвигал дверь, - сейчас дурость вышибут и вмиг состарят, следи за "грибками"...
Захаров подбежал ко мне, извлек из комбинезона небольшой короткоствольный огнемет, наставил на раскрывающиеся двери? нет, ворота кузова...
Я увидел скопление бледных небритых людей и над ними блеклую, в четверть накала, лампочку. Люди стояли тесно, плотно друг к другу, и я не мог понять, как же я смогу втиснуться.