Страница 44 из 98
- Братья, - громко провозгласил Пауль и отвалил от стены здоровенный камень, - вот моя норка-каморка.
За камнем оказалась аккуратная учрежденческая дверь, обитая дерматином. Пауль щелкнул ключом, растворил дверь, и я увидел сухое выметенное помещеньице с топчаном и полочками на стене. Из помещения потянуло теплом, уютом, покоем, и я остро позавидовал Паулю. Я понял, что сейчас он завалится на топчан, закроет дверь и...
- Иди, иди, - беззлобно сказал Валентин Аскерханович, - дрыхни...
- Звоните 01, - весело закончил Пауль, - вызывайте "скорую", - и продекламировал:
- Сладко, когда на просторах морских разыграются ветры,
С твердой земли наблюдать за бедою, постигшей другого,
Не потому, что для нас будут чьи-либо муки приятны,
Но потому, что себя вне опасности чувствовать сладко.
- Закрой дверь, - уже несколько раздраженно посоветовал Валентин Аскерханович.
Пауль моментально скрылся в помещении.
- Ббте, - сказал Валентин Аскерханович, - ты к стенке не жмись, со стенки всякая дрянь отлипает и падает. Ты иди по центру. По центру вроде страшнее, а на самом деле безопаснее. Иди, иди.
Я безропотно пошел вглубь пещеры.
Никогда мне не было так страшно. Я был измочален, устал, и я боялся, что не успею нажать на спусковой крючок, промажу.
Первый вынырнувший, выползший в круг света от моей лампы белесоватый гигантский червяк с опасно причмокивающими розовыми присосками на извивающемся, клубящемся теле, возвратил мне способность действовать. Я разрезал его так же быстро и равнодушно, как разрезает лопатой гусеницу огородник. Я шел как во сне и нажимал спусковой крючок огнемета, едва лишь свет лампы выхватывал нечто ворочающееся, выползающее, извивающееся. Пару раз я выкликал по ящичку, висевшему на груди рядом с лампой, Мишеля.
- Ага, - говорил Мишель, - ходи, ходи... Далеко не забредай... Тут, поблизости.
Порой я выходил на кого-нибудь из наших. Набрел на Федю, деловито ножиком открамсывающего ор разрезанного "червяка" куски и отправляющего их в рот.
- У, - сказал Федя, - "младенец"? Хошь попробовать? Ты чего? "Кровь дракона" лакаешь, а почти сваренным, спеченным червячком брезгуешь? Эт ты зря, - Федя почмокал языком и добавил: - Такой ростбиф окровавленный получается - мое почтение!
Я помнил рассказы Натальи о тех, кто жрет "поверженных врагов". "Вкусно, но опасно", - предупреждала меня Наталья. Я пошел прочь от Феди.
Иногда мне казалось, что клубящиеся существа, которых я рассекал огнем, не живут сами по себе, а вырастают из пещеры, наподобие оживших сталактитов или движущихся хищных растений.
Глаза у меня заболели от непрерывного вглядывания в неярко освещенную лампой местность, потому я обрадовался, когда увидел свет. Я помнил, как Мишель предупреждал нас: "В освещенные пещеры не суйтесь. Что вы там не видели?" - "У, - засмеялся тогда Пауль, - как раз многое они там не видели. И если увидят, то многое запомнят, если, конечно, смогут выбраться..."
Мне было все равно. Светящаяся пещера - это не то, что человек, жующий сварившуюся плоть агонизирующей рептилии. Светящиеся пещеры - это опасно, но красиво. И Наталья мне ничего о них не говорила. Наталье я больше доверял, чем Мишелю.
Я поправил лампу, покрепче сжал огнемет и пошел на свет. "Червяков" становилось все меньше и меньше, а когда засияли мягким светом острые режущие купы прозрачных сталактитов, "червяки" и вовсе исчезли. Здесь было сухо, остро и светло. Я потушил лампу и вошел в пещеру. Ее крастота резала глаз. "Тише, - сказал я сам себе, - тише, Джекки, держи душу за копыта. Вспомни русалок".
Я вовремя предостерег себя. За купами каменных светящихся цветов мелькнула узкая зеленая линия, ожившая тугая стрела. Я еле успел навести огнемет и нажать спусковой крючок.
"Стрекозел" лопнул, разорванный струей пламени, и его коричнавая спекшаяся кровь забрызгала светящиеся прозрачные острые камни, за которыми хоронился он, вжатый в крошечную расселинку, вылетающий, расправляющий все свое тугое умное тело, едва лишь...
Я нажал на кнопку черного ящичка.
- Бриганд Мишель, - отрапортовал я, - я в светящейся. Разорвал "стрекозла".
Я думал, что в ответ польются ругательства или, наоборот, поздравления с несомненным успехом.
Ответом было молчание и потрескивание ящичка. Наконец оттуда донеслось:
- Козлодрач. Ну, иди уже, если зашел. Я к тебе сейчас кого-нибудь пошлю. .. Пародист.
Я шел не торопясь. Я старался не останавливаться, старался вглядываться в каждый камень, каждый выступ.
Здесь почти не было монстров и рептилий, и я замер, увидев зеленую бесформенную, ровно дышащую кучу.
"Уходи, - сказал я себе, - уходи прочь, не гляди".
Но, как во сне, ноги сделались ватными, и я глядел, не отрываясь, не двигаясь с места, на мерно дышащее кучеобразное существо.
Я вызвал Мишеля.
- Бриганд Мишель, - сказал я, - "квашня".
В этот момент верхушка кучи зашевелилась, дрогнула, и я разглядел некое подобие сомкнутых ресниц, рта... вдавленного носа.
- Уходи, - тихо посоветовал Мишель, - поворачивайся и уходи... Может, успеешь.
И тогда я увидел распахнутый глаз "квашни". Глаз был насмешлив. И мне захотелось, чтобы меня ударил Мишель, чтобы меня оскорбил и унизил Пауль, только бы не видеть этот насмешливый победительный взгляд "другого".
"Квашня" глядела на меня, будто втягивала меня в жадно хлюпающую кучу, бесформенную, мягкую, живую, но живую "другой", нимало не похожей на мою, жизнью .
И я понимал, что я ненавистен и отвратителен ей всем своим видом, строением всего своего тела - как и она мне...
Я чувствовал, что так же, как мне, ей хочется прихлопнуть, уничтожить ненавистное, "другое" существование.
Я видел, как издевательски улыбался человеческий, совершенно человеческий глаз, будто для издевки вставленный, ввинченный в расплывшуюся, подрагивающую зеленую кучу.
"Квашня" знала, что убьет меня, и глаз ее усмехался, огромный, он вбирал меня целиком, всего. В его зрачке, как в кривом зеркале, я видел собственное нелепо изогнутое отражение.
- Сука! - заорал я, скинул огнемет и, не целясь, выпустил в "квашню" струю огня.