Страница 9 из 31
Но не дала, хитрая чертовка, паненка Анеля, убить соперницу, того ей мало показалось.
Испросив милосердия у у церкви , посадила пани воеводшу в темный подвал, якобы для покаяния. Темными ночами Анеля не раз спускалась в подземелье, насладиться видом поверженной госпожи.
А пани Мария и вправду обрела Дар предвидения, и хриплым голосом она поведала злодейке страшную тайну: «Пройдет не год и не два, и дочь моя вернется. Птицей с острым клювом, с местью в сердце, и выклюет тебе глаза твои бесстыжие. И вырвет твое сердце».
Простой люд звал пани Анелю-коханка, а при дворе воеводы, хихикая за спиной, по - иноземному - фавориткой.
Сначала удивлялись многие, что в крепости стали отстреливать птиц .
На стенах днем и ночью дежурили лучники, в замке все окна были за решетками с острыми иглами.
Перевели всех птиц в городе, до самого маленького воробья, взялись за лесных жителей. Мальчишкам окрестным заработок и удовольствие. Поймают лесных птиц и, свернув им головы, непременное условие от воеводы, несут их в замок.
Пани Анеля самолично приходила на кухню, и острым ножом вспарывала лесным пернатым грудь, руками доставала сердце, и бросала его в огонь.
Паж носил за ней бархатный стульчик, устав от трудов неправедных, бессердечная пани без сил падала в кресло, и с ее рук, падала на пол, кровь невинных жертв ее страха.
Дочь воевода Беата, став мавкой, с нетерпение ждала семь лет, когда уже не смогут люди вернуть ее душу в рай.
Жила на озере и копила злобу. Даже просыпалась иногда ночам и, задыхаясь от ненависти к злодейке. Словно черная лента, жажда мести душила мавку, но и давала силы жить.
И когда, пришло время уходить, обернулась она пустельгой и, облетев озеро, полетела вдаль, к замку своего отца.
Днем летела птицей, ночами мавкой шла, по пути не растрачивала силы на людишек встречных.
Сидя в пыли у стен крепости слушала рассказы приезжих о странностях коханки - фаворитки воеводы, о ее ненависти к птицам.
Находиться так близко от цели и не иметь возможности оборвать эту муку, мавка была в бешенстве.
Насобирав милостыню и уплатив пошлину для входа в крепость, Беата теперь сидела у самых ворот замка. Не просто просила милостыню, а и пела. Те песни, что пела ей в детстве мамуся.
Не узнал пан Воевода ,своей дочки ,и не дрогнуло отцовское сердце при виде дочери.
Лишь голосок ее , чистый словно ручей, привлек внимание пана воеводы, напомнил ему то славное время, когда его коханка Анеля пела в церковном хоре. И приказав отмыть попрошайку, он решил на трапезе вечерней порадовать супругу райским пением.
Девка – чернавка, мывшая Мавка, умерла тихо, и путь ее закончился под банной лавкой. Вырвала Беата сердце у несчастной, ибо видела она прозрачную спину нежити, и черное ее сердце.
В замке шел пир. Гудел камин, оплывали огромные витые свечи. Княжич Николай выискивал глазами самых красивых дев и жен. Уже трубадуры и шуты порадовали пана воеводу, вызывая смех гостей, и только пани Анеля смотрела равнодушно своими прекрасными голубыми глазами на это всеобщее веселье.
Пан Вацлав подмигнул церемониймейстеру, и в зал ввели мавку Беату . Одета она была, как ангелочек. И с крылышками ,и с золотым нимбом –обручем на голове Сапега даже пьяным почувсвоалв в девчонке темну сторону.Тольк не мог понять против кого этот херувимчик зло замыслил.Девочка запела.
Пан воевода шепнул жене: «Совсем как ты, милая ,семь лет назад, Улыбнись, любовь моя».
Фаворитка оглядела девочку – подростка, и, поняв, что та ей не соперница, подарила мужу снисходительную улыбку.
Голос еще звенел под высокими сводами ,а рыжая тень пустельги, стремительно пронеслась над столами.
Никто ничего не понял, а уже по лицу пани Анели текли кровавые слезы ,глаза ее ,бездонно голубые, были выклеваны ,а прелестное лицо обезображено глубокими ранами .
Птицу ловить, выпустили заморского ястреба, но тот не учуял нежити.
Тогда сам воевода схватил лук и выстрелил в черную птицу. Пронзила серебряная стрела сердце птицы-мавки. И упала она, камнем вниз, ударившись об пол, стала снова девушкой.
- Тата, то я твоя Беата..
Так закончился славный род Жижемских. Мавка умерла, и последний ее вздох был послан матери, сидевшей в заточении.
Домой Николай возвращался опечаленным:»Эх,какая сила была в Беате, ведь любую крепость бы могла поджечь, любого епископа ослепить.
Жаль жаль не встретил ее раньше.
Глава одиннадцатая . Мать и сын
Над Вильно кружился первый снег, дымок вился из труб ,а госпожа Анна все ждала и ждала своего Иоана-Эдгара. Сколько раз порывалась идти на мельницу и даже доходила до запруды ,где под стук мельничного колеса плакала навзрыд. «Хоть краешком глаза увидеть дитя свое»-думалось несчастной. Но запрет ночной гостьи, словно вериги на ногах , не давал матери идти дальше, и требовать встречи с сыном.
Когда во всех домах праздновали рождество ,в дом к вдове постучали и Анна тоже получила подарок, локон сына и слова о его здравии.
Ночь была лунной и , и мать сжимая в руках весточкуот сына , побежала к реке ,к мельнице.
Сын вышел на порог дома мельника и смотря куда- то мимо матери ,чужим ,ставшим, уже мужским голосом ,произнес: «У меня теперь другая семья, иди женщина, и пусть твой Бог, даст тебе силы жить».
Слезы замерзали на щеках несчастной матери, где найти утешение и помощь, конечно она молилась о скорой кончине, но небо отвергло ее страдания, а сил душевных , прервать эту бренную ,ненужную ,без любви сына жизнь, не было.
Так, в рождественские святки, появилась в женском Свято-Богородицком монастыре еще одна послушница, всегда печальная и молчаливая сестра София .Принята была с уважением ибо отписала монастырю лавку, где скор о сестры открыли монастырский магазин. И стали продавать иконы вышитые покрывала, слезы матери Богородицы и часть ее плащеницы.
А Эдгар и Гинтари справили на Рождество свадьбу. Тихо и чинно в кругу семьи и повенчались в замковой церкви князя Сапеги.
А черз девять месяцев Гинтари подарила ему первенцев – близнецов ,Аннушку и Василя. Сам молодой врач роды принимать не смог, настолько волнительно это было для него. Николай привез из деревни повивальную бабку, что помогала появиться на свет и Гинтари и самому княжичу.
Эдгар дни проводил в библиотеке замка. Он открывал для себя удивительный мир камней, их лечебных и сакральных свойств.Все что сотворила мать-мир: природа должно было давать человеку избавление от боли и страданий земных. То, что он оборотень помогало ему запоминать тысячи названий ,и латынь и арабский, а руки его с длинными пальцами снимали боль одним лишь прикосновением. Он верил только великому Парацельсу. И искал в его книгах способ спасти вампиров от их проклятия, считая, как и великий ученый - что это душевная болезнь, а не магия.