Страница 12 из 31
А шаманка поспешил на землю, в Средний мир. Вернулась душа в тело , закончился танец, и обессиленный упала она на шкуры.
- Режьте жертвенного оленя, выпью горячей свежей крови, и продолжу камлание.
В отдельном чуме, шаманка, накалив над огнем нож, разделала белого оленя так, чтобы вся кровь осталась внутри туши жертвенного животного.
Мясо ели сородичи теплым, пока от него валил пар. Все родичикраки, и старый и малый с ножами в руках, ловко управлялись с кусками оленины, отрезая их у самого рта.
Ведьма же набрала свежей крови в медную чашу, и дала выпить молодому княжичу.
Шаманка тоже отпила крови, потом вымазал кровью руки и лицо,
Закрыла глаза и молчала. Кровь, подсыхая, превращал ее лицо в страшную маску, словно с шаманки содрали кожу.
Сапега откинулся в беспамятстве на шкуры постланные на земле ,тело его начало покрываться испариной, на нем стала проступать шерсть рыси.
В видениях он охотился за жертвенным оленем свирепой рысью.
Не в тундре, а в родной Вильнюсской пуще. Олень скакал к озеру.
Прыгнул олень в прозрачные воды, и поплыл ,а рысь оборотень, за ним поплыл. Закружился на озере водоворот исчез олень в нем, а на успокоившеюся поверхность, вода вытолкнула венец.
Не похож он был на корону короля Витовта, с крестом на макушке и золотым обручем с каменьями. И на венок из золотых листьев украшавший голову императоров Рима.
Нет, это был головной обруч из серебра украшенный тремя лилиями, теми самыми , подтверждающими происхождения Сапег от князя Наримута Гедиминовича .
Николай, одев венец, превратился снова в человека. И уже не в озере он плыл, а стоял на брегу широкой реки. В ее устье возвышалась крепость, с которой звучала французская брань, пушки, палили по кораблям, осаждавшим город, на кораблях реяли флаги Английского королевства.
Сапега очнулся, и увидел, что в чуме кроме него и переводчика нет никого.
Крака просила тебе сказать следующее: «Ты будешь жить долго, у тебя будут стада .
- Буду ли королем,- перебил его речь княжич.
- Людьми правит только боги или злые духи. Твой злой дух покинет тебя, ты уплывешь по большой воде, где твой род будет жить и плодиться. Твои три лилии украсят герб города за большой водой.[4]
Николай вышел из чума, пошатываясь от слабости, ему не терпелось, как можно быстрей отправиться в обратный путь.
- Где мой брат?- спросил он уезжающего на нартах одного из родичей шамана.
Тот ничего не ответил, но уже из чума вышла Карка ,и поняв вопрос Сапеги отвела того в один из чумов на краю поселения.
Эдгар пока шло камлание успел похоронить умершего в невыносимых муках монаха, и потом зашел в чум ,чтобы помочь малышу с повреждением грудною клеткой, последствие неудачных родов.
Мать малыша равнодушно кормила другого ребенка грудью, отец собирал снасти для охоты. Только древняя бабка, такая худая что непонятно в чем в ней держалась жизнь, вытирала слезы, глядя как пришлый чужеземец, ощупывает горбик мальчика.
Сапега презрительно скривил рот и дотронулся до плеча Эдгара.
-Поехали, а то не успеем до бурана.
-Нет, пока не сделаю мальчику корсет для спины некуда не поеду.
Эдгар взял китовый ус, найденный в углу чума, берестяную колоду и стал снимать с дерева кору ,потом увидев иглу из моржового клыка, вставил китовый ус и стал прошивать кору. Скоро получилось что- то вроде жилетки. Он одел ее на мальчика поверх рубашечки, затянул туго, пока малыш не заплакал, тогда врач ослабил немного шнуровку. Поверх рубашки надел меховую порку.
- До весны спина выправиться, и мальчик сможет стать охотником, как отец.
Эдгар так и не узнает, что корсет его тут же будет снят и сожжен в очаге, а мальчик ,так и вырастет горбуном.
Не успели путешественники доехать до жилья, как ветер закружил снежные вихри, олени остановились, словно упрямые ослы не желая продолжать путь.
Глава четырнадцатая .Битва с медведем
Скоро тундре не стало видно из-за снега даже головы олешков. Пришлось останавливаться и положить животных на траву побелевшую от снега в середине лета.
Прижавшись к их теплым бокам, путешественники ждали окончания бури.И именно животные спасли им жизнь
Они испуганно зафыркали, когда из-за белой пелены снегопада показался силуэт пришельца этих мест, белого медведя.
До побережья, где он охотился на тюленей, было далеко, его прогнал более сильный соперник вглубь материка. Медведь, хоть и был худ и ослаблен, но все еще опасный соперник для пяти мужчин.
Проводник судорожно искал в поклаже пистолеты, Николай и Эдгар пытались стрелять из ружей, но пули словно отскакивали от зверя. А потом еще и оказалось, что зверь был не один- это два молодых медведя, отлученные от матери.
Один из них махнув лапой раздробил голову Акболе,и затем вырвал клок бока от пытавшейся встать лошади.
Проводник вскочив на своего оленя, умчался в тундру .
Запах теплой крови заставил второго зверя действовать быстрее, желанная добыча была так близка. Эдгар и Николай остались без оленей, и с растерянным Караболой, тот пытался оттащить брата подальше от убитого животного, и приступившего к пиршеству медведя.
Медведь вдруг словно забыв про свою добычу, встал на задние ноги. В ружьях отсырел порох, и теперь защищать свои жизни пришлось шпагой, но шпага сломалась, словно шкура у зверя была из железа.
- Уже полночь, превращайся! - закричал сквозь буран Сапега.
-Я не умею,- отвечал ему Эдгар, видя, как друг отступает все дальше в снежную мглу, а за ним, забыв о лошади, горой продвигается медведь.
Остаться в этих чужих краях, разорванным примитивными зверем, так, бесславно погибнуть , Эдгар не мог. Он чувствовал, как им овладевает неуправляемый гнев, ненависть, и жажда жизни.
Боль огнем прошлась по позвоночнику, и стало ломить руки ноги, лицо исказила судорога , и Эдгар увидел, как шерсть проступила на руках и на пальцах, выросли когти, словно кинжалы. Он не стал рысью, как Николай, и не волком ,как умели браться –караиты. Он стал чем- то вроде дикого лесного человека.
И крик его превратился в рык зверя.
Эдгар сзади прыгнул на медведя, и повалил зверя без труда, Сапега в облике рыси вцепился поверженному врагу в горло, а Эдгар уже рвал когтями незащищенный живот .
Скоро медведь испустил дух. И буря, словно тоже была повержена. Ветер стих так же внезапно как и начался. Над тундрой усыпанной снегом, засияла луна, озаряя кровавую картину боя.
Было ясно что их врагом был не просто медведь, а такой же изгой ,как и они. Николай, пока оборотень не очнулся ,ударил его в сердце серебряным кинжалом, который всегда носил под жупаном.
Медведь медленно стал превращаться в человека. И скоро на снегу лежал пронзенный кинжалом и с растерзанными внутренностями, монах –проповедник.
Второй медведь, оказался обыкновенным зверем, прихватив с собой изрядный кусок убитой лошади, убежал в на безопасное расстояние.
Карабола качая тело погибшего брата ,мычал погребальную песню. Потом с надеждой смотрел в глаза, уже снова ставшему человеком, Эдгару.
- Нет ,мой друг, я не могу его вернуть, - прошептал врач.
- Мы выроем ему достойную могилу,- и княжич, тяжело дыша после обратного превращения, попытался копать кинжалом землю.
Но скоро лезвие уперлось в каменное дно.
Пришлось собирать камни. На это ушло половина ночи.
Карабола отчего -то складывал камни рядом тело брата, когда Сапега стал ему объяснять, что тело надо засыпать этими камнями, тот упорно продолжал свое дело.
Скоро стало ясно, что он задумал, пока Эдгар и Николай уходили все дальше в поисках валунов, телохранитель пронзил себе сердце оставленным обломком шпаги.
И когда его соратники вернулись, он был уже мертв, и лежал рядом с братом.
Так они остались в ледяной пустыне ,два брата-близнеца, верные друг другу до последнего вздоха.
Эдгар и Николай остались одни: без проводника, с одним оленем, которого придется съесть по дороге, без патронов к ружьям.