Эволюция

— Прошу.

— Благодарю.

— О да, слава пророка и великого учителя. Бегаете от последователей?

— Увы, приходится. На родине творится сумасшедший дом. Половина правительства желает меня короновать, а вторая просит благословения, чтобы править самим. Ужас!

— Сочувствую, — щелкнул клювом Пагроз. — Вот, попробуйте джак, рекомендую.

— Сладкое от стресса всегда отлично помогает, — авторитетно кивнула Калика.

— Сухарики спасут мир, — возразил Оллор, подтверждая смачным хрустом только что сказанное.

— Пф, — демонстративно отвернулась аббаи, но ее с головой выдал гребень.

— Вам бы на Орион перебраться, Г’Кар, — заметил дрази. — Там-то вас точно фанаты не достанут. Опять же займете место в совете.

— Да я, собственно, уже. Через пару дней улетаю, дела вот только передам и первым же рейсом.

— Кстати, — хлопнул ладонью йолу, — меня знакомый издатель попросил узнать, не будете ли вы против перевода и публикации вашей книги у нас?

— Чем мне это грозит?

— Хм, ну, возможно, вам придется бегать еще от пары миллионов поклонников, но, право слово, это же непринципиально.

— Ага, миллионом больше, миллионом меньше, — хохотнул антарианин.

— А, — отмахнулся нарн, — улечу, а там делайте что хотите.

— Обязательно загляните в наш сектор, там чудесные пляжи, — посоветовал ипша.

— Признаться, никогда не задумывался о купании в открытых водоемах.

— Поверьте, это того стоит, — кивнул дрази.

— На любителя, — притворно нахохлился Пагроз встопорщив разноцветные крылья, что вызвало бурную реакцию послов, уж очень забавно выглядел токати. — Могу еще и клювом грозно пощелкать, — добил он присутствующих.

— Как же мне будет не хватать наших посиделок, — утер выступившие от смеха слезы Г‘Кар.

— Пф, да все через пару лет на Орион переберемся. Дела совета…

— Бар расширим.

— Можно и парочку устроить.

— По одному в каждом секторе.

— Отличная идея!

— Предлагаю…

Монументальное здание академии Корпуса Мира сотрясалось от могучего рева мастер-сержанта гоняющего по плацу известную пару залетчиков. Раймонду Спрюэнсу, стоило некоторого труда подняться и дойти до окна. Возраст. Адмирал был далеко не молод. Да чего уж там. Он был стар. Вот только дряхлость в нем начала проявляться лишь недавно. «Пора мне на покой», — вздохнул он, понимая, что как только оставит свой пост главы учебного заведения, так и помрет в течении пары месяцев. Впрочем, его это мало беспокоило. Куда хуже — напортачить. С трудом прикрыв распахнутое по весеннему времени окно и бросив взгляд на наворачивающие круги парочку, старик улыбнулся. Когда-то очень давно и ему приходилось вот так же побегать. «Талантливые ребятишки», — покачал головой Раймонд, смотря как Кирон с Га’Каном, сопровождаемые багровым от ора сержантом несутся к полосе препятствий. «Узнать, что ли, чего опять эти двое учудили?» — пробормотал адмирал возвращаясь за стол.

— Привет Шушшик, — обрадовался мши появившейся на экране морде друга. — Чего по экстренному каналу?

— Лоушш шшпашшай, — прошипел тихонько зерг.

— Опять?! — неподдельно удивился Лоуч.

— Шшнова, — потупился Шушшик.

— Какой ты, однако, плодовитый, — хмыкнул мши и почесал ухо, мимолетно отметив, что оно совсем уже полысело. Так ведь, возраст-то у него уже порядочный.

— Шушшик! — раздалось громоподобное откуда-то из сумерек пещеры, а упомянутый с мольбой бросил взгляд на друга.

— Ладно, держись, мы своих не бросаем, тут ко мне Вир с визитом собрался, так что жди, скоро пришлю официальную бумагу.

— Шшпашшибо.

— Шушик!!!

— Ползу Шиллочка!

«Основатель гнезда», — фыркнул Лоуч смотря в потемневший экран. «Хорошо, что мне это не грозит», — покивал он своему отражению. «Потомков правда жалко», — вздохнул мши, разум которого привычно начал раскладывать ситуацию. «Прародитель!» — пронзила его раскаленным штырем мысль, а остатки седой шерсти встали дыбом от ужаса. «Реинкарнации зло, нужно приложить все усилия для возвышения», — поставил себе новую цель на ближайшие жизни Лоуч, после чего успокоенный и умиротворенный вернулся к работе.

Кахак лежал под плетеным навесом в примитивной хижине и улыбался. Его изношенный организм был уже ни на что не годен. Порой он удивлялся, как ему удалось прожить столько? Почему же его хранила судьба? Он водил в бой армады, горел на кораблях, был в плену, видел гибель своего вида и падение повелителей, воспитывал новую, свободную от служения поросль дракхов. У него была ужасно насыщенная жизнь. В ней было многое, чем можно гордится и еще больше того, чего он теперь стыдился. Не все он поведал о себе, не всем поделился, но основное сделал. Главное он все же успел, а потому, в самом конце долгого пути Кахак улыбался.

— Отец, — склонился над закашлявшемся стариком Хакак, поднося грубую глиняную плошку с разбавленным водой соком кислых ягод.

— Учитель, — встрепенулась дюжина ближайших учеников-сподвижников, одетая в примитивные одежды из грубого домотканого полотна.

— Мне пора, — прикрыл глаза Кахак, — помните то, чему я вас учил.

— Мы споем вам на дорогу. Да осветит ваш путь Прародитель.

Кахак не ответил, он был уже там, закрытые навсегда глаза не мешали видеть тропу, что вновь вела его среди звезд. Как же давно он не бродил среди них. Еще не скоро дракхи вновь познают радость этих дальних дорог. Но он знал — это время придет. Иначе и быть не может. Пусть его народ начинает с нуля, больше они не повторят ошибку. Никогда дракхи не станут слугами, а затем и рабами. Вся его жизнь, посвященная воспитанию нового поколения, была направлена лишь на одно — прорастить семя свободолюбия в своем народе. Разжечь в нем пламя исследователей и странников, вырвать с корнем все, что может вновь привести во тьму или обратить к сжигающему свету.

— … и как писал в своей последней работе мой великий наставник Ард Тираш: «Нет более простого и быстрого способа расти над собой, чем помогать в этом другим».

— Спасибо, профессор Шон.

— Пожалуйста. Следующий вопрос…

Звездный ветер ласково трепал внешние поля моей сущности, мечущиеся протуберанцы манили жаром и буйством энергий, потоки частиц и излучений были подобны лапкам котенка, что взобрался на тебя и топчется пытаясь поудобней устроиться. Глупыш толком не умеет еще управляться с собственными коготками, от чего порой становится невыносимо щекотно. Зависнув в короне звезды, подобно ныряльщику, что собирается прыгнуть с вышки, я рассмеялся.

С обретением конкретной цели существования, с появлением смысла — начинаешь жить. Забавно, но для себя я сформулировал его просто — не дать другим закиснуть. Главное — самому не стухнуть скатившись в скуку и апатию. Послушание и дисциплина, война и хаос, честь и бесчестие, вера и безверие — так банально, элементарно и просто, что даже теряешься. Баланс невозможен, да и не нужен. Идеальное равновесие — порой хуже явного перекоса. Нужно двигаться. Движение — жизнь. Но стоит избегать берегов и стремнины, тогда придется грести самому.

Видимо, я из тех, кто пока на грабли не наступит и в костер руку не сунет — не поверит. Что ж, буду утешаться тем, что мне не пришлось повторять урок дважды. Свернув эфирное тело в тугой кокон отдаюсь на волю гравитации и с ускорением несусь прямо в звезду. Бултых, расходятся круги плазмы. Йуху, бьют протуберанцы. Будем жить! К черту существование!