Волжане

— Пусть как хочет, так и зовет, как по мне так это был настоящий магнит.

— Женские он называя магнезией, я их частью, растолок и бросил при варке в стеклянную массу.

— Осветлилось?

— Да, мути гораздо меньше, хотя порошок темно-коричневый, почти черный! Правда, один раз стекло окрасилось в фиолетовый цвет, верно, много положил.

— Много у стеклодувов товара перепортил разными добавками?

— Угу, недовольно поморщился Ероха, отвернувшись в сторону.

— Они хоть ведали об этом? Нет? Хорошо? что не попался, но теперь будь добр, доложи им и попроси прощения, — ухмыльнулся Николай и задумался. — Магнезия, магнезия… Судя по названию, там или магний, или марганец. Напомни, только черные камни среди магнесийских были или иные тоже?

— Еще какие-то полупрозрачные и вроде бы белый порошок из них, купцы его тоже называли магнезией, но жженой. Однако толку с нее нет, она лишь как присыпка хороша, руки не потеют, да еще купцы царьградские ее как слабительное хвалили и от изжоги. Но платить по серебряной гривне за малое лукошко…

— Присыпка, говоришь… — не стал вслушиваться в дальнейшее ворчание мальчишки Николай. — Если там магний, то попробуй его в огнеупорах, намеси с серой глиной для футеровки. А если марганец, то имеет смысл его добавлять в металл для раскисления стали. Это я помню… Тогда это оксид, а значит… Металлурги здесь?

Несколько рук поднялись среди притихшей молодежи, настороженно наблюдающей как творится история.

— Тогда так, Ероха, поделишься с желающими черной магнезией, пусть восстанови ее углем, получившиеся крохи используют как добавку к стали. Думаю, что результаты порадуют, особенно для штампов или подшипников. Или нет! Пусть попробуют эту магнезию сразу в вагранке использовать, при переделе чугуна! Думаю, что расход кокса увеличится, да и температуру дутья придется повысить…

— Известь надо сыпать, как в конвертере?

— Хм… Скорее всего. Много еще камней осталось?

— Магнитов более нет, а белой и черной магнезии десятка четыре полных

пригоршней каждой лишь и наберется.

— Да… даже не знаю, что вы с этими крохами сумеете сделать. Ладно, закажу еще у Юсуфа. Еще что-нибудь новое он привозил? — да, кошкино золото[30]…

— Что?

— Юсуф его так называл, мол, обманное это золото. А еще рек, что другие

обзывают его огненным камнем, потому что искры при ударе летят.

— Хм… для колесцового замка пойдет. И что?

— Если нагреть на огне, то, в-конце концов, подгорает, тускнеет и от него

начинает исходить резкая вонь.

— Продемонстрировать можешь?

— Про… чего?

— Нагреть!..

— Еремей!

Ероха кивнул своему напарнику на керосиновую лампу, а сам стал копаться в его коробе в поисках искомого материала. Спустя минуту небольшой золотистый кристалл уже начал подгорать в щипцах над пламенем лампы заботливо освобожденной от стеклянной колбы. Ожидание было недолгим, к Николаю изумленно вдохнул распространившийся вокруг- потускневшего камешка удушливый запах и вновь счастливо зажмурился.

— Загоревшейся спичкой пахнуло. Ох, хорошо-то как… Она, точно она! — чуть помедлив, он открыл глаза. — Но вы на этом не остановились, надеюсь?

— Как заповедовано. В закрытом тигле нагрели и… вот, чуть выше донышка, налет! Коричневый поначалу был, потом пожелтел…

Как по волшебству из вещей Еремея извлекли небольшой горшочек из тугоплавкой глины, который был тут же перемещен в руки ветлужского мастера. Тот задумчиво поскреб ногтем указанное пятнышка и стал копаться в черно-сером порошке, опавшем на дне сосуда, горсткой праха.

— Как калили, запомнили?

— Угу.

— На что похоже, догадываешься?

Ероха без церемоний изъял горшок в свой руки, опустил палец внутрь, тоже поскреб им налет и вполне ожидаемо попытался отправить его в рот, тут же получив весомый шлепок от старшего товарища.

— Ни вкуса, ни запаха нет, но если привыкнешь все в рот тянуть, то долго не проживешь, уверую тебя! На цвет смотри!

— Сера! — радостно поднял от горшку голову Ероха, — Юсуф нам от булгар такую же привозит! Он говорил, что арабы почитают ее как отца всех металлов. Наверное, от них и берет!

— Может и, с Волги, кажется, там есть самородная сера. В любом случае, тебя есть третья… Нет, вторая по важности задача. Запах газа запомнил? Вот! Когда мы из болотной руды выжигаем серу, то она уходит, скорее всего, именно таким газом…

— Угу, А если при коксовании из печи пахнет тухлыми яйцами?

— Братец, да ты просто кладезь! Я и запамятовал, а ведь сам иногда чувствовал такой запашок из домницы. Часто замечал?

— Бывает. И когда кто-нибудь воздух портит, то также воняет.

— Это сероводород! Как ты, наверное, понимаешь из названия, он тоже есть соединение серы! А она нам нужна. И не только она. Самое первое средство для химиков — это серная кислота.

— Э…

— Не знаю точно, как она выглядит, по кажется, что железо в ней растворяется, а вот благородные металлы нет. И она очень опасна, как, собственно и тот серный газ, что ты нюхал. Хранить эту кислоту можно только в стеклянной посуде, пробки подгонять очень плотно… Короче, продолжай экспериментировать!

— Все так же в тигелях выжигать золото обманное?

— Угу. Лучше бы самородную серу найти, но где? А вот камешек обманный на Урале точно должен быть!

— А как выжигать?

— Ну… Сделай какой-нибудь отвод в тигле, пережигай обманку эту без доступа воздуха, а испарения отводи и осаждай в холоде. Или окисляй в куче подобно тому, как мы дрова на древесный уголь пережигаем, а потом выщелачивай, выпаривай, прокаливай. Как обычно, годы работы для

одной единственной формулы… Эх! Лучше бы, конечно, научиться варить кислоту из серных газов наших печей. Вот только как?

Николай в оглушительной тишине, неожиданно окутавшей комнату, медленно постучал пальцами по столешнице и, прервав — свою задумчивость опомнился.

— В любом случае, парень, к кольцу медному ты теперь будешь соответствующую плату получать. А как соду добудешь в промышленных масштабах, и за серебро на пальце буду ратовать перед остальными!

— Спаси тебя Бог, Николай Степанович!

— Плата будет солидной, потому бригаду свою не обижай, пусть ни о чем другом надумают кроме задач твоих. Не дай бог на сторону уйдут! И сами они и сведения, что лишь у вас в голове есть! А еще помни, что к серебряному колечку обязанности будут прилагаться! Учеников воспитывать, да так, чтобы за год выдавать на гора двух подмастерьев в свободное плавание и столько же себе в подручные. Заранее ищи для этого нужных людей! Если среди своих нет, так смотри на стороне любую помощь тебе в этом окажу, Понятно?

— Как есть понятно, — серьезно кивнул в ответ Ероха.

Николай неожиданно бросил смешливый взгляд на свою жену и сконфуженно дополнил.

Посуду бы тебе… Стеклянную!.. Займусь. Или Фросеньке моей поручу.

Ефросинья аж расцвела, медленно наклонив голову в согласии, и поднялась, пользуясь моментом.

— Неправа я была — в отношении тебя, Ерошка, прими мои уверения в том.

— Да ладно, тетка Ефросинья! — махнул рукой тот, поглощенный новыми задачами. — Замнем для ясности!

— Я тебе замну! — вновь вспылила Ефросинья, схватив в руки первое попавшееся! — Я тебе так замну, что ты у меня своей химией кашлять будешь!

— Как на грех попалась ей одна из глиняных бутылей, обсуждаемых только что. Еще мгновение и черепки разлетелись бы на полу или даже на голове своенравного мальчишки, она не удержалась бы. Только испуганный вид Ерохи, который упал на колени и пополз в ее сторону, остановил от опрометчивого шага.

— Прости ты меня, Христа ради, тетка Ефросинья, прости неразумного!

Добравшись до стола, мальчишка приподнялся и бережно принял в свои объятия бутыль, в которой заключалось все его будущее, если не жизнь. А приняв, поклонился, глубоко и вроде бы на полном серьезе.

То ли мгновенно повзрослел, оценив что в удобрениях она теперь его торговый партнер, а потому от нее зависит многое. То ли, осознав, что у него есть будущее, перепугался. Такая тетка, она смотреть не будет, есть у тебя на пальце кольцо или нет. Разобьет о голову что-нибудь тяжелое и все, нету Ерохи вместе с его опытами.

30

Кошкино золото — пирит (греч.) Буквально — камень, высекающий огонь, по-другому серный колчедан, железный колчедан. Из-за внешней схожестй с золотом полупил прозвище «золото дураков».